Владимир Богомолов - Момент истины (В августе сорок четвертого)
— Пешедралом скучновато, — согласился Алехин, угощая папиросой повеселевшего Борискина и закуривая сам, — хорошие знакомые?
— Не. Я их не знаю!.. Гад буду, товарищ капитан, — приложив руку к груди и глядя Алехину в глаза, поклялся Борискин. — Попросились, я и взял. Пожалел!..
— Кто они и откуда, не говорили?
— Нет. Да я и не спрашивал: мне это ни к чему. Ссадил их возле комендатуры — вы же видели… Один капитан, в годах уже, лысый. Обходительный такой, газеты мне еще на курево дал. — Борискин зашарил руками по карманам и, усмехаясь, поинтересовался: — Они небось натворили чего?.. А другой молоденький, лейтенант; у него еще слева фикса, ну, зуб золотой… Через эту жалость одни неприятности… Знал бы такое дело…
19. ВЕЧЕРОМ И НОЧЬЮ В ГОРОДЕ
Пока Алехин беседовал в землянке с Борискиным, Таманцев умудрился проникнуть в автопарк, где стоял «ЗИС» с выломанным бортом, и буквально на глазах у часового обшарил кабину и кузов машины, не забыв заглянуть под сиденье и в ящик для инструментов. На самом дне под промасленной ветошью он нашел сахар, завернутый в тряпочку, подумал, что он, наверно, ворованный, но ничего представляющего интерес для дела обнаружить не смог.
Кусок газеты, что дали Борискину на «курево», оказался обрывком сегодняшнего номера лидской газеты «Уперад».
Очевидно, неизвестные, замеченные Блиновым, утром выехали из Лиды; вечером же они вернулись в город и сошли у комендатуры. Оставалось установить их среди офицеров, посетивших комендатуру после девятнадцати часов, а также проживающих по соседству, — дело представлялось вроде бы ясным и простым.
Комендант города, худой, с ввалившимися щеками, мрачного вида майор, знал Алехина еще с сорок первого года, по боям под Москвой, и был рад оказать содействие. Он принес регистрационные книги, и Алехин выписал четырех офицеров из числа тех, кто проживал поблизости или побывал в комендатуре за последние полтора часа и по установочным данным имел некоторое сходство с бритым капитаном и его товарищем. Таманцева Алехин сразу же послал на станцию.
Вызванные по распоряжению коменданта с квартир офицеры (трое, одного не нашли) были незаметно показаны Алехину и Андрею: интересующих разведчиков людей среди них, увы, не оказалось…
А всего в городе, по данным комендатуры, размещалось на частных квартирах свыше пятисот офицеров из разных частей и до двухсот командированных.
— Вот смотрите. — Майор, достав из сейфа, разложил на столе план Лиды с обозначением частей и соединений, дислоцированных в районе города. — Сложность в том, что окраины города закреплены за частями. Это их районы расквартирования… В Северном городке и в Южном, — он показал пальцем на карте, — свои комендатуры. А мы осуществляем только общий надзор. Учеты у них аховые, и проверить по-настоящему — дьявольски трудно!
Алехин поднялся: на улице стемнело, надо было спешить, в комендатуре же делать больше было нечего.
— Я ночую здесь, — сказал, прощаясь, майор. — Если понадоблюсь — беспокойте.
* * *— Они где-то тут, в городе, — заметил Алехин, когда он и Андрей вышли на улицу.
— А может, шофер врет? Может, он ссадил их у станции, они уехали, а мы будем искать понапрасну?
— Не думаю. Они просили остановить возле комендатуры, а заходили они туда или нет, он не видел и не говорил. Будем искать в городе.
Алехин разбил город на участки: себе он взял станцию, прилегающий район и выезд по Варшавской в сторону Гродно; Таманцеву поручил юго-восточную часть города и выезд на Молодечно; Андрею — контрольно-проверочный пункт при выезде из Лиды в Вильно и соседние улицы.
…После десяти улицы обезлюдели: наступил комендантский час. Но Андрей все ходил и ходил, присматриваясь в темноте к редким прохожим — в большинстве своем военным, — настороженно следил за одиночными машинами, что останавливались у контрольного пункта.
…На станции — в помещениях, на перроне, во всех закоулках — Алехин оглядел и знал уже каждого. В бараке для военнослужащих и в агитпункте спали вповалку на полу, на скамьях и на столах, изнемогая от жаркой духоты и храпя. Новые пассажиры после полуночи не появлялись.
