Сельма Лагерлёф - Иерусалим
Скоро всему наступил конец. Пока Ингмар жил в чужой стране, именьем управлял Ингмар-сильный. Однажды он услышал, как один из работников грубо и непочтительно ответил Барбру; тогда Ингмар-сильный закатил ему такую пощечину, что бедняга едва устоял на ногах.
— Если я еще раз услышу что-нибудь подобное, то тебе и не так от меня достанется, — сказал старик.
Барбру с удивлением посмотрела на него.
— Спасибо, — выдавила она.
Ингмар-сильный обернулся и взглянул на нее без тени дружелюбия.
— Не надо благодарить меня за это, — сказал он. — Пока ты хозяйка в Ингмарсгорде, — я буду следить за тем, чтобы слуги оказывали тебе уважение и почтение.
Только уже поздней осенью из Иерусалима пришло известие об отъезде Ингмара и Гертруды. «Может быть, они вернутся, когда вы получите эти строки», — стояло в письме. Узнав об этом, Барбру в первую минуту испытала чувство облегчения. Она не сомневалась, что Ингмар сейчас же начнет хлопотать о разводе. Тогда Барбру будет свободна, и ей не придется больше выносить весь тяжкий гнет осуждения и презрения.
Поздно вечером, сидя за работой, она не могла удержаться от слез. Сердце ее разрывалось при мысли, что теперь между ними с Ингмаром все кончено, и ничто больше уже их не связывает.
Вскоре народ толпами повалил к школьному дому. Накануне вернулась Гертруда, и вот в кухне матушки Стины был расставлен большой стол, на который Гертруда выкладывала все подарки, привезенные ею из Иерусалима на родину. Она передала через детей всей округе, чтобы все, у кого были друзья или родственники среди колонистов, приходили в школу. И вот все теперь сходились сюда, и Хок Маттс, и Пер, брат Льюнга Бьорна, и многие другие. Гертруда раздавала присланные подарки и рассказывала при этом об Иерусалиме, о колонии и о всех чудесах, какие происходили в Святой земле.
Бу Монсон тоже оставался в школьном доме, помогая Гертруде раздавать подарки и рассказывая, а вот Ингмар не показывался. Во все время долгого пути он был уверен, что сообщение Карин о Барбру окажется клеветой, но, когда он вернулся на родину и узнал, что все это правда, ему показалось невыносимым видеть людей. Он остановился у родителей Бу; там его оставляли в покое, никто его не трогал и не заговаривал с ним.
Около полудня народ разошелся, и Гертруда осталась на некоторое время в кухне одна. В это время вошла высокая, статная женщина. «Кто бы это мог быть? — подумала Гертруда. — Как странно, что у нас в деревне есть кто-то, кого я не знаю!»
Незнакомка подошла к Гертруде и протянула ей руку.
— Ты, должно быть, Гертруда, — сказала она. — Я хотела только спросить, это правда, что Ингмар не женится на тебе?
Гертруда готова была возмутиться, из-за того что незнакомка осмеливается задавать ей такие вопросы, но тут ей вдруг пришло в голову, что это, вероятно, Барбру — жена Ингмара.
— Да, Ингмар не женится на мне, — сказала она.
Тогда та вздохнула и пошла к дверям.
— Я не верила этому, пока не услышала собственными ушами, — сказала она.
Барбру думала только о затруднениях, которые создавало ей это известие. Ингмар вернулся свободным и, вероятно, любящим ее. «Ни за что на свете не сознаюсь, что это его ребенок, — думала Барбру. — Он будет считать себя навеки опозоренным, если бросит меня одну с больным ребенком. Он, конечно, будет просить меня остаться его женой, — я не смогу отказать, и все наши беды начнутся сызнова. Как тяжело мне будет всю жизнь терпеть этот незаслуженный позор!»
Дойдя до дверей, она обернулась к Гертруде:
— Ингмар, видимо, теперь не захочет вернуться домой? — тихо спросила она.
— Ему, наверное, нельзя жить дома, пока не кончится развод, — сказала Гертруда.
— Так или иначе, он все равно не захочет вернуться, — произнесла Барбру.
Тут Гертруда быстро подошла к ней.
— Я уверена теперь, что ты все наговариваешь на себя! — воскликнула она. — Я всегда это говорила, а теперь, когда тебя увидела, я больше в этом не сомневаюсь.
— Зачем мне лгать? — сказала Барбру. — Ты же знаешь, что у меня есть ребенок.
— Ты поступаешь несправедливо по отношению к Ингмару, который так любит тебя, — сказала Гертруда. — Он погибнет, если ты не скажешь ему правду.
— Тут нечего говорить, — сказала Барбру.
Гертруда пристально поглядела на Барбру, в надежде, что та все-таки разговорится.
— Можешь ты передать Ингмару одно поручение? — спросила Барбру.
— Да, конечно.
— Так скажи ему, что Ингмар-сильный умирает. Надо пойти проститься с ним. Со мной он может и не встречаться.
— Было бы лучше, если бы вы встретились.
Барбру взялась за ручку двери, но, открыв ее, снова обернулась.
