Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
Освободившийся кубрик у входа был подготовлен для проживания контрактников моей группы: Бычкова и Молоканова. Чтобы у них было побольше свободного пространства, сержант Бычков где-то раздобыл двухярусную кровать и в первую ночь спал наверху. Но от тонкой прорезиненной крыши веяло промозглым холодом и тогда двухэтажная конструкция подверглась разборке… Так что теперь контрактники обитали на обычных кроватях, в ногах которых ещё имелось достаточно много места для установки третьей… Но… Именно здесь раньше стояла кровать Олега Кириченко… И на данную площадь я не допускал боле никого… Ибо существует на войне несколько примет, которых следует избегать…
— Ну, товарищ старший лейтенант! — опять взывал ко мне контрактник Соколов. — Можно я сюда переберусь?
— Можно Машку через ляжку и козу на возу! — отчеканил я, давая понять необходимость обращения к командиру только по уставным требованиям.
— Разрешите! — сразу же исправился контрактник.
— В этой палатке могут жить только солдаты первой группы! — безапелляционно отрезал я. — Ты состоишь в первой группе? Нет… вот и до свиданья!
— Я хочу здесь осмотреться! — хитрил Соколов. — Обжиться… А вдруг мне не понравится?! Надо же мне подумать! Перед тем, как идти в первую группу…
Его слова вызвали смех у Бычкова и Молоканова… а я лишь пренебрежительно махнул рукой книзу и фыркнул… Словно отметая в сторону все недосказанности и сомнения…
— Это я должен очень хорошо подумать… — заявил я. — Брать тебя в группу или нет! Я же тебя очень хорошо помню!
— Эх, вы… Товарищ старший лейтенант… — всерьёз обиделся Соколов. — Видно, вы совсем забыли про то, как я на своём «Запорожце» рассекал по полям и оврагам! Не жалел ходовую…
— И его «сверхмощный» мотор! — добавил я и, не сдержавшись, громко рассмеялся. — Ты про это забыл сказать…
— И скажу!.. — с гордостью произнёс контрактник. — Да я тогда ради нашей группы свой личный автомобиль не жалел… чуть не угробил его…
От таких неожиданных новостей у Бычкова и Молоканова были очень уж удивлённые взгляды и мне пришлось прояснить ситуацию… Чтобы разогнать словесный туман, который нагнал болтливый Сокол…
— Мы тогда отошли от бригады километра на три. Нас там уже поджидал его «Запорожец» и ещё один контрактник. Мы закидали в багажник комплекты химзащиты, чтобы их все учения с собой не таскать… А его друг Миша должен был отогнать «Запор» обратно в бригаду и поставить на стоянку… Так он даже с места не смог сдвинуться… Завёлся и всё!.. Дальше ехать не может. Всей группой толкали…
— Ну, правильно! — невозмутимо заявил Соколов. — Загрузили мою иномарку военным имуществом весом в две тонны!.. И ещё хотите, чтобы она с места взлетала… Покрышки свои жгла… Дорога-то грунтовая и после дождичка! Ну, подсобили чуток… Что здесь такого?!..
— Да ничего! — усмехнулся я. — Ты потом ещё полгода жаловался, что от этого перегруза на твоём «Запорожце» сразу три колеса спустило…
— Ещё бы! — искренне оскорбился обладатель иномарки. — Приходим мы после учений обратно в бригаду… А на стоянке моя «ласточка» раком стоит… Левый задний хвост задрала…
— А у неё ещё и передние хвосты имеются? — спрашивает Бычков.
— Что ты смеёшься? — возмущается Соколов. — Хвост у неё сзади. По бокам — не уши, а крылья. А спереди…
Я отлично знал про то, что там было спереди… И поэтому расхохотался ещё громче…
— Ну, вот… Начинается… — беззлобно проворчал контрактник Соколов. — Слова не дадут сказать…
— Да говори же… Уже сил нету ждать… — еле-еле выдавил я. — Ну…
— А спереди у неё помятый бампер… — говорит Соколов и тяжело вздыхает. — И багажник… С крышкой незакрывающейся…
В этом самом интересном месте контрактник внезапно вспоминает про свои неотложные дела и быстро покидает нашу палатку. Я благополучно заканчиваю смеяться… И мне только остаётся утереть набежавшие слезы… Хоть за тонкой перегородкой находятся бойцы, но мне всё же не удается удержаться от того, чтобы не дорассказать эту легендарную историю…
— В нашей же бригаде по субботам парково-хозяйственный день проводится… И все офицеры приезжают, чтобы только показаться на глаза начальству, и потом быстренько умчаться домой. Поэтому они машины свои ставят рядышком с плацем… И вот как-то прошлым летом приехал крутой автовладелец Соколов и припарковал там свой «Запорожец»… Начинается развод как обычно… И тут где-то рядом начинает петух кукарекать!.. Совсем близко… Да ещё так громко! Ошарашенный замкомбриг, как заядлый охотник, пошёл на этот звук и сразу же подходит к Соколовской иномарке… «Чья?» А петух оказывается внутри неё надрывается… «Чья?».. Выходит из строя… «Сержант Соколов!»… А замкомбриг уже старается петуха перекричать… «Что это такое?».. А Соколов ему: «Моя ласточка!».. И ещё так гордо говорит… Все смеются уже… А замкомбриг со всей злости дёргает за крышку багажника… И оттуда выскакивает здоровенный такой петух… Ядрёный такой!.. Продолжает кукарекать, но со всех ног бежит через весь плац… Замкомбриг орёт и матерится на Соколова… «Лови, свою ласточку! Так тебя и разэтак! Бегом!..» И вот мчится наш Сокол за своей кукарекающей «ласточкой», ботинками топает, пот со лба беретом вытирает… А петух ещё и полетать удумал… Страшно видать ему стало! Пролетит метра три-четыре, а дальше бегом шпарит… Короче… Полный аллес! Вся бригада вповалку… Строй похерен… Замкомбриг тоже ржёт… А наш гордый Сокол всё носится… По всей бригаде за петухом!
