Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
— А ты чего? — спросил я, стараясь побольше узнать об этой базе.
— Ну, что мне с двумя бойцами в погоню за ними бежать? Мы и так уж ползком оттуда сматывались. Там они, кажись, боевое охранение оставили. Да мы и не все домики прошманали. Очковано! Темнело всё-таки… А на следующий день я хотел туда махнуть, да и заминировать там всё. Но…
Валера посмотрел своими лучистыми глазами и обезоруживающе улыбнулся.
— Что «Но»?.. Передумал? — настырно уточнял я.
— Конечно! — рассмеялся он. А ты бы не передумал? Когда ещё издалека по тебе начинают лупить из пулемётов?! Я в лобовые атаки ходить не люблю…
— Ага… — я ещё раз обвёл опасный значок шариковой ручкой, чтобы он получился внушительней. — И всё?
— Почти. Навели мы туда артиллерию. Снаряды пропахали там всё хорошенько. И поехали посмотреть, что же там осталось… Пару домиков сгорело. Остальные как будто целые. Но ничего нет. Даже грязные камуфляжи забрали. Одни гвоздики торчат. Вот такие дела с этой базой. Может быть она им ещё пригодится?!.. То есть духи опять туда прийти могут. Как обстановка успокоится…
В общем он рассказал мне всё об этом «кемпинге-лагере», но я вспомнил про его прежнюю задумку. Важную для меня…
— А мины вы там ставили?
— Нет. — он отрицательно покачал головой. — А зачем? Минировать нужно когда они не подозревают о том, что их обнаружили. А сейчас уже поздно.
— Ну, как сказать! — задумчиво проронил я. — Всяко может быть… Мало ли что им приспичит?!.. А может они тайник там оборудовали. Именно к нему духи и могут вернутся…
— Да ну… Скажешь тоже. — отмахнулся Валера.
— А что? Как раз на стыке равнины и предгорья. — мне было полезно поразмышлять вслух с командиром группы, который пешкодралом исходил не одну сотню горных километров. — Местные жители подвезут продукты и боеприпасы в этот тайник. Уедут домой. А боевики спустятся ночью, заберут что нужно, может оставят раненых, а сами обратно…
Но Златозубов возражал мне упрямо и со знанием дела:
— Да какой им смысл туда лезть, если мы обнаружили базу и потом ещё артиллерией задолбили? Они туда теперь полгода соваться не будут.
— Может и не будут. — сказал я. — А с другой стороны… Они ведь тоже могут поставить себя на наше место. И предположить то же самое, что и ты… В одну воронку мол два снаряда не залетит. И искать их будут по другим местам. А они вернутся на эту разбомблённую базу и отсидятся в ней на ещё лучших условиях. Туда же мы теперь не полезем.
— Не знаю. Всё может быть. От этих боевиков…
Тут Валеру перебил Тимофеев, находящийся в соседней комнате…
— Слышь, Золотой! А ты случайно в Шали не заезжал? Чтобы свою камеру посмотреть? Слышишь меня?
— Коля! Ты меня уже достал этим вопросом! — лейтенант всё ещё улыбался, но как-то натянуто. — Каждый раз когда я возвращаюсь с выхода, он меня спрашивает об одном и том же…
— В крайний раз этого не было. — отозвался Николай Васильевич. — Так что имею право полюбопытствовать…
Тональность его слов была крайне настойчивой.
— Нет, не заезжал! — заявил Валера. — Отвяжись только…
В конце декабря девяносто четвёртого Валера оказался в плену и вместе со своими товарищами больше месяца провёл в камерах предварительного заключения райцентра Шали. Их удалось обменять на чеченцев, отбывающих в российских колониях наказания за нетяжкие преступления. После возвращения на родную землю все офицеры и бойцы были отправлены в отпуска, но не все смогли потом прибыть обратно в бригаду. Тяжкие дни чеченского плена крайне отрицательно отразились на их здоровье…
Валера тогда уволился из армии и больше полугода работал в службе безопасности аэропорта. Лечился всё это время народными средствами и в конце-то концов оклемался после пережитого кошмара. Поняв то, что общупывание карманов пассажиров не является достойным для него занятием, Златозубов написал рапорт и вернулся на действительную воинскую службу. Причём, на прежнюю должность — командира разведгруппы спецназа! Единственным недостатком данного периода его жизни было то, что за время вынужденного отсутствия в войсках Валера пропустил срок получения очередного звания старшего лейтенанта. Мы уже прикрепили на свои погоны ещё по одной звёздочке вдобавок к лейтенантским, а Валера — нет… Хотя мы и начинали службу одновременно… Всему виной был чеченский плен и вынужденное отсутствие в рядах Российской Армии.
