Проверка огнем - Александр Александрович Тамоников
— Ничего, зато выбор есть.
Глеб взялся за дело, с ходу стал выбирать из кучи вещи потемнее и погрязнее. Он быстро нашел себе подходящий комплект, а Ольге откопал из кучи теплую детскую жилетку.
Каптенармус хоть и был удивлен его выбором — обноски, а не одежду взял разведчик, их только на тряпки пустить — но все же промолчал, офицер бывалый, сам знает, что делает.
Вернувшись на склад, Шубин показал свои находки Ольге:
— Ну как тебе?
Девушка сразу распорядилась:
— Надевайте, сразу посмотрим, как одежда сидит.
— А ты тогда вот это натягивай. — Теплая стеганая жилетка перекочевала в руки Белецкой.
Сам же разведчик отправился на оружейный склад, чтобы снять офицерскую форму и надеть свой наряд. Теплые шаровары вздулись вокруг ног пузырями, куртка оказалась куцей и коротковатой, зато широченная рубаха повисла длинными складками.
Шубин показался из-за двери:
— Кажется, надо что-то другое наверх.
Белецкая запротестовала:
— Нет, нет. Этот ватник оставьте, он вам фигуру сильно искажает. — Девушка вдруг вытащила соломенный пук из матраса и потянулась на цыпочках вверх. — Ну-ка, повернитесь.
Глеб послушно повернулся к ней спиной, и девушка засунула комок ему прямо под рубаху, сделав небольшой горб.
— Надо в тряпицу обернуть, чтобы солома не колола. — Ольга подхватила тряпицу, которой разведчик вытирал окровавленную шею, и снова принялась колдовать над маскировкой.
Она вслух рассуждала, что еще можно сделать для преображения статного разведчика в старика:
— Платок еще, и крест-накрест его, тогда и горб не съедет, и будет куча складок, куда можно и пистолет спрятать, и нож. И шапку, обязательно шапку!
Шубин обернулся к каптеру:
— Товарищ начхоз, проводите нас еще раз в сарай? Я про головной убор совсем забыл.
Тот протянул им керосинку:
— Так вы сами идите, смотрите сколько надо. Если горючка закончится, так еще нальем. Берите все, что понравится. Пускай живым одежка эта послужит, хозяева-то уже в могиле лежат.
Он ласково похлопал Ольгу по спине, проверяя, хорошо ли села жилетка:
— Ну посмотри, как ладно села. Малая, выбирай себе, что приглянется. — Он явно испытывал искреннюю симпатию и уважение к этой крохотной, но такой отважной девушке. Мужчина вытащил из глубоких карманов россыпь леденцов монпансье: — Держи, малая, сладенького. Замаралось только, сейчас я уберу махру эту. — Он неловко попытался сдуть прилипшие крошки и пылинки махорки с угощения.
Но Ольга забрала конфеты в таком виде:
— Не надо, пускай так остаются. Я съем, спасибо вам огромное! Конфеты будто из другого мира, до войны мы такие же покупали в гастрономе!
Вместе с Шубиным теперь на склад вещей отправилась Ольга. При виде горы вещей она вздохнула:
— Эх, нам бы такое в катакомбы. Там было так холодно из-за сырости и темноты, мы надевали на себя все, что было из одежды. Но она все время была нужна для перевязки раненых и больных.
Девушка долго и сосредоточенно выбирала из вещей то, что ей было нужно. Время от времени она протягивала головные уборы своему напарнику:
— Примерьте. А теперь вот этот!
Черную длинную женскую юбку в пятнах и прорехах она подцепила ножом и располосовала на две части:
— Вот этим подвяжем.
Наконец преображение капитана было закончено. В длинной и нелепой фигуре невозможно было узнать молодого мужчину, подтянутого офицера. Теперь он выглядел стариком, тощим, согнутым, с острым горбом и отвисшим животом. А Белецкая тем временем колдовала над теплой пуховой варежкой, вытягивая из нее волокна:
— Нет, руками не получится, надо гребень! — Девушка сунула под мышку несколько головных уборов, которые раскопала в куче, и решительно заявила: — Возвращаемся! Надо клей, ножницы и гребень! Я вам такую бороду сделаю из этой варежки, от настоящей не отличить. И еще нитки нужны!
Она была воодушевлена подготовкой, сияла, улыбалась и звонко щебетала, словно птичка. Капитан Шубин любовался ею, жизнь в ней так и била ключом, девушка совсем не была похожа на ту себя при их первой встрече — промокшую до нитки, молчаливую и сжатую от напряжения как пружина.
Под обаяние Ольги попал и старый каптер: он исполнил все ее просьбы, от ниток до частого металлического гребешка, облазив все полки на своем складе. А она лучилась от радости и благодарила его за каждую мелочь. С охапкой вещей и разных инструментов она вдруг вздохнула:
— Товарищ командир, тут столько подготовки. Я одна не управлюсь, только к утру будет готово.
Шубин растерянно уточнил:
— Так что же, мне стоит с полковником обсудить перенос начала операции?
Ольга замялась и смущенно кивнула: да, она не успеет соорудить нормальную маскировку до изначально запланированного пункта отхода. Надо бы раньше подумать…
Каптенармус, который долго сдерживал свое любопытство перед странным набором, который понадобился его визитерам, все-таки не выдержал:
— Товарищи, а зачем вам все это добро?
Ольга покосилась на капитана Шубина — можно ли рассказывать? Тот откашлялся и коротко ответил:
— Для секретной операции.
Начхоз замахал руками:
— Я почему спросил, не ради любопытства. Не шпион я германский, не боитесь, товарищи дорогие. Женка у меня в банно-прачечном отряде служит, рукодельница, Фросенька. — Морщинистое лицо расплылось от улыбки. — Ты, дочка, не серчай. Понимаю, что не моего ума дело, секретная служба у вас. Да хотел помощь Фросину предложить, ты скажи ей, что требуется, а уж она мигом сообразит из чего да как. Уж такая она у меня мастерица, все умеет — шить, вязать, латать. Уж она не откажет. А насчет болтовни и беспокоиться не надо, уж кто-кто, а она — нет, не скажет. Фросенька заикается сильно и стесняется, так что разговаривает только со мной. С сынком еще нашим Сережкой вот тоже курлыкала, болтала, да погиб он под Сталинградом.
По лицу каптенармуса прошла серая тень, он провел по лицу рукой и схватился за пилотку:
— Ну, товарищи дорогие, так что, идем до Фросеньки?
Капитан Шубин и Ольга Белецкая переглянулись и потом разом кивнули — веди.
…До самого утра возились над преображением разведчика немногословная Фрося и щебетунья Ольга. Девушка, словно восполняя годы, проведенные в полумраке и вынужденной тишине катакомб, рассказывала о том, как они справлялись в шахтах, спрятанных под Одессой:
— Спали мы все вместе, мужская спальня была и женская. В куче теплее, ведь топить нельзя, дрова — дефицит и только для готовки. А под землей ой как сыро всегда, хоть летом, хоть зимой. Но у нас школу там для ребятишек устроили, там я и училась, и учительницей для тех, кто помладше, была. Уходили ведь в катакомбы целыми семьями, не оставишь детей малых
