Я шкурой помню наползавший танк - Юрий Иванович Хоба
– Наверное, – высказал догадку еще в прошлый приезд наш кормчий, – у бедолаг земля под ногами тлела, коль сигали прямо с утёса. Я бы на их месте поискал более подходящее место и уж ни за какие коврижки не расстался с мундиром. Как в трусах теперь перед начальством предстанут? Особенно если оно женского полу…
Сегодня следов поспешного бегства не видать, всё прибрали земляки Виктора. Лишь ветер-бродяга распихивал под кустики пластиковые бутылки, которые с успехом заменили некогда скитавшиеся по степям шары перекати-поля.
А с Трифоновичем мы всё же повстречались. На вид – восемьдесят с хвостиком, сивые власа свисают на морщинистые щеки, одет в куртку с погонами младшего сержанта. В руках катит велосипед с притороченными к нему баклажками родниковой воды. Завидев нашу машинёшку, остановился.
– Здравия желаю! – поприветствовал Трифоновича наш кормчий. – Что же вы засиделись в столь скромных чинах? Возле вашего сельпо мужиков видел, почти сплошь лейтенанты да капитаны… Теперь они вас честь заставляют отдавать? В наряды вне очереди посылают?
– Это я их посылаю, – бодренько отрапортовал Трифонович. – На правах бывшего бригадира. За то, что куртки с большими погонами поперёд меня похватали… Ну да ничего, сам виноват. Как говорится: «Не зевай на ярмарке, без штанов останешься».
Рассмеялся собственной шутке и покатил велосипед дальше под всхлипывание заточенной в пластиковые баклажки родниковой воды.
ТАМ ПРЕЖДЕ ВОЛКИ ХОРОВОДИЛИСЬ
Определяя визуально территорию военного табора, я сильно ошибся.
– Не тридцать, а все триста гектаров занимали служивые, – поправил солнцевский голова Сергей Ротта, самый жизнерадостный из итальянцев, которых мне доводилось встречать в чужедальних странах. – Сейчас мы вместе проедем за околицу и вы убедитесь в этом… Да и земли они перелопатили изрядно. Разумеется, не для того, чтобы засеять ее зерном.
Фортификационные сооружения начинаются в километре от села. И тянутся до заброшенных совхозных садов, где еще прошлой зимой хороводились волки, а теперь ветер играет на флейтах орудийных стволов.
Минуем знакомый пруд. Его покрытое рябью плёсо живо напомнило щеки Трифоновича, который потихоньку катил увешенный баклажками дряхлый велосипед. А дальше – вообще лунный пейзаж. Растоптанные фугасами чирьи блиндажей, пропущенные через прокатный стан войны грузовики. И везде, куда не взгляни, везде боеприпасы. Те самые, через которые козликом скакал спасающийся от пули кормчий.
Здесь же, под боком гаубичного снаряда, прикорнул разбуженный от спячки сапёрами фугасик времен Великой Отечественной.
ЧТО СНАРЯДЫ НЕ ВЗЯЛИ, ТО ОСИЛИТ РЕЗАК
Впрочем, приехал я в некогда живописный уголок не для того, чтобы побродить по окрестностям, где вместо начавших опадать листьев шуршат осколки. В частности, интересовало, чем именно сегодня занимаются земляки Виктора Папенфота на изуродованной пашне.
– Кто – чем, – ответил провожатый. – Одни в ополчение записались, другие в огороде ковыряются, а третьи вообще чудят без гармошки. Простите, других слов нет, чтобы охарактеризовать поступок моего земляка. Полагаю, имя называть не обязательно?.. Так вот, приехал этот охламон на мотоцикле, да еще детвору прихватил. Ходит, под кустики заглядывает. Наверное, подобранного возле родника солдатского прикида мало показалось. Захотелось сменкой обзавестись… А здесь ополченцы нагрянули, смотрят – по полю битвы гражданин в камуфляжке шастает. Взяли за причинное место…
– Обошлось?
– Спасибо детворе, объяснили ополченцам, что гражданин в камуфляже не укроповский солдат, а их родитель, который, кроме топора, вил и лопаты, другого оружия в руках не держал… И таких экскурсантов – пруд пруди. Погодите, может, и вы с ними познакомитесь.
Однако земляков Сергея на приречный холм манит не только праздное любопытство. Например, двоих сюда привлек сугубо практический интерес. Присмотрели в окопе подбитый танк и теперь резаком расчленяют его на куски.
– Нужда заставила, – оправдывается перед нами один из них, возрастом постарше, а у самого голос поджат, как хвост провинившегося пса. – Работы никакой, это Сергей Иванович вам подтвердит, а за танковую броню прилично платят.
В сотне метров еще один добытчик металлолома. И хотя мотоциклетная коляска загружена по самую завязку, хозяин транспортного средства продолжает копаться в железном хламе.
– Подорваться не боитесь? – задаю нескромный вопрос.
– Жизнь такая, что ее не жаль, – ответил сердито и, споткнувшись о гаубичный снаряд, разражается фразой, которую невозможно привести даже в умягченном варианте.
НА ЭКСКУРСИЮ – В АД
Добыча металлолома в речной излучине поставлена на широкую ногу. Возле сада – бывшего пристанища волчьей стаи – знакомый с прошлого раза минный тральщик. На броне – свежие распилы, рядом – срезанные детали, в том числе фара с треснувшим стеклом. И ни одной живой души в обозримом пространстве. Похоже, «металлисты», при виде подозрительной компании спрятались и сейчас наблюдают из дальних кустиков. Спустя пять минут рядом с тральщиком останавливается еще одна легковушка.
– И ты, Василий, тоже на экскурсию пожаловал? – грозно вопрошает Ротта. – Да ещё с семейством…
Вижу, что Сергею хочется добавить к сказанному что-нибудь покрепче, однако сдерживает себя. В салоне автомобиля, кроме главы семейства, жена, сын-подросток и девчушка лет трех от роду.
– Да так, – засмущался Василий. – Хотели, Сергей Иваныч, просто одним глазком взглянуть…
– А о последствиях думал? – вконец осерчал голова. – Вот вам мой совет: пока сапёры не очистят всю территорию, сюда ни ногой!
От изувеченного тральщика двигаемся пешком к братской могиле.
– Не додумались, – ворчит провожатый, продираясь сквозь побеги одичавшего сада. – А надо было хоть парочку хризантем захватить. Всё же люди похоронены.
Похоронная команда в волчий угол ещё не успела добраться. На ней, как и в прошлый наш приезд, ветер перелистывает страницы молитвенника в мягком переплете. Только основательно подпорченные прошедшими во время нашего отсутствия дождиками.
– Не по-людски все это, – продолжает ворчать провожатый. – Прикопали подальше от глаз, даже крест не поставили…
– Может, мародеров побоялись? Мне в Осыково одна тётка рассказывала, как местные мужики из блиндажей солдатские пайки мешками тащили, убитым карманы выворачивали. Да и ваши земляки хороши… Приоделись в камуфляжку с чужого плеча, танки режут, снаряды в подвал тащат… Впрочем, можете не отвечать. Сам понимаю – война вроде грязной лужи, трудно перейти и не испачкаться. Да и угрызения совести такая штука, что блузку из нее не сошьёшь и бутерброд с салом не соорудишь…
Постояли для приличия у могилы в волчьем углу еще минуту и пошли туда, где у танка-тральщика стояла наша машинёшка. Однако даже на расстоянии мне продолжал чудиться шорох страниц
