Виталий Гладкий - Кишиневское направление
Кроме того, пленные из 5-й ударной армии генерала Берзарина показывают, что командование отозвало всех солдат, отправленных на полевые работы, и что один взвод в каждой роте проходит специальную подготовку в качестве штурмовой группы для прорыва укрепленных полос. Ко всему прочему, появились сведения, что советские саперы проделывают проходы в минных полях напротив позиций 6-й немецкой армии и сооружают ступеньки на передних стенках траншей.
На южном крыле фронта, где действовала армейская группа «Думитреску», картина тоже далеко не безоблачно ясная, как и на фронте армейской группы «Вёлер». К сведениям о перемещениях войск противника перед фронтом 6-й армии, севернее и северо-западнее Кишинева, в направлении армейской группы «Вёлер» (8-я армия) добавились данные об интенсивной переброске советских войск в направлении участка фронта, обороняемого армейской группой «Думитреску».
Кроме того, советское командование постоянно наращивает свои силы на предмостных укреплениях вдоль Днестра.
Изучив фотографии, Дитрих почувствовал в груди неприятный холодок: за вчерашний день воздушная разведка насчитала до тысячи автомашин русских, идущих к фронту!
Увеличилось и число вновь вступивших в действие полевых аэродромов противника перед правым крылом группы армий. В одесском порту начиная с 7 августа также наблюдается растущая концентрация русских судов.
Судя по группировке сил противника, можно было сделать вывод, что русские будут наносить удары в двух направлениях: на днестровском участке фронта – в районе Тирасполя и западнее Прута – в районе Ясс. Похоже, что северная группировка противника – 2-й Украинский фронт под командованием маршала Малиновского – попытается прорваться на юг между реками Прут и Серет, чтобы отрезать армейскую группу Думитреску и помешать ее отходу на запад.
А вторая группировка в районе Тирасполя – 3-й Украинский фронт под командованием маршала Толбухина – скорее всего, получила задание сковывающими действиями удерживать на месте войска армейской группы «Думитреску» до тех пор, пока северная группировка не блокирует переправы через Прут.
Но так ли это?
Русская разведгруппа… Лейтенант Маркелов… Досадные промахи, нелепые случайности. И это в такой ответственный момент!
В данный момент штандартенфюрер даже под пытками не признался бы, что дал маху. Дитрих был уверен, что разведчиков скоро схватят или ликвидируют.
Он бросил на поимку русских лучших своих людей из спекоманды, а все пути отхода к линии фронта перекрыты егерями. Это опытные солдаты. Для них горная и лесистая местность – родной дом. Русских они точно не упустят.
И все же где-то в подсознание штандартенфюрера угнездился червь, который неустанно прогрызал дыру в его самообладании и уверенности в благополучном исходе поисков. Этот юнец Маркелов, вопреки его самонадеянным ожиданиям, оказался твердым орешком…
Полковник в который раз открыл папку с грифом «Совершенно секретно». Вот оно, донесение радиста при штабе группы «Думитреску», который зафиксировал неизвестный передатчик в своем тылу – очень мощный передатчик! – и успел записать несколько цифровых групп неизвестного кода.
Неизвестного? Черт возьми, как бы не так! Это был код радиста разведгруппы Маркелова, как установили специалисты РСХА. Правда, код расшифровать не удалось, но разве это главное?
Передатчик обнаружили спустя три дня после его выхода в эфир. Судя по сигналу, он явно был стационарным, но вычислить координаты местонахождения оказалось довольно сложно. В конце концов сошлись во мнении, что работала рация комендатуры города. Остальные варианты отпали.
Дитрих перелистывал бумаги: показания радиста, часовых, начальника радиостанции, дежурного и дневальных по казарме… Ничего существенного.
Все румыны (черт бы побрал таких союзников!) утверждали, что на момент передачи комната связи была заперта и опечатана, один радист лежал в госпитале с лихорадкой, а второй находился в увольнении. Результат проверки… Все точно, радист наслаждался жизнью в солдатском борделе. Круг замкнулся.
Конечно, можно было подключить к разработке гестапо. Не исключено, что среди румынских солдат кто-то помог русским. Но кто?
И как русские разведчики проникли в комнату связи? Ведь все печати были целыми (на это имеется соответствующая запись в журнале дежурств), а ключ от комнаты находился под замком у ответственного дежурного. Мистика.
