Виталий Гладкий - Кишиневское направление

Виталий Дмитриевич Гладкий

Кишиневское направление

Глава 1

Южный фронт

«Мерседес» тряхнуло на выбоине, и командующий группой армий «Южная Украина» генерал-оберст[1] Фердинанд Шёрнер недовольно поморщился. Водитель, увидев в зеркале заднего вида гримасу генерала, выехал на широкую обочину, где вдоль разбитого гусеницами танков тракта виднелась поросшая травой грунтовая дорога, по которой обычно ездили крестьянские повозки, доставляя фураж и провиант частям вермахта.

Машина пошла ровнее.

Генерал, заметив вопрошающий взгляд адъютанта, прикрыл глаза; даже здесь, в этой железной коробке, нужно скрывать свои мысли и чувства – эти свиньи из СД[2] вездесущи. Адъютант, майор Вальтер, сидел на переднем сидении с прямой спиной и непроницаемо-спокойным выражением лица. Интересно, узнать бы, о чем он думает.

А что если?…

Нет-нет, этот длинноногий щеголь, пожалуй, не относится к тайным осведомителям службы безопасности – чересчур многим обязан своему шефу. Не будь генерал-оберста, гнить бы теперь косточкам Вальтера в степях Украины, где майор служил в 40-м танковом корпусе, которым до начала 1944 года командовал Шёрнер.

Впрочем, в этом проклятом мире нельзя доверять никому, даже себе…

К железнодорожной станции они добрались уже в сумерках. Долгожданный эшелон с танками нового типа, которые их создатель назвал «королевскими тиграми»[3], прибыл совсем недавно.

Конечно же Шёрнер ни в коей мере не обязан был лично присутствовать при выгрузке «королевских тигров», хотя они и являлись секретным оружием рейха, но он не смог сдержать в себе благоговейное желание насладиться совершенными формами тяжелых боевых машин, почуять запахи свежеокрашенной брони, разогретой смазки и бензина.

Завидев «мерседес» командующего в сопровождении двух бронетранспортеров, командир батальона быстро пошел навстречу машине.

– Господин генерал! Отдельный 503-й тяжелый танковый батальон прибыл в ваше распоряжение! Докладывает командир батальона оберст Ротенбургер!

– Отлично!

Шёрнер прошелся вдоль состава, разминая затекшие ноги. Оберст Ротенбургер почтительно сопровождал его.

– Надеюсь, в предстоящих боях вы оправдаете доверие фюрера. Хайль! – Шёрнер небрежно вскинул правую руку в нацистском приветствии.

– Хайль Гитлер! – рявкнул командир батальона.

– Не буду вам мешать. Командуйте…

Шёрнер медленно пошел дальше мимо платформ, на которых высились прикрытые брезентом громады «королевских тигров».

– Приступить к разгрузке! – приказал оберст, и рокот танковых двигателей наполнил станцию.

«Королевские тигры»… Шёрнер лучше, чем кто-либо, был осведомлен об истинной боевой мощи этих великанов.

Его приятель Фердинанд Порше как-то в порыве откровенности назвал их «мертворожденными»: двигатель для такой махины слаб, а толщина бортовой брони, как у обычного «тигра». При сравнительно небольшой скорости, плохой маневренности и проходимости – отличная мишень для русской артиллерии. Уж кто-кто, а в этих вопросах Порше, конструкторское бюро которого участвовало в проектировании «королевского тигра», был осведомлен, пожалуй, лучше других.

Впрочем, возможно, Фердинанд просто брюзжал. После Сталинграда он вообще стал законченным брюзгой и нытиком. И у него мало что начало получаться. Но будем надеяться на лучшее.

«Gott mit uns…»[4] – прошептал Шёрнер и заторопился к машине.

После ужина Шёрнер некоторое время музицировал – Вагнер, Бах, Бетховен… Рояль был старенький, плохо настроенный, но тем не менее генерал играл с воодушевлением, что раньше случалось довольно редко; пожалуй, лишь в благословенные времена победоносного похода на Францию.

А еще этот рояль чертовски напоминал ему другой, который стоял в гостиной фамильного особняка.

Ах, как давно это было…

Командующий группой армий «Южная Украина» решительно захлопнул крышку рояля, поднялся и подошел к портрету Гитлера в полный рост. Шёрнер попытался поймать ускользающий взгляд фюрера Великой Германии. Не получилось.

Тяжело вздохнул: неужели все нужно будет опять начинать сначала?! Но как бы там ни было, он будет драться за фатерлянд и фюрера до конца. До конца! С этой мыслью генерал-оберст и направился в свою спальню.

