Дени Дидро - Монахиня_ Племянник Рамо_Жак-фаталист и его Хозяин
Хозяин. Помню. Ты остановился на экипаже и лакее, которому лекарша разрешила отдернуть полог кровати и поговорить с тобой.
Жак. Лакей подошел к постели и сказал мне: «Ну, приятель, вставайте, одевайтесь и едем». Я ответил ему из-под одеяла, не видя его и не показываясь ему на глаза: «Не мешайте мне спать, приятель, и уезжайте».
Лакей возражает, что у него есть приказ от его Хозяина, что он должен его исполнить.
«А ваш хозяин, распоряжающийся незнакомым ему человеком, распорядился ли уплатить то, что я здесь задолжал?»
«С этим уже покончено. Торопитесь: вас ждут в замке, и поверьте, вам будет там гораздо лучше, чем здесь, если только вы оправдаете возбужденное вами любопытство».
Я даю себя уговорить: встаю, одеваюсь, и меня ведут под руки. Я уже простился с лекаршей и собрался сесть в экипаж, когда эта женщина, подойдя ко мне, дернула меня за рукав и попросила отойти с ней в угол комнаты, чтобы сказать мне несколько слов.
«Вот что, друг мой, — заявила она, — вы, кажется, не можете на нас пожаловаться: доктор спас вам ногу, я хорошо ухаживала за вами, и я надеюсь, что вы не забудете о нас в замке».
«А что я могу для вас сделать?»
«Попросить, чтобы моего мужа пригласили вас перевязывать. Там куча народу. Это лучшая клиентура в округе. Сеньор — человек щедрый; он хорошо платит, и от вас зависит составить наше счастье. Муж несколько раз пытался туда проникнуть, но безуспешно».
«Разве в замке нет лекаря, госпожа докторша?»
«Конечно, есть».
«А будь этот лекарь вашим мужем, приятно ли было бы вам, если б ему повредили и выжили его оттуда?»
«Этому лекарю вы ничем не обязаны, а моему мужу, кажется, кое-чем обязаны: если вы, как раньше, ходите на обеих ногах, то это — его рук дело».
«А если ваш муж сделал мне добро, то я, по-вашему, должен сделать другому зло? Будь хотя бы это место свободным…»
Жак собрался продолжать, когда вошла трактирщица, держа на руках завернутую в пеленки Николь, целуя ее, жалея, лаская и причитая над ней, как над ребенком:
— Бедная моя Николь! Она всю ночь напролет провизжала, А вы, господа, хорошо спали?
Хозяин. Отлично.
Трактирщица. Тучи заволокли небо со всех сторон.
Хозяин. Очень досадно.
Трактирщица. Господа далеко едут?
Жак. Мы сами не знаем.
Трактирщица. Господа следуют за кем-нибудь?
Жак. Мы ни за кем не следуем.
Трактирщица. Господа едут или останавливаются в зависимости от дел, встречающихся им по дороге?
Жак. У нас нет никаких дел.
Трактирщица. Господа путешествуют для своего удовольствия?
Жак. Или для своего неудовольствия.
Трактирщица. Желаю вам первого.
Жак. Ваше желание не стоит выеденного яйца; будет то, что предначертано свыше.
Трактирщица. Ага! Значит, женитьба?
Жак. Быть может, да; быть может, нет.
Трактирщица. Будьте осторожны, господа. Тот человек, что находится внизу и что так зверски обошелся с моей бедной Николь, вступил в нелепейший брак… Дай, бедная собачонка, дай я тебя поцелую; и обещаю, что ничего подобного больше не случится. Видите, как она дрожит всем телом?
Хозяин. А что особенного в женитьбе этого человека?
На этот вопрос хозяйка отвечала:
— Там, внизу, какой-то шум; пойду сделаю распоряжения и вернусь, чтобы вам рассказать…
Муж ее, устав кричать: «Жена! Жена!» — поднимается наверх, не замечая, что за ним следует его кум. Трактирщик сказал жене:
— Какого черта ты здесь околачиваешься?
Затем, обернувшись, он заметил кума:
— Вы принесли мне денег?
Кум. Нет, куманек, вы отлично знаете, что у меня их нет.
Трактирщик. У вас нет? Я сумею смастерить их из вашего плуга, ваших лошадей, ваших быков и вашей кровати. Как, негодяй!
К у м. Я не негодяй.
