Зеленые мили - Елена «Ловец» Залесская
Война — это яд, мама, но, попадая в кровь уже когда-то зараженных ненормальностью, он преобразуется в живую воду. В источник, способный напоить его носителя и десятки, сотни людей вокруг.
«…если свет, который в тебе, — тьма, то какова же тьма?»
И я уезжаю в Белгород. Через Шебекино. Так 1 июня начинается мое лето — 2024.
Мы отравлены этим наркотиком, мама. Абсолютно все, хоть раз прикоснувшиеся к энергии битвы. В моем окружении других за два года не осталось.
Белгород
Машину дал наш Ангел Дмитрий. Едем вчетвером: Рома за рулем, мы с Соловьем сзади с комфортом, Бакс на пассажирском. Комфортный микроавтобус бойко накручивает километры. На трасса должны встретиться с Чекистом и Товарищем Полковником, они везут две «буханки». Одну купил наш Ангел Рассвет. Вторую — Дима. У нас есть план, но мы еще не знаем чей.
Приключения начинаются сразу. Звонит Чекист. В 100 км от Москвы одна «буханка» сломалась. Починка несложная, но небыстрая. Ждем пару часов на заправке, потом все же решаем двигаться. С нами еще одна машина, грузовик, парням-десантникам везут в медбат какие-то сложные и огромные детали.
— Поедем, — говорит Рома. — Пока десантникам выгрузим, Игорь просил посмотреть что да как, поговорить. И в Белгороде они нас догонят.
Садимся по местам. Бакс все время норовит подвинуть меня с комфортного места. В конце концов это надоедает, и я говорю Роме:
— Я посмотрю сейчас расписание поездов на Белгород и ближайшую станцию. Высади, пожалуйста, там Бакса, он дальше сам поедет, как изначально планировал.
Больше вопрос о пересадке не поднимается. Машину дали под меня и Полковника, остальных мы забрали по душевной доброте. В Шебекино приезжаем к полуночи. Обычный небольшой город, каких в России тысячи. Освещен. Машины ездят, но людей на улицах нет. Подъезжаем к точке — недалеко от дороги в посадке нас ждут две машины с выключенными фарами. Парни стоят рядом. Я почему-то испытываю страх. Хотя чего это «почему-то»? Шебекино не сходит со страниц новостей уже не первый месяц. Подъезжает грузовик, откидывает порог, и все готово к разгрузке. Мы прощаемся с ребятами и уже готовы сесть в микроавтобус, как вдруг совсем рядом «град» выпускает половину пакета. Я чувствую, что сердце выскакивает из груди.
— Спокойно, малыш, — говорит один из ребят. — Это наши!
— Но почему?! Почему здесь?
— А где? Тут до Волчанска по прямой 5 км. А «град» на тридцать выбивает.
Уезжаем. Дрожь отпускает где-то у въезда в Белгород. Там ждут наши. Приехали на двух машинах, забирать много. И мы набиты, и «буханки» под завязку, и людей привезли. Командира среди них нет.
Ему нужно побыть одному и подумать, нужны ли ему отношения с человеком, с которым не получится играть в одни ворота. Даже на войне. Я это помню.
Но надежда, самое ложное из всех чувств, замешанная на ожидании, робко вила гнездо все это время где-то на задворках сознания. Не вышло. Что абсолютно логично, ибо ожидания — это всегда разочарования. Даже робкие.
Звонит Чекист. Они еще на половине пути и будут останавливаться, чтобы хоть чуть-чуть вздремнуть. Планируют прибыть в 6 утра. Но ни в 6, ни в 7 они не приедут.
— Давайте пока поедим. — Добряк ищет точку на карте, где есть круглосуточная кухня. Фастфуд на выезде. По машинам и снова поехали.
В кафе пусто. Заказываем гамбургеры, картошку, бифштексы и кофе. Не торопясь едим, болтаем. Тихо, ночь. Напротив кафе, на другой стороне дороги, — защитное сооружение с надписью «Укрытие». Сделано из бетонных блоков на скорую руку. Над ним — фонарь. Общий сюрреализм картины не укладывается ни в какие нормы восприятия. Таких сооружений в Белгороде много. На заправках вход в кассы и магазин обложены бетонными блоками. А в остальном — просто красивый город. После ночного ужина тянет в сон. Рома уже спит в машине. Устраиваюсь поудобнее и засыпаю без сновидений.
В тишину города, утонувшего в рассветной дымке, врывается панический звук сирены. Через три секунды к нему присоединяются свист и гулкие громкие хлопки. Генетическая память выгоняет из припаркованного у круглосуточного фастфуда автомобиля и волной ужаса заносит внутрь. По дороге успеваю поднять голову и увидеть, как в небе прямо над нами летят ракеты. В голове проносятся разом заголовки новостей, которые я старательно не читаю вот уже второй год. Читала первые десять месяцев. Шутила: чтобы знать, в какой момент свалить. А потом пришел тот самый день, который не оставил никакого выбора. Вместе — в болезни и здравии, на войне и под мирным небом. И стало почему-то совсем не смешно.
Внутри кафе две молодые девчонки чистят кофемашину и подбивают ночной бюджет.
— Пиши: сосиски с сыром — 20 штук, шаурма мини — пять, большая — четырнадцать…
Я борюсь с паникой. Она пока сильнее.
— Девчонки, как вы так спокойно на это все?..
Поднимают глаза. Две пары очень уставших и очень спокойных глаз.
— Не бойтесь. Громко — потому что над нами сбивают.
Хлопки все громче.
— Вы как не боитесь?
— Мы привыкли.
В моей системе координат привыкать к подобному — преступление. Гены прабабки-блокадницы не дадут соврать. Тихо трясусь и вспоминаю слова хоть каких-нибудь молитв. В голову лезет мантра «Ом мани…» и почему-то суры из Корана. В стихах.
ПВО отработало. Сирена утихает. На негнущихся ногах выхожу на улицу. Мои пацаны смеются и шутят.
— Вон, вон, смотри, еще одна… Пиууууу…
Я рысью несусь обратно, зачем-то пригибаясь к земле даже под спасительной толщей трех этажей.
— Лен! Ну ты чего? Шутим же! Все, наши красавчики, все четко сбили.
Красавчики в моей системе ценностей — те две девчонки. Посчитав сосиски и шаурму, взялись за тряпки. Пол моют так, словно это их главная задача и самое любимое в жизни дело. В кафе заходит веселая загорелая женщина.
— Ух! Меня аж осколками засыпало!
Девчонки выглядывают из-под витрины.
— Да ты что? Ох, нифига себе! А как это ты умудрилась?
— Ага, вот так. Я же слежу за ситуацией. Сразу, как сирена начинает, на улицу мчу и считаю, сколько сбили и где. Вчера-то как на мойке… слышали?
— Ты там была?
— Ага. Собаку схватила, говорю, пошли-ка отсюда побыстрее!
