Плеяда - Алексей Сергеевич Суконкин
- В ответ на нашу просьбу не стрелять по предприятию во время операции по освобождению Сталегорска.
- Очень интересно, - сказал Шаталов. – Очень.
Дорошенко улыбнулся.
- Вижу, вы хорошо понимаете, о чём я говорю.
- Более чем, - ответил генерал. – Ко мне вы пришли, потому что посчитали, что сохранение завода дешевле решить с командующим группировки, чем с министром обороны?
- В том числе, - кивнул долевой собственник. – Тем более, что вы, Владимир Сергеевич, ситуацию на месте контролируете лучше, чем кто-то другой.
- А почему вы не обратились к командующему армии, которая будет брать Сталегорск? Это было бы ещё дешевле.
- Потому что он подчинён вам, - обосновал собеседник. – И сам ничего не решает.
- Ну, тоже верно, - кивнул генерал. – И каково же ваше предложение?
- Миллион евро и вы не стреляете по заводу.
- Смешно, - сказал Шаталов. – Ваше предложение не сможет сдержать порыв войск.
- Что запросите вы? – лицо собеседника не выражало никакой печали, словно он был готов услышать подобный ответ.
- А какие, помимо денег, у вас есть другие возможности?
- Что вы имеете ввиду?
- Допустим, как вы смотрите на помощь в организации вопросов логистики? Например, даёте мне сотню большегрузных длинномеров, автоцистерн, тралов? Оплачиваете им топливо, зарплату водителей, ремонт, погрузочно-разгрузочные работы?
- Так сразу я не отвечу, - Дорошенко явно был удивлён предложением генерала. – Но, я готов обсудить с акционерами ваше предложение.
- А чего тут обсуждать, - усмехнулся Эльбрус. – У меня уже сегодня в плановой таблице стоят десять планирующих бомб по вашему заводу, а ночью – ещё шесть «Искандеров», - генерал, конечно, блефовал, но для убедительности приподнял над столом кипу листов с какими-то таблицами. – Знаете, что такое «Искандер»? Одна ракета складывает девятиэтажку.
- Разумеется, я согласен, - Дорошенко поспешил с ответом. – С коллегами обсужу только детали.
- Замечательно, - улыбнулся Эльбрус. – Как вас зовут, я не расслышал, когда вы вошли…
- Станислав Антонович, - ответил гость, вспоминая, что представлялся он только фамилией.
- Так вот, Станислав Антонович, - генерал встал из-за стола. – Я понимаю, что на организацию этого процесса может уйти много времени, поэтому спешить особо не будем, помните, даже пословица такая есть – «поспешишь – людей насмешишь»?
- Да, есть такая пословица, - рассеянно улыбнулся Дорошенко.
- Ну вот, знаете, поэтому через два часа «дальнобойщики» должны стоять в готовности к загрузке… - он подошел к стене, на которой висела большая карта юго-востока Украины и стал называть населённые пункты, где следовало забирать грузы, - здесь, здесь, здесь и здесь.
- Ну, это нереально, - Дорошенко побледнел. – Слишком мало времени для того, чтобы всё организовать.
- Вполне реально, - ответил генерал, и глядя на входящего порученца с подносом, на котором стояли чашки с кофе, дополнил: - если не кофейничать, а сразу приниматься за работу.
- Разрешите? – уточнил порученец.
- Уже не надо, - генерал подмигнул порученцу, и тот покинул кабинет вместе с кофе.
- Но… - гость поднялся.
- Или вариант с «Искандерами» вас больше устраивает? – генерал придал своему лицу больше суровости.
- Я вас понял, - кивнул гость.
- Действуйте, - сказал Эльбрус. – Мой порученец будет с вами на связи. Можете идти.
- Да, - Дорошенко попятился к выходу из кабинета.
Когда он вышел, Эльбрус снял трубку телефона закрытой связи:
- У тебя найдётся толковый оперативник на Сталегорском направлении? Есть тут у меня одна мысль, покрутить бы…
***
Поездка генерал-лейтенанта Тарасова в расположение штаба группировки «Авангард» носила не только инспекционный характер. Решение на предстоящую операцию на уровне группировки хоть и было более общим, не выражающим частности тактического звена, но, тем не менее, Генштаб должен был убедиться, что командование оперативного уровня досконально уяснило цели предстоящей операции и правильно распределило задачи подчинённым объединениям. Если же такой уверенности не возникало, Тарасову было предоставлено право своей властью подкорректировать Эльбруса и армейских начальников в нужную сторону.
Общий замысел действий исходил из военно-политических целей предстоящей кампании, озвученных руководством страны военному ведомству и предполагал в ходе стратегической наступательной операции овладеть ключевыми экономическими районами, утрата которых могла привести противника и его союзников к пониманию бессмысленности дальнейшего сопротивления. Из трёх возможных направлений, Таврического, Сталегорского и Лихоманского было выбрано последнее, которое определялось как наиболее перспективное, хотя в принципе, взятие любого из этих районов представлялось вполне достаточным результатом для грядущей кампании.
Оценка возможности проведения операции такого масштаба проводилась оперативным управлением в течение нескольких суток, в ходе которых грубо «подбивались» примерные возможности промышленности по обеспечению группировки войск вооружением, военной техникой, боеприпасами, горюче-смазочными материалами, продуктами питания, снаряжением и имуществом. Также оценивалась возможность набора в войска требуемого количества личного состава, сроков проведения с ним боевой подготовки. После объединения всех факторов, из которых складывалась общая картина, выяснялась перспектива разгрома сил противника, возможности которого, в то же время, оценивались на основе анализа разведывательных данных. Получив при грубом приближении положительную перспективу разгрома сил врага, Тарасов нацелил подчинённые ему штабные структуры на разработку общего замысла стратегической наступательной операции. Исходя из этого замысла, в котором операторами Генштаба было определено направление главного удара и грубо рассчитаны требуемые ресурсы, штаб группировки и штабы армий разработали свои решения со своим уровнем детализации. В свою очередь эти решения послужили основой для выработки командирских решений на проведение наступательных действий штабами дивизий и бригад, которые ещё более детализировали планы предстоящей боевой работы. Штабы батальонов, самые нижестоящие в военной иерархии, разработали порядок своих действий, доведя детализацию до рот и отдельных взводов. Командиры рот обозначили задачи взводам и некоторым отделениям, а уже командиры взводов и отделений довели задачи до каждого конкретного военнослужащего.
Разработка стратегической операции заняла у Генштаба несколько недель, решение Эльбруса зрело больше недели, штаб Каскада под руководством Томска справился за пять дней, Ветер утвердил Мастеру операцию за три дня, Корсар с Сургутом отработали решение за сутки, Уралу на выработку решения на бой потребовалось три часа, Парижу на оценку и принятие решения потребовалось двадцать минут.
Никакое военное решение изначально не привязывается к текущему времени – и в этом есть особый смысл – чтобы в случае переноса сроков начала операции не пришлось переписывать все планы. Поэтому во всех военных планах время начала операции указывается как «время Ч» - оно
