Честь вайнаха - Александр Владимирович Чиненков
– Эй, задержись-ка на минутку, гражданин! – услышал он окрик и не сразу сообразил, что вопрос обращён к нему.
В нескольких метрах от Али стояли офицер и двое солдат. Все были вооружены.
– Кто будешь, товарищ майор? – глянув на его погоны, спросил офицер.
– Кто я? – удивился Алихан. – Я майор Советской армии, прибыл только что в город и хожу по улицам, рассматривая его достопримечательности.
– Что, никогда не был в Грозном? – с едва уловимой издёвкой поинтересовался офицер.
– Я здесь в первый раз, – был вынужден солгать Алихан.
– Предъявите документы, товарищ майор! – протянул руку не поверивший ему офицер. – На мой взгляд, вы очень похожи на местного жителя, только давно не бывавшего в Грозном!
Внимательно изучив бумаги Алихана, он приветливо улыбнулся:
– Вижу, вы осетин, товарищ майор. Тогда вопросов нет, вот ваши документы, и… Кстати, а с какой целью вы прибыли в Грозный?
– Хочу здесь поселиться, – ответил Алихан. – Мне подсказали, что здесь можно хорошо устроиться, так что…
– А как же Осетия? – хмыкнул офицер. – Мне приходилось там бывать по долгу службы, и… И там не хуже, чем здесь, не так ли?
– Да, не хуже, – согласился с ним, морщась, Алихан. – Только мать моя была чеченка из этих мест. А сейчас мои родители умерли, у родни жить не хочу, вот и решил я посмотреть, смогу ли прижиться здесь.
– Прижиться везде можно, а здесь особенно, – вздохнул офицер. – Хорошо, продолжайте свой путь, товарищ майор. Только вот… Никому здесь больше не говорите, что ваша мать была чеченка. В этом вроде ничего зазорного нет, но… Вполне может быть… Может случиться и так, что нарвётесь на неприятности.
После встречи с патрулём Алихан решил больше не испытывать судьбу и с тяжёлым сердцем направился к восточной окраине Грозного. Тяжёлый, горький осадок жёг грудь, и ему захотелось незамедлительно покинуть город.
У берега небольшого горного родника Алихан остановился. Пять лет не видел он родного края – этих гор и ручьёв. И сейчас всё казалось ему незнакомым, изменившимся и даже враждебным. Только этот ручей остался таким же, каким он запомнил его, уходя на войну.
Испив холодной родниковой воды, Алихан наполнил армейскую фляжку и продолжил свой путь. Пройдя чуть больше километра, он почувствовал запах дыма и остановился. Взглядом опытного разведчика Алихан быстро осмотрелся и сразу же определил, с какой стороны тянет дымком. «Похоже, что совсем рядом, в лесу, находятся люди, – подумал он. – Пойду, постараюсь поговорить с ними. Может быть, хоть кто-то из них мне что-то расскажет о том, что произошло в республике за время моего отсутствия».
В лесу, недалеко от дороги, он увидел костёр, вокруг которого сидели несколько человек. Все были одеты в заплатанную плохонькую одежду и тихо, вполголоса, о чём-то разговаривали друг с другом.
Алихан подошёл к ним и поздоровался. Люди, увидев его, встрепенулись, насторожились, но… Они тоже скупо поприветствовали Алихана. И вдруг… Один из них встал и распахнул объятия:
– Ты жив, Али?! Как же ты смог приехать сюда?
Они обнялись, расцеловались, после чего Алихан сказал:
– Я вернулся с войны на свою родину. Только не узнаю я её. Никак не узнаю.
Узнавший его мужчина оказался односельчанином. Раньше они проживали в одном ауле, а сейчас…
– Вижу, и ты сам на себя не похож, Адам, – продолжил Алихан, разглядывая мужчину и тех, кто сидел вокруг костра, замерев в ожидании.
– А мы, чеченцы, теперь здесь никто, – сказал Адам, присаживаясь на своё место у костра и жестом приглашая Алихана садиться рядом. – Нас всех депортировали с родных мест – кого в Казахстан, а кого в Киргизию.
– Я слышал про это скупую информацию, – вздохнул Али. – И всегда искал ответ на вопрос, почему правительство так поступило с нами?
– И мы не знаем, – ответил Адам. – Ввели войска, и нашу республику сделали не нашей. Всех позабирали, посадили в товарные вагоны и увезли, ничего не объясняя.
– Ты сказал, что депортировали всех, но тебя я вижу сейчас здесь, перед собой, собственными глазами, – покосился на него Али.
– Во время депортации мне удалось ускользнуть в горы, – ответил Адам и кивнул на молча сидевших вокруг костра угрюмых мужчин. – Вот им тоже удалось спастись. Теперь мы живём вместе, и… – Он осёкся и замолчал, чтобы не выболтать лишнее, но Алихан понял его.
– И ведёте партизанскую войну, – ухмыльнулся он.
– Нет, мы боремся за выживание, – возразил Адам. – Сам пойми, что мы можем сделать против армии, победившей немецкие войска?
– Действительно, это невозможно, – согласился Алихан. – Я сам несколько лет воевал в этой непобедимой армии. Ну а здесь что делаете? Одиноких прохожих подкарауливаете или спустились с гор, чтобы еду себе здесь приготовить и насытиться вдоволь?
– Нет, еду нам должны привезти, – вздохнул Адам. – Возьмём продукты и уйдём в горы. – Он вопросительно посмотрел на Алихана. – Ну? А ты с нами, или…
– Нет, с вами мне не по пути, – покачал головой Алихан. – Я вернулся с войны, чтобы умереть дома. На мне живого места не осталось. Вам я буду только помехой, так что…
– И ты думаешь, что тебе дадут здесь спокойно умереть? – ухмыльнулся высокий заросший густой бородой мужчина. – Отловят и отправят туда, где и все, в Казахстан или Киргизию. Тех, кто уклонился от депортации или сбежал с мест, определённых на поселение, ожидает двадцать лет лагерей…
Поужинав, Алихан попрощался с гостеприимно встретившими его земляками, вскинул на плечо вещевой мешок, поднял воротник шинели и пошагал вдоль ручья, торопясь ещё засветло прийти в аул, к своему родному дому.
* * *Ближе к вечеру дождь прекратился. Тучи медленно уползали, а небо прояснилось. Тяжело дыша, Алихан шёл в гору. Ноги вязли и скользили в липкой грязи. Идти становилось всё труднее и труднее. Кое-как дошагав до середины горы, он стал задыхаться. Лишения и тяготы войны, многочисленные раны значительно надломили его здоровье.
Алихан остановился. Пытаясь выровнять дыхание, он осмотрелся. И тут же нахлынули воспоминания о далёком детстве. «Нет, надо поспешить, а то ночь скоро, – подумал он. – У меня ещё будет время походить по горам и предаться воспоминаниям…»
К родному аулу Алихан приближался, уже еле волоча ноги. За макушками гор медленно угасал закат. С трудом ковыляя и задыхаясь от усталости, он вошёл в аул и остановился на его единственной улочке. Он смотрел на свой дом и чувствовал, как внутри бешено колотится сердце.