Утром он проснулся с тяжелой головой. «Только мигрени мне сейчас и не хватало!» – подумал в раздражении Шёрнер.

Генерал-оберст помассировал затылок, потер виски какой-то патентованной шведской жидкостью с преотвратным запахом, потянулся к буфету, где стояла бутылка отличного французского коньяка из старых запасов, но передумал – начинать день со спиртного было не в привычках генерала.

В штабе его уже ждали с нетерпением. Майор Вальтер, как всегда подтянутый и чересчур официальный в присутствии подчиненных генерала, протянул Шёрнеру пакет, весь оклеенный сургучными печатями.

На ходу вскрыв его, генерал пробежал первые строки бумаги с грифом «Совершенно секретно». И остановился, словно наткнулся на непреодолимую преграду возле входа в свой кабинет.

– Почему… почему меня не разбудили?! – с глухой яростью воскликнул Шёрнер, посмотрев на сопроводительный лист с грифом ОКХ[5]. – Почему, я вас спрашиваю?! – неожиданно подскочил он к первому заместителю начальника штаба полковнику фон Трота.

Он временно исполнял обязанности начальника штаба до прибытия своего нового шефа, генерал-майора фон Грольмана, который вскоре должен был появиться в расположении группы армий «Южная Украина». Прежний его начальник, генерал-майор Венк, был отозван в распоряжение Генерального штаба сухопутных войск, где ему предстояло занять должность начальника оперативного отдела.

Шёрнер считал, что такую замену начальника штаба группы армий нельзя было назвать удачным решением. Венк был гораздо опытней фон Грольмана и хорошо знал обстановку на фронтах. Но приказ есть приказ, и Венка пришлось отпустить.

Фон Трота побледнел, метнул уничтожающий взгляд в сторону адъютанта командующего, но так ничего и не ответил, лишь виновато потупился. Его поразило выражение лица Шёрнера.

Не ожидая объяснений, генерал-оберст круто развернулся и исчез за дверью кабинета.

Примерно через полчаса Шёрнер вызвал к себе заместителя начальника штаба. Когда фон Трота вошел в кабинет, генерал с совершенно разбитым видом сидел в кресле, уставившись в окно, где за чисто отмытыми стеклами ярко голубело июльское небо.

Некоторое время Шёрнер молчал; затем, не глядя на начальника штаба, едва слышно произнес:

– Дайте… закурить.

Фон Трота опешил – командующий не курил; по крайней мере он никогда его не видел с сигаретой в руках. Сдерживая невольную дрожь в руках, заместитель начальника штаба щелкнул зажигалкой.

Шёрнер затянулся несколько раз, затем фыркнул словно рассерженный кот и выбросил сигарету через открытую форточку наружу.

– Вы только посмотрите…

Он вяло кивнул в сторону пакета, который почему-то лежал на полу.

– Нет, вы только посмотрите, что они делают! – вскричал генерал-оберст с трагическими нотками в голосе.

Фон Трота внимательно изучил содержимое пакета.

– Ну что вы на это скажете? – спросил Шёрнер.

Он вскочил, пнул кресло и забегал по кабинету.

– Я так не могу! У нас забирают двенадцать дивизий! Вы представляете, что это значит? Из них шесть танковых и одну моторизованную! – Генерал-оберст трясся от злости. – Шесть танковых дивизий! Им, видите ли, нужно залатать дыры на центральном участке фронта. А то, что русские готовят здесь наступление в ближайшие недели, может быть, дни, это Генеральный штаб не волнует.

Шёрнер подскочил к стене и в сердцах рванул серые матерчатые шторки, прикрывающие карту района боевых действий.

– Вот!

Он с такой силой ткнул пальцем в испещренную условными обозначениями бумагу, что едва не порвал карту.

– Плоешти! Если русские прорвут фронт, удар по Плоешти само собой разумеющееся дело. Что мы там сможем им противопоставить?

Шёрнер сжал правую руку в кулак, а затем распрямил три пальца.

– Вот! Всего лишь несколько гарнизонов на нефтеочистительных заводах, которые с большой натяжкой можно принять за одну боевую единицу, да в общей сложности пару пехотных дивизий в ключевых пунктах нефтяного района. Все! Один удар – и русские перережут фактически последнюю нефтеносную артерию рейха. А это катастрофа! Полная и безоговорочная.

Шёрнер медленно отошел к столу, сел. Фон Трота по-прежнему стоял перед ним навытяжку.

– Да вы садитесь, – устало махнул рукой генерал-оберст. – Садитесь, – повторил он и надолго задумался.

– Простите, господин генерал… – немного помявшись, заместитель начальника штаба решился прервал затянувшуюся паузу. – Готовить приказ?… – Он показал на пакет.