Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
Дружески подкалывающие языки поговаривали, что когда старый капитан Вильясов уволился из Советской Армии и решил постричься в монахи… Вернее, побриться… То осуществлявшая эту процедуру бедная парикмахерша лишь за малым едва не ушла с работы… К тому же прямиком в женский монастырь… Ибо стойкое бритьё столь оригинальной мужской головушки вполне могло считаться самым пиком её профессиональной деятельности. После чего следовало позаботиться и о душе… Ведь по мере бритья и соответственно обнажения красного черепа женское доверие к его обладателю росло в геометрической прогрессии. Тем более что мужская сила убеждения правдивым словом в данном случае оказалась практически неотразимой!.. И так бы они и пошли… Хоть и вдвоём, но в разные монастыри!.. Помешать тут смогла только вставшая насмерть у двери напарница-парикмахерша… Которой прямо-таки приспичило через неделю ехать с детьми к морю… Она и отговорила свою доверчивую подружку.
«Однако вернёмся к нашей колоратурной персоналии…»
С наголо обритой черепной коробкой бывший командир, разумеется, Красной армии сразу же пришёлся к монастырскому двору, возрождаемому всем миром после стольких лет большевистских гонений… Практически все лица высокого духовного сана, испытывавшие в начале 90-ых годов острейшую нехватку в ценных кадрах, по достоинству оценили физические и голосовые данные нового послушника… А уж его морально-нравственные устои и взгляды — тем более!.. Довольно быстро, видимо используя в благих целях свой прежний служебный опыт, краснолицый брат достиг определённых высот в церковной иерархии, честно и добросовестно дослужившись до звания дьячка. Отныне ему доверяли собственнолично раздувать кадило и далее махать им с умеренной силой, обкуривая фимиамом сердобольных прихожан… А послушать его сочный и густой бас приходили аж из соседних епархий… Авторитет Вильясова рос и крепчал… Однако как говорится пути Господни неисповедимы…
И надо же было доверить Вильясову ключи!.. Да от служебного помещения, где хранилось пока что ещё неосвящённое вино! Старая закалка советского офицера лишь усугубила неотвратимую тягу смиренного дьяка к духовности!.. Очень скоро его сочный бас стал соперничать со смачным перегаром… И всё бы ничего… Ведь можно простить своему брату и такое… Но в феврале 95-го… Когда обнаружилось полнейшее отсутствие кагора как такового, то святые отцы одномоментно и единогласно вызвали эту явно заблудшую личность на строгое собеседование. Побагровевший грешник сразу же сознался и покаялся… И тут же признался в том, что не может он совладать со своими душевными терзаниями, оставаясь в стороне… Тогда как сейчас идёт жестокая война, на которой погибают невинные жертвы… А он, как опытный сапёр, мог бы ещё принести всем людям немало пользы… И в самом конце своей искренней исповеди Вильясов попросил иерархов об одном — «отпустить его обратно»… То есть отправить данного грешника в мирскую суету… Святые отцы предложили было ему хорошенько обдумать этот шаг, на что прозвучал ответ… Твёрдый и окончательный… После чего и было принято трудное решение… «Возвращайся с Богом!..»
Вот таким вот образом… Чтобы ратным трудом искупить все совершённые им грехи и заслужить всевеликое прощение… Словом, уже на следующий день бывший мирской дьякон постучался в двери военкомата и попросился в самую боевую часть. Его восстановили в правах на действительную военную службу и направили в Чечню. Вот так капитан Вильясов возродился на должности командира сапёрного взвода в роте минирования нашего батальона. Служил он теперь вполне пристойно, кадилом по старой привычке не махал, да и литургии больше не пел… Но маленький образок в углу над своей кроватью капитан Вильясов чтил с особым рвением… человеком он оказался добросердечным и совершенно не пакостным, вследствии чего офицерский и солдатский составы воспринимали его вполне благожелательно…
Правда вот… Пахло от Вильясова практически всегда и очень «приятственно». Причем без всяких на то оснований. Однако сомнения всё же возникали… Предпринимались даже попытки негласно выяснить где, когда и главное каким образом ему удается остограмиться, но все эти усилия были безрезультатны… Ни наружная слежка, ни скрытое наблюдение, ни внезапнейшие налёты… Ничего не помогло установить истину в этом деле!.. Тогда все потенциальные собутыльники пришли к общему мнению, что этот ароматизированный капитан ещё будучи в звании дьяка уже успел насквозь пропитаться кагором… Вплоть до мельчайшей клеточки своего могучего организма!.. А сегодняшний «выхлоп» командира взвода Вильясова является лишь долгоиграющим последствием его прежних греховных дел… На том и успокоились…
И вот в нашей канцелярии запахло отменным выдержанным кагором… Дверь только отворилась, но появление краснолицего брата уже было неминуемым… Однако он был не один… То ли товарищ капитан кого-то вёл сзади для своего устойчивого равновесия, то ли тот невидимый нам пока человек толкал-перекатывал перед собой Красный Квадрат… Ситуация прояснилась разом, когда капитан уселся на нижнюю кровать лейтенантской этажерки… Аналогия с «Черным квадратом» была явно не в пользу полотна какого-то Казимира Малевича… «Наш» был гораздо лучше…
Вместе с капитаном Вильясовым к нам пришёл совсем юный лейтенант Волженко… Мишаня, как его ласково и без ироний называли наши командиры, был невысоким и худощавым парнем. Лёгкий румянец на его щеках иногда вспыхивал алым огнём, отчётливо свидетельствуя о том, что Волженко ещё не успел окончательно огрубеть в условиях чеченской бойни…
— Мужики! А мы к вам пришли! — начал медленно говорить вождь краснокожих. — По важному делу… Слышите?..
