Обязан побеждать - Владимир Георгиевич Нестеренко
– Шибко глухих мест тут нет, – сказал Степан, – но отойти в урочище Бобровое можно и там затаиться.
– Вода в урочище пригодная?
– Пригодная, коль Бобровое. Ключ там хороший. Бобры плотинки понастроили. Бывал там, бобра брал.
– А вы, дед Евграф, знаете?
– Слыхал, но не доводилось бывать. Никак вы меня, товарищ лейтенант, отрядить хотите?
– Да, у вас на руках больная жена. Я вижу, как ей тяжело, ноги едва переставляет. Я бы вам предложил уйти в колхоз, о чем вы говорили раньше, но решать вам.
– В колхозе крыша и кусок хлеба найдутся для нас. А этих женщин и пацанов куда? Кто пригреет?
– Мальчишкам по шестнадцать лет. Через год призывной возраст. Их учить надо стрельбе, да некому. В урочище они вместе со взрослыми построят землянки. Впереди зима.
– Неужто война так затянется? – ужаснулся дед Евграф.
– Затянется. Поэтому сидеть сложа руки военные не имеют права. Будь у меня подвижной отряд, я бы завтра же нанес удар по ветке восточнее от Локтя. Тол пока есть. Это бы основательно заморочило немцам мозги.
– Да, мысль хорошая, дерзкая, – согласился Степан. – Однако леса там нет. Степь.
– У разведчика-истребителя ночь – первый союзник, – сказал командир, – тем более местность вы знаете как свои пять пальцев.
– Да-да, – загорелся Степан, – как бы это аукнулось! Глядишь, и сюда бы немец не пришёл.
– Придёт, завтра или послезавтра. К встрече надо готовиться. Привезти на лошадях сюда немецкие пулемёты и боекомплект, а заодно и всё остальное, что в схроне лежит. Поручаю это выполнить деду Евграфу, Степану и санинструктору. Она хорошо знает это место. Согласны?
– Почему же нет! – бодро ответил дед.
– Готовьтесь и отправляйтесь. Завтра уйдете в урочище. Мы займёмся огневыми точками. Пока всё.
Весь день группа строила два дота усеченной трапецией. Первый с юго-западной стороны, в тридцати метрах от леса, напротив стола, второй на восточной, слегка всхолмленной части опушки, так чтобы простреливалась кинжальным огнём «музыкальная линия», предусмотрительно расположенная с северной стороны у самой кромки леса, где сосны и другие деревья стояли не очень густо и просвет между ними просматривался на приличное расстояние.
Не хватало инструмента лопат, пил и топоров. В дело пошли заготовленные для землянок хлысты. Иван и Силантий переднюю невысокую стену с двумя амбразурами крепили поперечинами при помощи испытанных рубленых замков. К вечеру успели положить по три хлыста на потолок. И заготовленные брёвна кончились. Нижние венцы завалили землей. Слева от амбразур у первого дота прорубили дополнительную щёль для наблюдения и ведения огня из винтовки, у второго – такую же сделали справа.
– Ничего, славные огневые точки, – сказал командир, – отсюда можно отбивать многочисленные атаки фрицев. Главное, не подпускать на бросок гранаты.
– Миной могут достать, – усомнился Иван, – надо бы потолок нарастить.
– Не уж-то минометы притащат? – воскликнул боец Осинин.
– Мы фрицам насолили крепко, могут снять армейский взвод и оснастить его расчётом минометчиков, – сказал командир.
– Тогда надо напрячься и свалить несколько сосен, прямо возле дотов, – предложил Иван. – Вижу, дед Евграф возвращается. Лошадьми утречком подтянем и потолки закроем.
– Хорошо, – согласился лейтенант, – работу продолжим, пока светло.
И пошёл встречать транспортную команду с тяжелогружёными лошадьми, да и сами бойцы гнулись под тяжестью заплечных мешков с провизией и личным оружием.
– Товарищ командир, схрон уцелел, привезли всё, – доложила санинструктор.
– Что-то долго, мы стали волноваться, – снимая с плеч Тани мешок, сказал лейтенант.
– Сунулись напрямки к дороге, чтоб вдоль идти и место не потерять, а по нему фрицы пехоту перебрасывают. Колонна шла – глазом не окинуть. Пришлось в лес углубиться, да заплутали малость. Потеряли часа два на розыски схрона, – пояснил Степан.
– Пехота маршем! – воскликнул лейтенант. – Боятся фашисты по железке перебрасывать! Думаю, не только мы эшелоны грохнули, но и глубоко в тылу партизаны пускают поезда под откос. Враг готовит новое наступление на Москву. И нам сидеть никак нельзя.
– Такая сила прёт не семечки щёлкать, – согласился Степан.
– Разгружаем лошадей прямо здесь, в лесу. И всем ужинать.
За стол садились дружно. Баба Клава, Люся быстро подали котелки с кашей. Сначала ели молча. Первый заговорил дед Евграф.
– Товарищ командир, можа, нам не стоит уходить в урочище? Немцу не до нас. У него цель перво-наперво нашу армию растоптать, а потом уж за нас возьмётся.
– Уймись, дед, дай командиру спокойно поесть, – заворчала баба Клава.
– Ничего, времени у нас в обрез, можно и за столом решать вопросы. Я думаю, не оставят они нас в покое. Такой урон ни за понюшку табаку получать – по головке не погладит высшее начальство. Двое суток покоя для нас только потому, что мы отходили на север. Боюсь, выйдут на след ваш сегодняшний и ворвутся в лагерь с запада, а нам надо, чтоб с севера.
– Та вы ж сами говорили, товарищ лейтенант, что дым от костра стелется – к ненастью, – сказала Дарья.
– Я к тому же – ночью брызнет дождь. Но какой? Главное, чтоб роса от него обильная народилась, а то и туман. Вот след-то наш от копыт лошадей застареет. Собаки не возьмут, и следопыту загадка, – подтвердил Степан.
– Редкая овчарка берет его спустя пять часов. Они опасны, когда выйдут на лагерь, по свежечку псы идут исправно, от них не оторвёшься. Старый след может заметить человек, укажет направление, придёт сюда. Нам придётся самим наследить от просёлочной дороги до лагеря и встретить врага с севера. Будут идти широко, прочесывать лес. Ударим со всех стволов, когда сработает «музыкальная линия».
Лейтенант пристально посмотрел на бойцов, взвешивая, как они восприняли сказанное.
– Ударим, да ещё как! У нас пулемётов немецких четыре и лент к ним – гора. Они злее бьют, чем наши автоматы.
– Верно, – подтвердил командир, – но вам, товарищ Евграф, надо с женщинами и частью груза уходить. Мы не знаем, какими силами придут фашисты. Отобьём эту атаку. Завтра придут другие. С вами
