Честь вайнаха - Александр Владимирович Чиненков
– А это уже ваша забота разговаривать с президентом, уважаемый Салман Умарович, – сказал он. – Я ничего не боюсь. Я…
– Мне даже как-то неудобно будет говорить президенту о вашем отказе, Аслан Ахметович, – сказал главврач, с осуждением глядя на кардиолога. – В вашем отказе он непременно увидит как минимум нерешительность. И, как мне кажется, Ахмат-Хаджи будет недоволен вашим поступком.
– Ах, вот как?! – закричал кардиолог. – Вы собираетесь выставить меня перед президентом трусом? Да, я не боюсь, но и не собираюсь рисковать своим положением. Старик отказался от моих услуг, да это же просто замечательно! Я знаю, я убеждён, что ему не перенести второй операции! И почему мне делать её вопреки его воле? Я не хочу рисковать своей репутацией! Президент болеет душой за каждого чеченца. Он, надо думать, считает, что хирург может исцелить любого? Его трудно будет убедить, что операция, неважно, сложная или простая, – всё равно риск. Я уже много проработал в медицине, как вы все знаете, и… Я уверен, что старик умрёт на столе в операционной, и не хочу, чтобы в его смерти обвинили меня, пусть даже необоснованно, ошибочно!
Собравшиеся на консилиум врачи озабоченно переглядывались. Они не ожидали, что обычное, казалось бы, совещание, примет такой острый характер. А главврач снова схватился за голову руками:
– Немедленно замолчите, Аслан Ахметович! Вы врач, кардиолог, хирург! Я очень вас прошу не забывать об этом!
– Да, я именно тот, как вы меня назвали! – горячился багровый от ярости кардиолог. – Но я не Всевышний! – Он с презрением посмотрел на главврача и гордо вскинул голову: – Я не Аллах и не самоубийца! Повторяю, что надо использовать отказ старика от моего участия как шанс и незамедлительно передать его в госпиталь к Дроздову!
Главврач, начиная сердиться, напомнил:
– Как мы обоснуем передачу старика из республиканской больницы в обычный военный госпиталь? Это же удар по нашей репутации. Военные не поймут нас, а президент тем более.
– А это уже дело десятое! – бросил нарколог. – Пусть лучше сейчас нас не поймут, чем потом обвинят в некомпетентности!
В кабинете установилась тишина. Главврач обводил взглядом лица присутствующих коллег в поисках здравого совета, но… В напряжённой тишине вдруг раздался голос заместителя:
– Если вы собираетесь и дальше себя вести подобным образом, уважаемый Аслан Ахметович, то советую поискать другое место для работы, – сказал он жёстко.
Все присутствующие врачи повернулись в его сторону. Одни – растерянно, другие – с надеждой. Кардиолог не ожидал такого отпора и даже не нашёлся, что ответить. А главврач, воспользовавшись его замешательством, добавил:
– Никто из врачей, уважаемый Аслан Ахметович, не имеет права наплевательски относиться к человеческой жизни, как всем нам сейчас наглядно демонстрируете вы, ради сохранения своей личной репутации. Вы обязаны сделать всё, чтобы спасти старика. И никто вас не осудит, если он вдруг умрёт на хирургическом столе во время операции. И президент вас поймёт, если смерть старика наступит в тот момент, когда вы будете заняты спасением его жизни. Другое дело, если старик умрёт в палате, так и не дождавшись операции. Вот тогда президенту будет невероятно сложно что-то вразумительно объяснить!
Лицо кардиолога вытянулось. Он был поражён и не сразу овладел собой. Но быстро взял себя в руки.
– Не-е-ет, вы так и не хотите признать свою неправоту, – сказал он почти шёпотом. – Вы хотите прикрыться мною, заставив меня делать операцию с заранее прогнозируемым летальным исходом! А я не хочу быть причиной смерти старика! Лучше позвоните и объясните президенту, что у Завгаева шансов нет! Без повторного хирургического вмешательства у него ещё есть шанс пожить некоторое время, и это лучше, чем он умрёт на операционном столе!
