Плеяда - Алексей Сергеевич Суконкин
Когда командующий выдохся, Каскад, привлекая внимание, несколько раз стукнул указкой по карте.
- Товарищ генерал-полковник…
- Что ещё?
- Разрешите доложить ещё одно решение.
- Докладывай!
- Мы с начальником штаба, - Каскад кивнул в сторону напрягшегося Томска, - оценив обстановку, предлагаем выполнить следующее…
Для пущего эффекта командарм взял со стола карту, на которой было отражено предлагаемое решение и прикрепил её поверх карты с первоначальными вариантами действий. Боковым зрением Иванцов увидел, как оживился генерал, прибывший с Эльбрусом.
- Вместо широких наступательных действий в полосах двести второй, семьдесят шестой бригад и шестьдесят шестой дивизии, предлагаю ограничиться борьбой за Сталегорск и промзону, одновременно с этим выстроив линию обороны на рубеже Шахта номер два – Кузнечное – Ябловка, - Каскад стал водить указкой по указанным рубежам.
Однако, Эльбрус даже не дал Каскаду договорить, оборвав его на полуслове:
- Ты мне что здесь предлагаешь? Частную армейскую операцию в отрыве от направления сосредоточенья основных усилий?
- В рамках общего наступления, - ответил командарм.
- Четвёртая армия должна наступать по всем выделенным полосам! Мне твой Сталегорск безразличен! Ты мне должен сковать резервы противника! Ты должен убивать их об свои войска! Главная цель всей операции – это Лихоманск! Не будет Лихоманска – не будет ничего, даже если ты каким-то образом возьмёшь и Степной, и Орловку и промзону Сталегорска! Твоя задача, повторяю ещё раз, убить об себя все оперативные резервы противника! Не дать врагу использовать их на Лихоманском направлении! И не дать противнику возможности использовать район Орловка – Степной – Красново для удара во фланг Седьмой армии! Вот это вот, - Эльбрус ткнул пальцем в карту, - убрать и больше чтобы я это никогда не видел! Тебе всё понятно, командарм? Или ты хочешь поговорить об этом?
- Так точно, - кивнул Каскад. – Есть убрать.
- Что по вопросам тыла? – Эльбрус сменил тему.
- Есть отдельные недостатки, - признался Каскад. – При ударе по центральному складу, мы потеряли значительное количество транспортных машин, из-за чего в настоящее время не успеваем к назначенному сроку осуществить доставку боеприпасов на оперативные склады. Оценочно, задержка составит до четырёх суток. Если есть возможность, товарищ генерал-полковник, помогите нам с логистикой.
- Что именно надо? – неожиданно Эльбрус решил проявить участие.
- Длинномеры, тралы и бензовозы.
- Я вас услышал, тем более, что не вы одни у меня такие.
Завершив работу в штабе армии, командующий с сопровождающими лицами убыл восвояси.
- Сергей Николаевич, - Томск подмигнул Каскаду, - не вешай голову.
- Как не вешать, - Каскад сидел за столом и пальцами крутил красно-синий карандаш. – Наш план полетел к чёрту.
- Ну, на то она и война, - сказал начальник штаба, - на ней никогда ничего не идёт по плану.
- Спасибо, что утешил, - кивнул Каскад. – Только мне от этого ничуть не легче. А кто такой, этот Тарасов?
- Мой однокашник по Академии, - ответил Томск. – Теперь он в ГэШа.
***
В наступивших сумерках автоматные очереди, прозвучавшие со стороны позиций второго взвода, никого в боевом охранении не встревожили. Мало ли, кто там во что, или в кого, стреляет. Война же кругом.
Ганс повертел в руках бесполезную радиостанцию, на которой аккумулятор сдох раньше времени, хотя Каштан уверял, что батарея новая и протянет трое суток. Отныне не было никакой возможности установить связь с Каштаном, следовательно, в дальнейшем трудно было рассчитывать на какое-то взаимодействие, в том числе на оказание помощи.
В его голове не укладывалось, зачем Каштан организовал эвакуацию легкораненого Аватара, который вполне мог просидеть с группой до завершения смены. Ушедший Аватар уменьшил количество «штыков» в группе до четырёх, что теперь уже не позволяло полностью контролировать занимаемую позицию, и уж конечно, никакой речи не могло идти о наступлении на «Зею».
Одно радовало – пулемёт Аватара остался на позиции, и его огневые возможности вселяли в сознание Ганса надежду, что в случае атаки немцев со стороны «Зеи», ему удастся отбиться, ну, или, что было более вероятным, подороже продать свою жизнь.
- О чём задумался? - спросил подошедший Гоча.
- Достало всё, - ответил Ганс. – Тебе ставят изначально невыполнимые задачи, дают в подчинение откровенных мудаков, ни на что не способных, ничем тебя не обеспечивают. Вот скажи, как воевать? О чём они там, наверху, думают?
- Ганс, да забей. Ты будто первый день на войне, - усмехнулся Гоча. – Мы сдохнем скоро, и ты это знаешь, чего тогда лишний раз напрягаться, о чём-то размышлять? Всё равно мы никак не сможем изменить ход событий. Расслабься. Это судьба.
- Ты как бы прав, - вздохнул Ганс. – Но я не планирую пока погибать. Я буду бороться, насколько хватит сил.
- Ну, вот оставят тебя силы, и ты придёшь ровно к тому, о чём мы сейчас говорим – к безразличию.
- Мне безразлично, Гоча, но иногда становится невыносимо обидно, что кто-то там, сверху, я не знаю, может в штабе батальона, или бригады, сидит такой весь красивый, чистый, помытый, сытый, и решает, жить тебе или умирать. Причём решает, даже не зная тебя лично. Ты для него – просто строчка в ШДК. Заполненная строчка, которая быстро может стать пустой. И что самое печальное, он ведь тоже является участником войны, а пройдёт время, и он будет своим внукам рассказывать, как водил полки в атаку, и эти полки умывались кровью, а он вот, такой везунчик, выжил.
- Кому суждено - будет рассказывать, - согласился Гоча. – А среди нас, штурмовиков, таких будет очень немного. О войне рассказывать будут в основном тыловые крысы, которые не нюхали передовой, которые не знают, что такое бой… но им это и не надо. Всё равно те, кто их будут слушать, этого тоже не знают, и
