Жена штурмовика - Даниил Юрьевич Туленков
Одни выставления пикетов под кусты, на голую землю, без каких-то укрытий и сколько-то толковой маскировки чего стоили…
Сколько жизней унесли эти безрассудные действия.
Дешева кровь зэка. Но и кровь любого другого солдата зачастую стоит не дороже воды.
Много позже, уже пройдя это все и вернувшись домой, понял я, насколько сильно мне повезло, встретив там, в Новопрокоповке, «на земле», нормальных и по-человечески отнесшихся ко мне бойцов и командиров.
Я остался с ними на эти трое суток добровольно, сознательно, так восприняв свой товарищеский долг по отношению к этим людям, оказавшимся в меньшинстве. И ко мне отнеслись соответствующе.
А ведь что стоило запустить меня, приблудившегося зэка из «Шторм Z», без колебаний в любое наметившееся мясо. А мне лишь предлагали то или то, с оговоркой «решай сам, командовать тобой мы не можем».
Сами бойцы накануне наметившейся заварухи, когда в воздухе прямо очень уж остро запахло грандиозным шухером, с вечера предложили мне уйти по серости, ниже, на юг, и с первой же оказией эвакуироваться из Н-ки с любыми «трехсотыми».
Однако чем больше заботы и участия проявляли они ко мне, тем больше крепло мое желание остаться здесь с ними и разделить их судьбу.
Таковы были люди, встретившиеся мне в те октябрьские дни в Новопрокоповке.
III
Бой за северную окраину Новопрокоповки 6 октября 2023 года был мной описан через призму своего участия в этих событиях ранее.
Однако я находился лишь на одном из участков, подвергшихся атаке ВСУ.
В то утро противник атаковал Новопрокоповку с двух сторон, в лоб, со стороны автодороги Орехово — Токмак, и высадив десант в глубине наших позиций, прорвавшись по полю параллельно автодороге, прямо через минные заграждения, которые казались нам непреодолимыми.
Операция ВСУ провалилась, несмотря на то, что им удалось захватить несколько домов и удерживать их примерно до 13.00.
Противник действовал, исходя из знакомой нам формулы «там никого нет», отправляя, по сути, свои штурмовые группы на убой.
Никаких шансов закрепиться на северной окраине Новопрокоповки у них не было, учитывая абсолютное, тотальное превосходство ВС РФ в живой силе в этом месте.
Намерения противника атаковать село были понятны уже вечером 5 октября. По темноте на северную часть начали заходить наши подкрепления. По моим интуитивным ощущениям и прикидкам, носящим сугубо субъективный характер, на этом участке было сосредоточено не менее 50–60 наших бойцов, занимавших круговую оборону в каждом из домов северной части. Общее количество военнослужащих ВСУ, отправленных на штурм, по данным военнопленного, состояло из 18 бойцов на двух БМП «Брэдли» и неизвестного количества из «группы поддержки», сконцентрированных в лесополосе севернее села.
При этом ВС РФ располагали огромным резервом в глубинной части села и бронетехникой, включая танки и БМП, немедленно выдвинувшиеся нам на помощь в первые же минуты боя.
Одновременно с этим артиллерия ВС РФ поставила огневой заслон в «серой зоне», так что ввести свои резервы и укрепить штурмовую группу ВСУ не имели возможность. Это не помешало, впрочем, обеим «Брэдли», высадив десант, беспрепятственно покинуть Новопрокоповку.
Таким образом, атака ВСУ 6 октября 2023 года носила характер ярко авантюрный, не имеющий серьезного просчитывания, и была изначально обречена на неудачу. Это было что-то вроде рейда на Дьеп в миниатюре, предпринятого англичанами летом 1942 года.
При всем том даже предпринятая столь ничтожными силами атака сумела вызвать серьезную сумятицу в рядах наших войск, выявив критически неприемлемую схему управления, низкий уровень связи, недопустимое отсутствие координации военнослужащих между собой, спровоцировавшее ожесточенный friendly fire, слава Богу, обошедшийся без человеческих жертв.
Неверно оценив масштаб угрозы и преувеличив силы противника, в районе 11 утра командование отдало приказ очистить первую линию домов на северной окраине и отвело войска вниз по улице.
К этому времени десант ВСУ был уже практически уничтожен, однако разрозненные группы недобитых солдат противника, потерявшие связь со своим командованием, продолжали обстреливать нашу живую силу, зачастую даже не будучи идентифицированы как враг. Их активность также списывалась на friendly fire.
К 13.00 все было кончено, однако северная часть Новопрокоповки нашими войсками была оставлена и на нее был перенесен огонь нашей артиллерии.
Несколько часов наши орудия вели огонь по этому участку села, окончательно разрушив пригодные для размещения солдат дома, а на следующий день, 7 октября, был поднят вопрос о необходимости снова занять эти позиции, при том что теперь уже размещаться в них было невозможно.
Я в тот день находился на пункте эвакуации и стал невольным свидетелем ожесточенной перепалки между командиром боевой группы, которому была поставлена такая задача, и представителем командования полка на сей счет.
Насколько я помню дальнейшее развитие ситуации, наши военные в разрушенные дома на севере села все-таки не вернулись, заняв позиции чуть южнее.
Таким образом, даже не решив свои задачи, отправив солдат на заведомо обреченную операцию, ВСУ по итогам боя 6 октября 2023 года удалось расширить «серую зону», отодвинув позиции ВС РФ в глубь Новопрокоповки.
Дальнейшие события мне достоверно неизвестны. Сейчас, после взятия Работино и смещения линии фронта много севернее, все описываемые мной территории находятся под контролем ВС РФ. Однако как развивались боевые действия в этом районе с октября по май, я описать не могу.
Покинув Новопрокоповку вечером 7 октября, я более туда не возвращался.
От товарищей, бывших наскоками в селе в эти месяцы, я узнал, что Новопрокоповка подвергалась жестоким артобстрелам в ноябре и декабре и количество пораженных, разрушенных домов в ней резко выросло. Относительно целая часть села осталась только глубоко на юго-западе.
Судя по тому, что мне удалось выяснить, был уничтожен и тот дом, в котором мне пришлось как-то заночевать.
Отказавшись от попыток захватить село, осознав бесперспективность и тщетность намерений сунуться сюда, ВСУ приступили к его планомерному уничтожению артиллерийским огнем.
Я не знаю, вернется ли когда-то жизнь на улицы этого села.
Отстроятся ли разрушенные дома, будут ли здесь слышны голоса женщин и детей. Наладится ли обычный, размеренный быт, следы которого мне доводилось встречать здесь повсюду.
Люди здесь жили неплохо. Село было крепким, куркульским, зажиточным. В нем не было атмосферы упадка, разрухи, депрессии и безнадеги. Даже смертельно раненное и обезлюдевшее, обесточенное, оно боролось за свою жизнь, не желая превращаться в безжизненные руины.
Оправится ли оно после войны, заживут ли его раны?
Этого, наверное, сейчас не скажет