— Скажи ведь это неправда, что Ингмар ослеп?
— Он потерял один глаз, но другой у него совершенно здоров.
— Спасибо, — сказала Барбру. — Я очень рада, что повидала тебя, — прибавила она, тепло посмотрев на Гертруду, затем, затворив дверь, ушла.
Час спустя Ингмар шел по дороге в Ингмарсгорд проститься с Ингмаром-сильным. Он шел медленно: казалось, каждый шаг стоил ему большого труда.
Недалеко от дороги стояла лачуга. Ингмар издали увидел, как из дверей вышли мужчина и женщина, и ему показалось, что женщина сунула что-то мужчине в руку. Потом она поспешно вышла на дорогу и быстрыми шагами направилась к Ингмарсгорду. Когда Ингмар проходил мимо лачуги, мужчина все еще стоял на пороге, вертя в руках несколько серебряных монет. Ингмар узнал его: это был Стиг Берьесон.
Стиг узнал Ингмара, только когда тот уже прошел мимо, и закричал ему вслед:
— Постой, Ингмар, постой! Да, погоди же, мне надо тебе кое-что сказать! — Стиг выбежал на дорогу, но, увидев, что Ингмар шел дальше, не обращая на него внимания, рассердился. — Давай, прячься от людей! — крикнул он. — А я мог бы тебе сообщить кое-что, что тебя порадовало бы!
Немного погодя Ингмар нагнал женщину, которая только что рассталась со Стигом Берьесоном. Та, по-видимому, очень спешила и шла быстро. Услышав за спиной шаги, она подумала, что это Стиг, и сказала:
— Хватит с тебя того, что я тебе дала, у меня больше нет.
Ингмар ничего не ответил, но пошел еще скорее.
— На следующей неделе я дам тебе еще, если ты только не проговоришься Ингмару, — продолжала она.
В эту минуту Ингмар догнал ее и положил руку ей на плечо. Она вырвалась и гневно обернулась.
Увидев, что сзади стоит Ингмар, а не Стиг, Барбру всплеснула руками от радостной неожиданности. Но когда они встретились взглядами, Ингмар медленно занес руку, нахмурился, и, казалось, готов был ее ударить.
Барбру не испугалась, мгновение она спокойно смотрела на мужа и затем тихо отступила.
— Нет, Ингмар, — сказала она, — не делай себя из-за меня несчастным.
Ингмар опустил руку.
— Прости меня, — сказал он холодно и резко, — но я не мог сдержаться, увидев тебя вместе с этим Стигом.
Барбру отвечала совсем тихо:
— Поверь, я была бы очень благодарна, если бы нашелся человек, который избавит меня от жизни.
Не говоря ни слова, Ингмар перешел на другую сторону дороги и, молча, пошел дальше. Барбру тоже молчала, слезы выступили у нее на глазах. «Мы так долго не виделись, а он не хочет мне даже слова сказать! Ах, за что нам это несчастье!
Конечно, было бы гораздо лучше, если бы я сказала ему, все, как есть, — мелькнуло у нее в голове. — Не могу выносить его презрения. Лучше я скажу ему правду, а потом убью себя».
Вдруг она заговорила:
— Тебе не интересно, как чувствует себя Ингмар-сильный? — спросила Барбру.
— Я думаю, что приду вовремя, чтобы самому увидеть это, — угрюмо отвечал Ингмар.
— Сегодня утром старик пришел ко мне, и сказал, что во сне ему была дана весть, что умрет сегодня.
— Разве он не болен? — спросил Ингмар.
— Всю зиму его мучил ревматизм, и он постоянно жаловался, что ты не возвращаешься и не даешь ему умереть. Ингмар-сильный говорил, что не может умереть, пока ты не вернешься из паломничества.
— И сегодня он не чувствует себя хуже?
— Нет, но Ингмар-сильный убежден, что сегодня умрет, и лежит на кровати у себя в комнате. Он хочет, чтобы все происходило так же, как при смерти твоего отца, и просил послать за пастором и доктором, ведь они присутствовали при смерти Ингмара-старшего. Он спрашивал также, где то прекрасное одеяло, которым был накрыт Ингмар-старший, но его нигде не смогли найти. Наверно, его продали на аукционе.
— Да, на том аукционе много чего продали, — отозвался Ингмар.
— Одна из служанок сказала, что одеяло, кажется, купил Стиг Берьесон, и я хотела его выкупить, чтобы исполнить желание Ингмара-сильного. Видишь, вот оно, — сказала она, указывая на узел, который несла в руках.
— Ты всегда была очень добра к старикам, — сказал Ингмар. Голос его звучал резко и грубо, хотя произносил он приветливые слова. Больше Ингмар ничего не прибавил, и между ними воцарилось молчание. Барбру тоскливо глядела вперед на дорогу. «Ужасно, как мы еще далеко, — думала она. — Нам идти еще полчаса, и все это время я должна смотреть как он страдает. И я ничем не могу помочь ему. Будет только хуже, если я скажу ему правду. Тогда он опять свяжет свою жизнь со мной. Никогда в жизни я не переживала таких тяжелых минут!»