Дежурные по контрольному пункту в час ночи ушли, и очень редкие машины проезжали под задранным к небу шлагбаумом не останавливаясь. Прилегающие к станции улицы, казалось, вымерли: ближайший пассажирский поезд, как сказали Алехину в комендатуре, должен был пройти только утром.
…В третьем часу, еле двигая ногами от усталости, Андрей добрел до квартиры, где остановился Хижняк с машиной, сняв ремень и сапоги, свалился на широченную деревянную кровать и, едва коснувшись щекой подушки, уже спал мертвым сном. Он не слышал, как Таманцев, вернувшись злой и голодный, искал в темноте что поесть, ругался вполголоса и ворчал, пока не улегся.
20. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
ЗАПИСКА ПО «ВЧ»«Срочно!
Начальнику Главного Управления Контрразведки
В дополнение к №……. и……. от……. и……. августа 1944 г.
Розыск передатчика с позывными КАО осложнен отсутствием текстов радиоперехватов от 7 и 13 августа с/г, сообщенных нами незамедлительно в ГУКР[14] для параллельной дешифровки.
Учитывая отсутствие квалифицированных криптографов в Управлении контрразведки фронта, прошу Вашего распоряжения о внеочередной дешифровке обоих перехватов.
Пользуясь случаем, считаю своим долгом еще раз обратить Ваше внимание на выраженный некомплект оперативного состава в розыскном отделе и в отделении дешифровки Управления.
За семь недель наступления из 48 розыскников (при штате 56) выбыло 23, причем в числе оставшихся 9 человек — стажеры, не имеющие достаточного опыта розыскной работы.
В отделении дешифровки на 5 положенных по штату криптографов после прямого попадания бомбы при передислокации в районе Яшун осталось всего лишь двое молодых офицеров, не способных к оперативной дешифровке шифрсистем высокой надежности.
Егоров». ЗАПИСКА ПО «ВЧ»«Егорову
На №……. от 15.08.44 г.
Ликвидировать некомплект оперативного состава в розыскном отделе и отделении дешифровки Управления контрразведки фронта в ближайшее время не представляется возможным.
Мною дано распоряжение о внеочередной расшифровке перехватов от 7 и 13 августа сего года.
Колыбанов». ШИФРОТЕЛЕГРАММА«Срочно!
Егорову
На №……. от 13.08.44 г.,
Сообщаю, что сегодня, 15 августа, в тылах армии, юго-восточнее Солтанишки, была обнаружена и после перестрелки ликвидирована остаточная группа немцев в количестве 39 человек, из них 17 было убито, 4 удалось скрыться, остальные, частично раненые, взяты в плен.
Как установлено при допросах, в составе группы более месяца продвигались к линии фронта из района Могилева военнослужащие штаба 4-й немецкой армии, 12-й и 337-й пехотных дивизий и 76-й штурмовой. Медленность передвижения объясняется как крайней осторожностью, так и наличием в группе 8 тяжелораненых, в том числе командира 76-й штурмовой дивизии генерал-майора Людвига Хорта и старшего офицера штаба 4-й армии подполковника Ганса Кефера, которых якобы несли на самодельных носилках около шестисот километров.
Ликвидированная группа имела 2 станковых пулемета МГ-34, 27 автоматов, гранаты и армейский коротковолновый передатчик образца 1942 г. фирмы „Телефункен“. Как выяснилось при допросах, 13 августа, во второй половине дня, после выбора поляны, подходящей для посадочной полосы, радист группы выходил в эфир якобы с просьбой о немедленной присылке самолета за умиравшим от гангрены генералом Хортом и еще двумя ранеными.
Согласно показаниям пленных Отто, Гайна и Эриха Штоббе, которые во время сеанса находились в сторожевом охранении неподалеку от передатчика, место выхода рации в эфир определяется как северо-западная окраина Шиловичского леса. В связи с гибелью во время перестрелки подполковника Кефера, фельдфебеля Химмеля и двух офицеров, принимавших непосредственное участие в радиопередаче, установить ее подробности, в частности позывные, рабочую волну и т. п., не представляется возможным.
Показания Гайна и Штоббе не вызывают сомнений в достоверности. Полагаю целесообразным доставку обоих в район Шиловичского леса для установления места выхода рации в эфир.
Быстров». ШИФРОТЕЛЕГРАММА«Срочно!
Быстрову
На №……. от 15.08.44 г.
Допросом военнопленных остаточной группы установите, выходила ли рация группы в эфир до 13 августа. Если выходила, то где, когда и при каких обстоятельствах. Особый интерес для нас представляют любые сведения о шифре или коде и о режиме радиопередачи.
