Проверка огнем - Александр Александрович Тамоников
Разведчики расселись по мотоциклам, взревели моторы, и колонна двинулась по фронтовой дороге на запад. Капитана Шубина усадили на свободное место сзади замыкающего мотоциклиста. Первым ехал «зилок», который вез в кузове запасы горючего. Перед границей фронтов капитан Шурах запланировал дозаправить баки снова, залив даже те небольшие дозы горючки, которые они успеют израсходовать за пятьдесят километров.
Немецкие BMW R75 резво несли советских диверсантов по дороге, легко преодолевали ямки и ухабы. Хотя водители старались не разгоняться, помня о том опасном грузе, что лежал в их колясках — взрывчатке, аккуратно упакованной в толстые слои холщовой ткани.
Тяжелые и мощные мотоциклы прошли два советских поста, обогнали остальной транспорт, что двигался и вез в сторону приграничной зоны советских бойцов, боеприпасы. Готовилось наступление, и передний край обороны усиливали.
Но чем дальше двигался диверсионный отряд, тем безлюднее становилось на дороге. Они свернули с основной магистрали на рокаду и двинулись уже вдоль линии фронта. Замыкающие и головные экипажи то и дело задирали головы, не услышали ли немцы шум моторов, не засекла ли их воздушная разведка.
Но все было спокойно, диверсантам везло. Их противник был занят консолидацией сил вокруг Одессы, и у него почти не осталось сил на наблюдение за границами, которые вот-вот должны были снова сместиться.
Сделали короткую остановку, чтобы дозаправить мотоциклы. Водитель торопливо скидывал канистры, а сам крутил головой по сторонам — не послышится ли какой посторонний звук. И его можно было понять, все-таки находятся они прямо на границе советской и пока еще немецкой территорий. И тишина в любой момент может быть взорвана треском автоматных очередей и чужой, гортанной, больше похожей на собачий лай речью.
Поэтому, как только баки мотоциклов снова были наполнены до краев, шофер «зилка» прыгнул в кабину и дал по газам, торопясь вернуться назад в безопасное место. А диверсионная группа внимательно слушала своего командира.
Капитан Шурах объяснил всем изменения плана, Глеб Шубин успел за этот коротенький перерыв познакомиться с четырьмя своими бойцами из подразделения минирования. Как и предупреждал Павел, все четверо оказались совсем еще юными. Только серьезные не по годам глаза и сдержанные манеры выдавали их огромный фронтовой опыт.
— Ефрейтор Смолов, — представился самый младший из них, белесый и круглолицый. А потом, подумав, добавил: — Олег меня зовут, позывной Сова.
Он действительно походил на эту птицу большой головой, на которой светились большие, выпуклые глаза-пуговицы серого цвета, а все остальные черты были мелкими — острый носик, похожий на клюв, узкие губы и маленький подбородок.
Вторым после него познакомился с командиром Виктор Шайдаров. Невысокий, тоже коренастый, как и его товарищ, младший сержант с черными как смоль волосами. Его лицо, наоборот, было по-женски мягким, с вытянутыми к вискам черными глазами в обрамлении длинных ресниц, словно у восточной красавицы. Над пухлыми губами была черная щетка усов, а над ними отливали белизной нежные щеки.
В стороне скромно стоял высокий, чуть сутулый парень, плотно закутанный в большой ватник с поднятым воротником, шапка была натянута до самых бровей, так что не было видно верхней части лица.
Зубы у него стучали от озноба:
— Ззздравия жжелаю, тттоварищ командир. Сссержант Забородко, Ееевгений.
— Замерзли, товарищ сержант? — внимательно посмотрел на парня капитан Шубин.
Тот кивнул:
— Неммного, ззза рулем продувает сильно. Ззакутался как мог, не привычный я к холоду, изззвините.
Стоящий рядом парень, краснощекий и широкоплечий богатырь, азартно оборвал его:
— Борода, я же говорю, давай я рулить буду, а ты сзади сиди!
Забородко упрямо замотал головой:
— Нет, знаю я тебя. Так нарулишь, что в кювет улетим. Одного раза хватило.
Его напарник покраснел до багровости и ткнул кулаком в бок товарища:
— Ну ты чего на меня тут жалуешься командиру. Товарищ командир, это случайно тогда вышло с тем грузовиком. Просто колесо попало на лед, и машина с дороги съехала. Никто же не пострадал.
— Ты дурак, Грушин! — возмутился Шайдаров. — Мы взрывчатку везем, а тебе ничего такого — в кювет съехать.
— Стройся! — Над ухом Шубина раздался голос Шураха. — Отставить разговоры. Представиться новому командиру по уставу, фамилия, звание. — А потом чуть тише, почти на ухо, Павел прошептал капитану: — Вы с ними построже, капитан, не стесняйтесь. Говорю же, профессионалы, а иногда забывают об этом и ведут себя как мальчишки.
Глеб в знак согласия кивнул, нахмурился и строго обратился к последнему члену своего отряда:
— Представьтесь, товарищ.
Тот откашлялся, вытянулся в струнку и отчеканил:
— Младший сержант Грушин. Позывной Яблоня.
— Оригинально, — усмехнулся командир. — А зовут как?
— Севка, — и тут же смутился: — Всеволод.
— Я капитан Шубин, ваш новый командир на время диверсионной операции на территории врага. Наша задача — организовать под прикрытием штурмового подразделения минирование и взрыв на участке рядом с долянской железнодорожной станцией. После проведения диверсии мы уйдем в укрытие в лесополосе и там будем дожидаться наступления советских войск, чтобы присоединиться к ним и принять участие в освобождении Одессы и ее окрестностей. Это краткий план наших действий. Техническую часть я полностью доверяю вам, капитан Шурах рекомендовал вас как профессионалов минирования, и в эту часть работы я не буду вникать и вмешиваться. Моя задача — довести вас и оборудование до намеченного квадрата, обеспечить возможность для минирования территории, а потом вывести в безопасное место до прихода наших. Времени очень мало, нам надо добраться до рассвета на территорию «Ударника», поэтому все вопросы потом. Сейчас главное — проехать по нужному маршруту в заданное время.
Грушин все же не удержался от вопроса:
— Это что же, все назад вернутся, а мы в лесные партизаны уйдем?
Но Шайдаров крепко припечатал его в бок и подтолкнул к мотоциклу:
— Садись давай. И язык высуни, чтобы ветром хоть его охладило. Опять много болтаешь.
Севка насупился, но подчинился товарищу, хотя внутри так и бурлила горячая, молодая кровь, толкая его на споры и постоянные вопросы. Правда, и товарищи привыкли уже к его неугомонному характеру: где-то посмеивались, где-то терпеливо отвечали на его вопросы «почему, как, отчего», а иногда и вот так сурово одергивали, если парень