Впрочем, это уже было неважно. Он проиграл. Проиграл по-крупному. Это несомненно…
Генерал Фриснер был раздражен. В течение пяти минут он гневно выговаривал начальнику штаба 4-й румынской армии генерал-майору Гаврилеску:
– …Почему до сих пор не закончено перевооружение частей вашей армии? Почему не выполнятся распоряжения и приказы штаба группы войск? К дьяволу ваши оправдания! Меня это не интересует! Германия дает вам первоклассную технику, и потрудитесь оправдать оказанное доверие!
Генерал бросил трубку и приказал дежурному офицеру связи:
– Соедините меня с генерал-полковником Думитреску.
В ожидании разговора с командующим 3-й румынской армией Фриснер нервно ходил по кабинету, вглядываясь в стены, увешанные оперативными картами. Переговорив с генералом Думитреску, командующий группы армий «Южная Украина» подошел к буфету и налил рюмку коньяка. Истрепанные нервы генерал-оберста требовали немедленного подкрепления.
Затишье на оборонительных рубежах группы армий «Южная Украина» его раздражало. По всему было видно, что русские вот-вот начнут генеральное наступление и готовятся к нему очень тщательно. Фриснер сознавал: сил для упреждающего удара явно не хватает, несмотря на то, что за последние две недели из рейха прибыло пополнение в людях и технике.
Попытки фронтовой разведки добыть более достоверную информацию о дислокации и численности русских частей, а также о замыслах советского командования не увенчались успехом.
Генерал Фриснер посмотрел на календарь – 18 августа. Немного подумал, затем решительно тряхнул головой, соглашаясь со своими мысленными выводами, и вызвал начальника штаба группы армий генерал-майора фон Грольмана.
– Пишите, – приказал Фриснер.
– Момент… – Фон Грольман разложил на приставном столике листки бумаги и сел. – Это будет приказ?
– Нет. Скорее воззвание.
Начальник штаба удивился, но не подал вида. В своих поступках Фриснер был непредсказуем. Не то, что бывший командующий Шёрнер…
– Вы готовы? – спросил Фриснер.
Он на минуту-две отвлекся, мысленно шлифуя формулировки будущего воззвания.
– Так точно, – по-военному коротко отчеканил фон Грольман.
– Ну что же, начнем… «Всем немецким и румынским командирам (до командира дивизии включительно), – продиктовал Фриснер заглавие. – В ближайшие дни следует ожидать и на нашем фронте начала крупных наступательных операций противника, которые будут сопровождаться на отдельных участках многочисленными ударами, преследующими цель ввести в заблуждение или же сковать наши войска. Мы плечом к плечу с нашими испытанными союзниками сумеем встретить это наступление врага с твердой решимостью и верой в боевую выучку наших войск, в нашу хорошо подготовленную систему обороны. Задача остается прежней: упорная оборона главной полосы всеми имеющимися в распоряжении средствами. От высшего командира и военачальника и до последнего солдата – каждый должен проникнуться стремлением оборонять свои позиции до конца. Противник, вторгшийся в главную полосу обороны, должен быть разгромлен контрударами и контратаками. Задача ближайших дней – непрерывным усиленным наблюдением, действиями разведывательных групп и разведкой боем еще и еще раз уточнить и выяснить, где пройдут направления его главных ударов. Оборону на этих направлениях надлежит усилить за счет решительного ослабления сил на других, не атакованных участках. В этой связи я требую от всех командующих и войсковых командиров точных, не приукрашенных и своевременных донесений об обстановке. Тенденциозные донесения мешают командованию правильно оценить обстановку, в результате чего с действительно угрожаемых участков фронта оттягиваются силы в тот момент, когда там дорог каждый человек». Все. Внизу – только моя подпись. Гриф – «Совершенно секретно». Регистрируйте как обычно – в оперативном отделе.
– Разрешите исполнять?
– Да. Вы свободны, генерал.
Немного подумав, Фриснер вызвал штандартенфюрера Дитриха.
– Ты стал плохо выглядеть, Рудольф. Что случилось? – спросил генерал-оберст.
– Язва… – уклончиво ответил Дитрих, стараясь не встречаться с генерал-оберстом взглядами.
– Печально. Сочувствую… – Фриснер остро прищурился; сегодня Дитрих был каким-то отстраненным, чересчур официальным. – Какие новости?
