Большой конфликт - Берт Хеллингер
Как чувствует себя тогда их ребенок? Слушаясь мать, он испытывает угрызения совести по отношению к отцу, а слушаясь отца, он испытывает угрызения совести по отношению к матери.
Какое здесь решение? И мужу, и жене нужно признать, что семья партнера тоже правильная и хорошая. Для этого им необходимо расширить свою совесть. Они должны признать, что те правила и представления, которые действуют в семье партнера, по-человечески так же правильны и хороши. И тогда им обоим нужно, несмотря на укоры совести, найти новый путь, который будет признавать и включать в себя ценности и опыт обеих семей. Поэтому прогресс возможен только ценой нечистой совести. Кто хочет остаться невинным, остается ребенком. Для взрослых людей вина неизбежна, но это не делает их плохими. Наоборот. С этой виной они становятся более человечными. Это значит, что их душа становится более широкой и открытой для другого.
Внутри семьи справиться с этим еще относительно просто. А как быть, если речь идет о разных религиях и разных культурах? Здесь тоже действует правило: кто развивается, тот должен дать в своей душе место в том числе другой религии, другой культуре и другому языку. Тем самым он берет на себя вину перед своей группой. Поэтому примирение возможно только для тех, у кого хватает мужества иметь нечистую совесть по отношению к собственной группе.
Впечатляющим примером здесь может служить египетский президент Садат, когда он полетел в Иерусалим. Его собственная группа видела в нем предателя, хотя он действовал ради мира. Поэтому они его убили, причем с чистой совестью.
Чистая совесть опасна. Все тяжкие преступления совершаются с чистой совестью. Поэтому нам нужно научиться вырастать за пределы собственной совести. Большая любовь преодолевает границы совести. Тот, кто остается невиновным, также остается ограниченным.
Уравновешивающая совесть
Это только один аспект личной совести. Помимо того, чтобы привязывать нас к семье, у нее есть еще одна функция. Она следит за балансом между «давать» и «брать».
Когда кто-то делает мне подарок, я испытываю радость и в то же время угрызения совести, поскольку теперь я чувствую себя перед ним в долгу. Поэтому я тоже что-то ему даю и тогда снова чувствую себя невиновным, то есть в этом случае свободным от обязательств.
Если я люблю другого человека, то я даю ему немного больше, чем он дал мне. Тогда он чувствует себя в долгу передо мной. Но поскольку он меня любит, в ответ он тоже дает мне несколько больше. Тогда я снова чувствую себя перед ним в долгу и, поскольку я его люблю, в свою очередь тоже даю ему больше. Так под влиянием потребности в уравновешивании обмен между любящими друг друга людьми растет. Это прекрасная функция личной совести: в каком-то смысле принуждая нас к восстановлению баланса, она способствует увеличению обмена добром.
Но то же самое происходит и в том случае, когда кто-то делает мне что-то плохое. Испытывая потребность в уравновешивании, я тогда тоже хочу сделать ему что-то плохое. Если я ничего ему не сделаю, наши отношения окажутся под угрозой, ведь он ждет, что я ему отвечу. Если я причиню ему ровно столько же зла, как он мне, он почувствует облегчение.
Однако многие делают в ответ не столько же, а несколько больше. И если другие отвечают на это еще большим злом, они мстят тем, что тоже делают чуть больше, и таким образом обмен злом между ними растет. Массу таких примеров мы видим и в политике.
Как выйти из этого порочного круга? Мстить нужно, это необходимо, поскольку тот, кто всегда остается только хорошим, разрушает отношения. Но и мстить можно с любовью. Как выглядит месть с любовью? Мы тоже делаем другому что-то плохое, что-то, что причиняет ему боль, – но чуть меньше. После этого между нами снова может начаться обмен добром.
Коллективная совесть
Коллективная совесть бессознательна. Ее законы выявляются при помощи семейной расстановки. Это коллективная совесть, то есть она охватывает сразу несколько человек и управляет ими как группой. Однако ее действие распространяется только на определенных людей. Сейчас я их перечислю.
В семье это дети, их родители и братья-сестры родителей, то есть дяди и тети детей, затем бабушки и дедушки, а иногда еще кто-то из прабабушек и прадедушек. Это кровные родственники.
Но к этой системе относятся и другие люди, не являющиеся кровной родней. Это все те, чья смерть или чье несчастье пошли во благо другим членам системы. Так, для второй жены становится благом то, что первая жена ее мужа умерла или была им оставлена. Поэтому первая жена входит в эту систему, хотя дети второй жены ей не родственники.
Здесь нужно знать кое-что еще, что стало понятно только в последние годы. Если в системе был убийца, то к ней относится его жертва, а если в системе был убитый, то к ней относится его убийца.
Никто не должен быть исключен
Коллективная совесть подчиняется следующему базовому закону: никто из тех, кто принадлежал к системе, не должен быть из нее исключен. Никому из них нельзя отказывать в принадлежности. Что происходит, если такое все же случается? Тогда позже этого исключенного замещает кто-то из членов системы, для которого он становится судьбой. Например, родившийся в следующем браке ребенок замещает бывшую жену своего отца или бывшего мужа своей матери. В последнем случае он часто ведет себя по отношению к отцу как соперник. Сам того не зная, он представляет в семье первого мужа матери. Решение заключается в том, чтобы первый муж матери получил признание как человек, который тоже относится к этой системе.
Во многих еврейских семьях, где были жертвы холокоста, кто-то из потомков замещает преступников. Внезапно у этого человека появляется энергия преступника, и он не знает почему. В этих семьях преступников часто презирают и исключают. Поэтому у них появляются заместители. Таким образом энергия преступников передается из поколения в поколение. Только когда преступникам тоже
