Большой конфликт - Берт Хеллингер
Родители отца крепко обнимаются. Россия смотрит на немецких солдат и начинает дрожать. Взгляд родителей отца тоже прикован к немецким солдатам. Через некоторое время они размыкают объятия.
Россия наклоняется вперед и смотрит в пол, потом снова на немецких солдат. Потом она медленно опускается на колени, садится на пятки, снова смотрит на немецких солдат и начинает рыдать. Она наклоняется вперед и то и дело смотрит на немецких солдат. Мать матери медленно идет к России. Когда она подходит к ней вплотную, Россия падает боком на пол, продолжая смотреть на немецких солдат.
Мать матери останавливается, смотрит на немецких солдат и медленно отходит назад.
Россия протягивает руку третьему немецкому солдату, который все время смотрит в пол. Она подползает к нему, немного приподнимается и смотрит на него. Тот медленно наклоняется все ниже и встает на колени. Когда он почти уже падает, Россия обхватывает его рукой и крепко держит. Он кладет голову ей на грудь.
Россия смотрит на других немецких солдат. Второй солдат тоже идет к ней, встает позади нее, кладет одну руку ей на голову, а другую прижимает к своему сердцу. Третий солдат медленно опускается на пол. Россия по-прежнему развернута к нему.
Второй немецкий солдат тяжело дышит. Словно не выдерживая боли, он отворачивается и отходит на самый край, как будто хочет уйти от этого всего.
Теперь первый немецкий солдат тоже подходит ближе и ложится на спину между Россией и бабушками и дедушками клиентки. Россия пододвигается к нему, но потом смотрит на второго солдата, который попытался уйти. Хеллингер подходит к нему, берет его за руку и снова ставит перед Россией.
Второй немецкий солдат встает перед Россией на колени, а затем садится на пятки. Россия на коленях подползает ближе к нему. Третий немецкий солдат поднимается и садится рядом со вторым. Он хочет протянуть к России руку, но не решается и снова ее убирает. Оба немецких солдата склоняются перед Россией в глубоком земном поклоне, при этом второй кладет руку на спину третьему.
Россия встает и смотрит на бабушек и дедушек. Те склоняют перед ней головы, отец матери низко кланяется. Затем Россия снова поворачивается к двум стоящим перед ней на коленях немецким солдатам.
Хеллингер вводит в расстановку Наташу и ставит ее напротив России.
ХЕЛЛИНГЕР Наташе: Посмотри на Россию. Смотри на нее. Скажи ей: «Теперь я русская».
НАТАША качает головой: Я не могу.
ХЕЛЛИНГЕР: Ничего, просто попробуй.
Наташа явно борется с собой. Затем она с сильным чувством произносит: «Теперь я русская».
ХЕЛЛИНГЕР отцу отца: Что у тебя произошло, когда она это сказала?
ОТЕЦ ОТЦА: У меня стало шире на душе.
ХЕЛЛИНГЕР матери отца: А у тебя?
МАТЬ ОТЦА: И у меня на душе полегчало.
ОТЕЦ ОТЦА: А еще я почувствовал гордость.
МАТЬ ОТЦА: Я могу спокойно отпустить Наташу. А то тут слишком много насилия.
ОТЕЦ ОТЦА: У меня чувство избавления.
ХЕЛЛИНГЕР отцу матери: А у тебя?
ОТЕЦ МАТЕРИ: Мы не имеем права быть в России.
МАТЬ МАТЕРИ: Я как раз подумала: «Надеюсь, у нее получится это сказать». Для меня это очень волнующе. Мое место там.
Теперь Россия встает напротив Наташи и очень медленно, по сантиметру, идет к ней. Наташа продолжает сопротивляться и держит скрещенные руки на животе. Она хочет отвернуться, закрывает рот рукой и смотрит в пол. Потом она опускается на колени и низко кланяется.
Россия медленно наклоняется к ней, гладит ее по спине и обнимает. Наташа громко рыдает.
ХЕЛЛИНГЕР через некоторое время Наташе: Как ты чувствуешь себя теперь?
НАТАША: Я совершенно сбита с толку. Россия дает мне чувство утешения, но это не так.
ХЕЛЛИНГЕР: Я прерву здесь работу.
Меньшинства
ХЕЛЛИНГЕР группе: Здесь проявилось кое-что важное. Меньшинства должны подчиниться стране, которая приняла их в свой состав, и встроиться в нее. Все остальное имеет плохие последствия. Здесь исцеляет смирение. Ладно, на этом все.[2]
Доклад в Москве
Примечание. В сентябре 2001 года, накануне курса по семейным расстановкам, меня пригласили выступить с докладом на психологическом факультете Московского университета. Помимо студентов и преподавателей, пришло еще много гостей. Из-за наплыва желающих многим слушателям пришлось сидеть на полу или стоять.
Что нас разделяет и что примиряет
ХЕЛЛИНГЕР: Для меня большая честь выступать перед вами в стенах этого знаменитого факультета, и я с удовольствием принял это приглашение. Я долго размышлял, о чем мне следует здесь говорить. Я подумал, что лучше всего будет сказать о том, что разделяет и что примиряет, что примиряет то, что прежде считалось несовместимым.
Научная и феноменологическая психотерапия
Для начала я хотел бы сказать несколько слов о научной и феноменологической психотерапии. Научная психотерапия имеет очень широкое распространение, например, поведенческая терапия – это научная терапия. Одним из пионеров поведенческой терапии был Павлов. В Петербурге мне довелось выступить в институте, где он преподавал.
Но что означает научная психотерапия? Научная психотерапия исходит из представления, что с душой можно обращаться так же, как с другими формами явлений природы, то есть если выяснить, как человек реагирует на раздражители, то на него можно соответствующим образом влиять. Поэтому в научной психотерапии терапевт или психолог активен, он действует, применяя научные методы, чтобы помогать человеку меняться. Сторонники этого направления придерживаются представления, что терапевтические процессы можно в точности или похожим образом повторить.
Феноменологическая психотерапия во многом противоположна этому подходу. Что означает здесь «феноменологическая»? Это означает, что психотерапевт открывает свое восприятие для множества феноменов, не проводя между ними различий. Он открывается им без намерений, в том числе без намерения исцелить. Он ждет, пока феномены не проявят для него главное. И не боится того, что обнаруживается.
Приведу пример. Иногда к психотерапевту приходят клиенты, в работе с которыми становится понятно, что жить им осталось недолго. И некоторые психотерапевты боятся им об этом сказать.
Ко мне на группу пришел мужчина и сказал, что у него рак. Было видно, что его жизнь подходит к концу. Я спросил, чего он от меня хочет, и он ответил, что хотел