Но служба у него сейчас «шла» и вскоре на его погоны должны были упасть две дополнительные звёздочки. Во всяком случае так говорили наши штабисты. Лично меня данное обстоятельство радовало, так как из местного контингента дикорастущих начальников и штабных гениев я считал Валеру одним из самых достойных претендентов на досрочное получения званий. Уж с кем кем, но именно с ним мне доводилось не раз сталкиваться лбами на бригадных соревнованиях разведгрупп.
Такие военно-спортивные мероприятия проводятся один раз в полугодие и подогревают вполне здоровый интерес младших офицеров к воинской службе. Моя группа являлась лучшей в 8-ом батальоне, а разведгруппа Златозубова считалась самой-пре-самой в 1-ом бате. Из 3-го батальона в этом качестве обычно выдвигалась одна и та же группа, командир которой обладал таким привычным советским атавизмом как волосатая рука за спиной в области чуть пониже поясницы… Мы с Валерой отлично знали про этот «рудимент», беззлобно посмеивались над ним и всё же воспринимали его как неизбежную и досадную данность негласно утверждённую свыше… Но это совершенно не ослабляло наш дух соревновательства и мы выкладывались на этих учениях на всю катушку… В конечном итоге на межбригадные соревнования отправлялась, ну, разумеется всё та же группа блатного и волосатого, но мы-то знали кто есть кто в истинном положении дел в 22-ой бригаде спецназа. Да и приблатнённый «волосатик» возвращался обратно с «почётными» вторыми да третьими местами… Причём, с конца списка… Видимо, дядечка-то ослаб…
Ну, а сейчас всё стало на свои законные места. Ибо одно дело — стремительные гонки групп меж контрольных точек, и совершенно другое — выполнять реальные боевые задачи, когда вражья сила находится практически везде… Тут уже не до условностей и формальностей! Или выживешь, или же не повезёт… Иного здесь не дано…
Поэтому Валерий Алексеевич и Альберт Маратович не стали поддаваться на тимофеевские провокации и опять принялись «лазить» по нарисованным в превеликом количестве горам, ущельям, ложбинам, оврагам и одной-единственной равнине… Златозубов говорил много и очень подробно. Что-то важное я старательно отмечал на своей карте, что-то записывал на её обороте, а остальную информацию запоминал.
Через полчаса мы оба выдохлись и решили устроить небольшой перекур. Сейчас можно было поточить лясы на отвлечённые темы. Не знаю, насколько это являлось посторонним вопросом, но я не удержался от терзавшего меня интереса…
— Слушай, Валер… — я начал осторожно и издалека. — Я в Моздоке встречался пару раз с однокашником Кареном Еганяном, он тогда в отряде психборьбы служил. Потом он там же потерял пистолет Макарова…
— Ну, и молодец! — улыбнулся Златозубов. — Потом нашёл, наверное?
— Да нет! Его уволили из армии за этот пистолет. — продолжал я. — Ну, так вот… Он мне рассказывал, как он на вертолёте с громкоговорителем летал над Шалями и «капал на мозги» местному населению. Ну, когда вы там в КПЗ сидели… Ты там внутри слышал что-нибудь?..
— Ну, конечно! — усмехнулся он. — Как же…
Такая спокойная реакция Златозубова меня несколько воодушевила и я продолжил…
— Он говорил, что они буквально каждый день по несколько часов проводили психологическую обработку чеченцев… «Жители города Шали! У вас в плену находятся российские военнослужащие! Если с ними что-то произойдёт, то ваш город Шали будет полностью уничтожен авиацией и артиллерией! Верните пленных живыми и невредимыми! Повторяю! Жители города Шали…» Ну, и так далее… Было такое? Карен говорил, что он голос сорвал на этих вылетах…
— Да было-было! — с лёгким раздражением и невесёлым смехом подтвердил Валерий. — Мы его тогда убить хотели… Паразита…
— За что? — моё изумление было искренним. — Он же старался… Надрывался на таком морозе…
— Да это всё понятно! — с нарастающим раздражением проворчал Златозубов. — Они в девять утра прилетят, первый заход сделают на сверхмалой высоте, проорут в свой матюгальник так, что мёртвые со страху перевернутся… а потом заберутся повыше, чтобы боевики не могли их достать из пулемётов, да и чирикают оттуда что-то неразборчивое… Местные жители может быть что-то и слышали внятное, но мы — нет… Не до этого было…
Я некоторое время молчал, поскольку не хотел бередить так невзначай потревоженную рану… Но Валера уже сам решил дорассказать всё…
