Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
Остались при орудии втроем, остальные побежали за боеприпасами. Волков собственноручно насадил на ствол тяжеленную дурищу.
– Килограмм десять, не меньше, – сказал зачем-то.
Никто не ответил. Берестов осторожно выглянул из приоткрытой калитки. Кутин старательно вертел ручками, поднимая ствол повыше.
– Готов! – сказал он.
– Охонь! – отозвался Берестов.
Бахнуло не так чтоб и очень громко. Странный снаряд, отлично различимый в небе, медленно поплыл по крутой траектории и шмякнулся с сильным недолетом. Солидно шмякнулся, впечатляюще. Дымный гриб внушительных размеров пополз кверху. Пушчонку посунуло назад отдачей, из-за кривой станины свалилась с подставленного вместо колеса деревянного ящика. Поспешно, пыхтя от натуги, восстановили статус-кво.
Наводчик опять закрутил рукоятки. Волков нахлобучил следующую дуру.
– Охонь по годофносси! – приказал начштаба.
Опять бахнуло – и через несколько секунд рвануло в рощице, наверху в кронах – видать, в дерево угодило.
– Тафай! – велел Берестов и, пригнувшись, побежал глянуть, почему о себе заявило только пять из имеющихся ручников. Также надо было глянуть, что с другой стороны деревни творится. Раненых пока не было еще, но сам медсанбат – тоже не шибко грозное формирование, не ровен час с той стороны какая сволочь полезет. Посыльного отправил к командиру – доложить обстановку.
Порадовался: все пулеметчики заняли свои места, бдят. Пушечка за спиной бахала и бахала, один раз даже восторженно там что-то заорали в десяток глоток. А потом знакомо загремела в три ствола зенитная установка, и опять радостно заоорали, на этот раз по всей окраине. Пока пробежался по окраине деревни – уже понял, что на медсанбат напоролась пробирающаяся втихую из котла группа.
Пальба разгорелась не на шутку, но, во-первых, вскоре в нее вписались и звуки выстрелов танковой пушки, а вместе с ней – и дудуканье дегтяревских пулеметов. Во-вторых, чуть позже затрещали и ППШ. Медсанбатовские пальбу прекратили, теперь громыхало вдалеке, там, где роща. Через полчаса не стрелял больше никто.
Зато по главной деревенской улице гордо продефилировали два маленьких броневичка из разведбата, а следом пеший конвой из разведчиков же погнал внушительную толпу пленных немцев, судя по сбродности формы и разнородности знаков различия – явных окруженцев. И красные окантовки погонов артиллеристов, и белые – пехоты, и розовые канты – танкисты, выделявшиеся своей одеждой от прочих, которые тоже были одеты по весеннему времени кто во что горазд. С десяток оказалось раненых – все легкие. Были ли тяжелораненые и если были, то куда делись, Берестов спрашивать не стал. Остальных забинтовали, но сначала оказали помощь пятерым разведчикам, неудачно подставившимся под пули. Впрочем, и среди них не было раненых тяжело.
Замыкала процессию новая «Тридцатьчетверка», из башни которой, словно римский триумфатор, гордо торчал командир, увенчанный ребристым шлемом.
Оказалось, что пока адъютант старший организовывал оборону, майор Быстров тут же затребовал помощь, и соседи прискакали моментом.
Когда взбудораженный боем капитан доложил своему начальству о том, что противник разгромлен, оборона медсанбата отработала хорошо, и подробно он все опишет в рапорте через пару часов, а сейчас просит разрешения сходить в рощу – глянуть что да как, майор усмехнулся и разрешил. Попросил только не идти в одиночку и взять с собой автоматическое оружие.
И Берестов, прихватив чешский ручник, старшину Волкова и героя дня – Кутина, отправился в рощу. На выходе из деревни к ним присоединился и замполит, усищи которого в кои-то веки победно торчали вверх. Оказалось, что Барсуков тоже принял участие в бою – как раз, по старой памяти, взявшись за пулемет. Даже за три сразу – именно он приказал выкатить грузовик с установкой ПВ и собственноручно врезал по роще. Правда, стрелял недолго, опять перегрелись стволы моментально, но закопошившиеся было на окраине лесного массива гансы сразу же залегли, а тут как раз и разведбат прискакал на подмогу.
Начштаба сильно сомневался, что немцы собирались атаковать белым днем, но свои соображения оставил при себе. Больно уж горд и рад был замполит. Пусть считает, что своим ходом сорвал атаку. Ломиться на зенитную установку и впрямь дураков поискать надо. Потому только уважительно кивнул, а в ответ усач тоже отвесил похвалу – не видно, что там стреляло, но разрывы были впечатляющи. Нет, все же побеждать приятно, и люди мягчают, определенно.
Потому капитан только предупредил всех, чтобы смотрели по сторонам внимательно, хоть и видно по стоящим у рощи броневикам и автомобилям, что разведчики рощу зачистили, но все же бдительность – штука полезная, мало ли. И, намекающе глянув на Волкова, особо отметил, чтоб не хватались за неизвестные предметы, не пинали и даже не катали. И напомнил, что медики повидали много таких «катателей», «пинателей» и «все подряд хватателей» с оторванными мужскими признаками, конечностями, пальцами, с выбитыми глазами и зубами.
Спутники кивнули серьезно, а Волков, как та кошка, что мясо съела, густо покраснел. Он и сам не понял толком, с чего вдруг катанул «бонбу» на позициях фольксштурмистов. Просто один из пацанов напомнил ему собственного сына, такой же белобрысый и курносый и на душе стало как-то так паскудно, что сам за собой недоглядел. Не хотел, чтобы сослуживцы слабину заметили, ну и форсанул по-глупому.
До рощи дошли без приключений. Стоявшие у броневичков автоматчики узнали, поприветствовали. Стоявший тут же укротитель «Харлей-Дэвидсона», ловко разбиравший ворох разных бумажек, используя загипсованную руку как столик и пресс-папье, усмехнулся прибывшим не без ехидства.
– Пришли спасибо сказать, братья славяне? – подначил, улыбаясь.
– Спасибо! – совершенно серьезно сказал замполит.
– Да не за что! Всегда пожалуйста! – ответил разведчик, сбиваясь с ироничного тона.
– Что это за штукари приперлись? – спросил усач деловито.
– Черт этих немцев разберет. Сброд какой-то. Да и вообще у них вроде как должен быть порядок, – а сплошная путаница и неразбериха. Взяли позавчера языка – офицер, обер-лейтенант. Форма – чистый вермахт, а на рукаве эсэсовская лента и написано «Гросс Дойчланд». Хотя вроде она не здесь, эта «Великая Германия». Неужели перебросили? Спрашиваем – откуда ты, сучий сын? Он и говорит: «Дивизия „Сопровождения Гитлера“», – начал рассказывать комбат.
– «Лейбштандарт», телохранители, – кивнул Волков.
Разведчик глянул на старшину, видимо, секунду-другую размышлял, стоит ли отвечать, потом поставил его на место:
– Вот и нет. Оказывается – есть и такая дивизия. Но нарукавную ленту собственную им не дали, пришивают великогерманскую, видно, с запасом навышивали. И хоть не эсэс, а вермахт, но вот так. Поди разбери. А неделю назад разгромили батальон каких-то хамов – у них лопаты на кокардах