Должно быть, главврачу надоело выслушивать своего чересчур вспыльчивого подчинённого, и он постучал согнутыми пальцами по столу.
– Операцию будете делать вы, Аслан Ахметович! – сказал он строго. – Сегодня пятница, а к понедельнику будьте во всеоружии. А за субботу и воскресенье больного Завгаева подготовят к операции.
Кардиолог покраснел, сжал кулаки, скрипнул зубами и, ни слова не говоря, стремительно вышел из кабинета. После его демонстративного ухода, присутствующие в кабинете врачи оживились и стали горячо обсуждать происшедшее.
6
Послышался осторожный стук в дверь. Вошёл секретарь.
– К вам главный врач республиканской больницы, Ахмат-Хаджи Абдулхамидович, – доложил он.
– Пусть заходит…
Президент встал из-за стола, когда главврач вошёл в кабинет, и шагнул ему навстречу.
– Ну что, сделали наконец операцию Алихану Завгаеву? – спросил он.
– Нет ещё, – ответил тот, конфузясь и уводя глаза в сторону.
– Почему так долго тянете?
– Кардиолог заболел. Сразу после консилиума в пятницу он взял больничный лист и не выходит на работу.
– Что с ним?
– Простуда…
– И как долго он собирается лечиться?
Главврач пожал неопределённо плечами:
– Не могу сказать. Только вот… С простудными заболеваниями хирургам категорически запрещено делать любого рода операции.
Ахмат-Хаджи с сомнением покачал головой:
– Вы проверяли, действительно ли он болен? А может быть, просто не хочет возлагать на себя ответственность за возможный печальный исход?
– Он опытный врач и лучше любого артиста может изобразить больного, – уныло ответил главврач. – Я думаю, вы правы, Ахмат Абдулхамидович, кардиолог боится ответственности за старика.
– Такое поведение врача я считаю безответственным и преступным! – возмутился Ахмат-Хаджи. – Чего вы ждёте? Чтобы какая-то случайность освободила вас от обязанности исполнить свой врачебный долг? Откуда у врачей республиканской больницы такое равнодушие?
Главврач остолбенел. Он шёл на приём к президенту, ожидая всё, что угодно, но такой вспышки не предвидел.
– Никогда бы не подумал, что в нашей республиканской медицине есть такие безответственные люди! – с горечью высказался Ахмат-Хаджи. – Вы считаете, что я беспокоюсь за старика и его жизнь? Правильно считаете, беспокоюсь. Он герой! В свои преклонные годы он смог противостоять целой банде шайтанов и победил их! Такие, как он, должны служить примером для нашей молодёжи, особенно для тех, кто ещё сейчас находится в горах! А у меня болит душа не только об Алихане Завгаеве, а о всех, кому заморочили головы ваххабиты и подчинили себе! Ну а вы, врачи, должны в свою очередь способствовать оздоровлению наших людей! Подчёркиваю, всех жителей Чечни, без исключений! Сколько пролилось крови, сколько погибло в этой бессмысленной войне! И потому, и я, и вы, и все мы должны позаботиться о каждом оставшемся в живых! Вы должны самоотверженно бороться за каждую жизнь наших сограждан, а не сочинять какие-то хитрые отговорки!
– Да-а-а… Но-о-о… – главврач запнулся, помолчал мгновение, собираясь с мыслями, а затем продолжил: – Сейчас Алихан Завгаев чувствует себя удовлетворительно, подготовка к операции идёт полным ходом. Вот только…
– Что ещё? – хмуро глянул на него Ахмат-Хаджи.
– Для проведения операции можно было бы пригласить военного хирурга Дроздова из госпиталя, – ёжась под его взглядом, высказал свою мысль главврач. – Одну удачную операцию он уже провёл старику, думаю, что и другую выполнит не менее профессионально.
– А