Слова произносились им очень важно и степенно.
— Да слышим-слышим! — ответил Иваныч, слегка уже раздражаясь.
Командиру роты ещё надо было застроить свою группу и проверить солдат, оружие, оптику, связь и другое имущество… А тут ему опять не дают это сделать…
— Мужики! — чуть повысил голос Вильясов. — Ну, я же серьёзно…
— Так говори же быстрей! — нетерпеливо воскликнул Пуданов. — А то мнёшь тут вялого… Мы слушаем…
— Короче так, мужики! — опять выдал «прелюдию» старый минёр. — Мы к вам по делу…
— Мишаня! Скажи ты, пожалуйста! — не выдержав мучений, командир первой роты обратился напрямую к лейтенанту. — У нас и так времени нет. А он тут ещё долго будет твердить одно и то же…
Лейтенант Волженко хоть и вспыхнул маковым цветом, но выразил своё пожелание очень толково:
— Я же завтра с вами еду. Что мне с собой брать?
— Погоди! — Пуданов даже посмотрел на лейтенанта встревоженным взором. — Я же вам список давал! Всё, что нам было нужно…
Я тоже не на шутку забеспокоился. Уже осталось менее суток до выезда, а минное и инженерное имущество ещё не готово?..
Но Мишаня нас сразу же успокоил:
— Всё что в вашем списке — это уже готово. Два минёра тоже ждут в полной боевой экипировке. Что мне-то брать? Автомат, нагрудник, магазины, гранаты у меня уже есть. Может что-то ещё надо?
— А-а… Понял тебя! — заговорил дублирующими радиофразами Иваныч. — Сейчас проверим, сейчас проверим… Карта местности нужна. Компас. Желательно артиллерийский. Линейка офицерская. Сумка минёра. Что ещё?
— Нож. — подсказал я. — Подрывная машинка ПМ-2.
— Всё это у меня есть, кроме карты. — произнёс Волженко. — Может без неё обойдёмся? А то долго получать…
— Нет. Надо получить обязательно! — твёрдо заявил ротный. — Если мы будем мины ставить надолго, то надо составлять схему минных полей.
Лично у меня сейчас сложилось такое впечатление, что майора Пуданова уже пригласили на дипломатическую работу в Организацию Объединённых Наций… И пока идёт полное оформление служебных документов, он вздумал воевать в строгом соответствии с международными правилами ведения боевых действий… Если я ставил мины, то обычно к утру их забирал обратно. Или же попросту подрывал. Другие же иногда оставляли их там, где и установили… Без бумаг, схем и карт… А тут прямо-таки джентльменство высшей пробы…
Вскоре обсуждение деловых моментов закончилось и Волженко поднялся с табурета. «Красный же квадрат» в достойном обрамлении двух металлических спинок по бокам да кроватей сверху-снизу смотрелся очень внушительно и даже впечатляюще… Но с места своего он даже не сдвинулся…
— Володя! Ты идёшь? — спросил его лейтенант, подошедший уже к двери.
— Миш-шаня! — строго ответил ему капитан. — Ты пока что меня не жди… Я сам тебя догоню…
— Как хочешь… — опять смутился Волженко и исчез.
На минуту в вагончике повисла тревожная тишина. Мы с Пудановым смотрели на «шедевральное полотно», начатое когда-то Вовочкиными родителями и колоритно разукрашенное не одной плеядой военных мастеров… Святые отцы, конечно, очистили его душу от всевозможной скверны, но внешне это почти никак не проявлялось… Ну, разве что в глазах… Да в речах…