— А вот и неправда! — доносится снаружи громкий вопль контрактника. — Я его сразу на кукурузное поле прогнал…
— Сразу или не сразу… — возражаю ему я. — Но вы ещё и по полю долго носились… Мы ведь в бинокль за вами наблюдали… А кукуруза-то уже высокая! Только по верхушкам и определяли, где вы там мечетесь…
Я отдышался и даже позвал Соколова в палатку, чтобы не говорить о нём за глаза, но он опять засмущался…
— Короче говоря, поймал он этого петуха, притащил всего обдристанного, засунул в мешок и опять в багажник… Но клюв скотчем заклеил… Чтобы он его, так сказать, больше не позорил… а дальше — продолжение комедии. Я же ответственный по роте. И замкомбрига приказал мне вместе с Соколовым прибыть к нему в кабинет для дальнейшего разбирательства… Мой же подчинённый… Заходим… Начальник сидит строгий и злой, но глаза слегка смеются… Однако лишь слегка… Говорит: «И куда же ты, сержант Соколов, с петухом ехал?..» А мой контрактник ничего лучше не придумал и отвечает ему… «Я, товарищ полковник, на петушиные бои направлялся! Сегодня там чемпионат проводится!..»
— Ну, не скажу же я ему, что это моя квартирная хозяйка упросила меня довезти живность до Колхозного рынка в Ростове… А эта подлюка развязалась…
Осмелевший Соколов всё-таки входит в палатку и сразу же краснеет как помидор… Вскоре всеобщий смех прекращается и он начинает опять оправдываться…
— Надо же отмазку покруче придумать! Вот я и ляпнул… Кто же знал, что так всё получится?!..
— Нда-а… Сначала смех с тобой, а после слёзы… — громко вздыхаю я, вспомнив печальные итоги этого приключения. — Из-за тебя потом всем офицерам роты досталось…
— А мне-то хуже всех было! — откровенно бахвалится Соколов. — Начальство вздрючило. Нарядов сколько оттарабанил. А дома?.. Хозяйка приехала в Ростов на автобусе и потом весь день на рынке проторчала, меня с петухом поджидая! Вернулась домой злая-презлая, как собака… А тут ещё этот петух общипанный! Кричать, то есть кукарекать, перестал… Курей не топчет ни в какую… Пришлось ей из него борщ сварить. А я его даже не попробовал. Вещи свои собирал. Съехал я из этого хутора. В Аксай перебрался…
— Вот видишь?! — подытоживаю я. — Из-за тебя одни сплошные проблемы! Как тебя брать?.. И вообще… Бычков, давай-ка выводи группу на проверку… И так уж сколько времени потеряли!.. И дембелей крикни из той палатки!.. Пусть идут… Не стесняются…
Я подождал во внутреннем дворике, пока всё будет готово и после доклада отправился во вторую палатку проявлять свою дотошность и придирчивость… Вся группа стояла в одну шеренгу: вначале молодые, а в конце дембеля. Напротив каждого разведчика лежало всё его вооружение и имущество, которое ему предстояло взять с собой… Я приказал строю сделать один шаг назад, чтобы образовалось некоторое пространство, и внимательно оглядел «непаханое поле» сначала издалека… В один длинный ряд было выложено всё вооружение, амуниция и остальное имущество группы… И настала пора засучить мне рукава и приступить к работе…
Чтобы мне не испытывать особых затруднений при проверке, всё было разложено в строго определённом порядке. Сперва на пол укладывался рюкзак нового образца, и уже на нём размещалось всё остальное имущество. В нижней части — сложенная белая подстилка, придавленная сверху спальным мешком. Чуть повыше — две пары запасных портянок и меховые рукавицы. Затем — комплект белья с полотенцем и «мыльно-рыльными» причиндалами. Далее следовал белый маскировочный халат в мешочке. В самой верхней части рюкзака лежали котелок в сборе, ложка, кружка и индивидуальный перевязочный пакет. С правого боку примостилась малая сапёрная лопатка в чехле. На этом вещевое имущество, которое они должны носить в рюкзаке, заканчивалось. Утром бойцам были выданы новенькие комплекты горного обмундирования и полушерстяные свитера серого цвета. Всё это солдаты уже надели на себя. Вязанные лыжные шапочки никаким довольствием предусмотрены не были и поэтому солдаты сами решали данную проблему. Судя по имеющимся головным уборам, их трудоёмкие старания увенчались победой…