Трактирщик. А кто же ты? Ты нуждаешься, не знаешь, чем засеять поле; твой помещик, которому надоело тебе одалживать, не хочет больше ничего давать. Ты приходишь ко мне; эта женщина за тебя вступается; проклятая болтушка, причина всех совершенных мною в жизни глупостей, уговаривает меня ссудить тебя; я даю тебе в долг; ты обещаешь вернуть и десять раз увиливаешь. Но будь покоен, я канителить не стану. Вон отсюда!
Жак и его Хозяин собрались было походатайствовать за беднягу, но трактирщица, приложив палец к губам, подала им знак, чтоб они молчали.
Трактирщик. Вон отсюда!
К у м. Все, что вы сказали, куманек, сущая правда; но правда также и то, что судебные приставы сейчас находятся у меня и что через несколько минут мы будем доведены до нищенской сумы — моя дочь, сын и я.
Трактирщик. Этой участи ты и заслуживаешь. Зачем ты приходил сегодня утром? Я бросаю доливку бочек, выхожу из погреба, а тебя нет. Вон отсюда, говорю тебе!
Кум. Да, я заходил, кум; но побоялся плохого приема, повернул назад и сейчас тоже ухожу.
Трактирщик. И хорошо сделаешь.
Кум. А теперь бедная моя Маргарита, такая благоразумная, такая хорошенькая, пойдет в Париж в услужение.
Трактирщик. В Париж, в услужение! Ты хочешь сделать из нее шлюху?
К у м. Не я хочу, а тот жестокий человек, который со мной говорит.
Трактирщик. Я — жестокий человек? Ничего подобного: никогда им не был, ты это отлично знаешь…
Кум. Я больше не в состоянии прокормить ни дочь, ни сына: дочь пойдет в услужение, а сын в солдаты.
Трактирщик. И я буду тому причиной? Ни под каким видом! Ты злой человек; пока я жив, ты будешь моим мучением. Ну, сколько тебе надо?
Кум. Ничего мне не надо. Я в отчаянии оттого, что вам должен, но отныне этого больше не будет. Своими оскорблениями вы причиняете больше зла, чем делаете добра услугами. Будь у меня деньги, я швырнул бы их вам в лицо; но у меня нет ни гроша. Моя дочь станет тем, чем богу угодно; мальчик даст себя убить, если так нужно; я буду просить милостыню, но не у ваших дверей. Нет, нет, никаких больше обязательств по отношению к такому нехорошему человеку, как вы. Выручайте деньги за моих волов, лошадей и орудия; подавитесь ими! Вы родились, чтобы плодить неблагодарных, а я не хочу им быть. Прощайте!
Трактирщик. Жена, он уходит! Удержи его.
Трактирщица. Ну, куманек, обсудим, как вам можно помочь.
К у м. Мне не нужна такая помощь, она слишком дорого обходится…
Трактирщик шепотом повторяет жене: «Да не пускай же его, удержи! Дочь в Париж! Сына в армию! Сам он на паперти! Не допущу!»
Тем временем жена прилагала тщетные усилия: крестьянин был человек с гонором, не хотел ничего понимать и всячески упирался. Трактирщик со слезами на глазах взывал к Жаку и его Хозяину, повторяя:
— Господа, постарайтесь его урезонить…
Жак с Хозяином вмешались в это дело; все одновременно умоляли крестьянина. Я никогда не видел человека… — Вы никогда не видели! Да вас там и не было! Скажите лучше: никто никогда не видел. — Пусть так. Никто не видел человека более огорченного отказом и более обрадованного согласием взять от него деньги, чем этот трактирщик; он обнимал жену, обнимал кума, обнимал Жака и его Хозяина, восклицая:
— Пусть поскорее сбегают к нему и прогонят этих ужасных приставов.
Кум. Согласитесь все же…
Трактирщик. Соглашаюсь с тем, что я все порчу. Но что ты хочешь, кум? Уж я такой, какой есть. Природа сделала меня самым жестоким и самым нежным человеком; я не умею ни соглашаться, ни отказывать.
К у м. Не могли ли бы вы стать другим?
Трактирщик. Я уже в таком возрасте, когда не исправляются; но если бы те, кто обратился ко мне первыми, распекли меня так, как ты, я, вероятно, стал бы лучше. Благодарю тебя, кум, за урок; может статься, он пойдет мне на пользу… Жена, спустись поскорее вниз и дай ему все, что нужно. Поторопись и не заставляй его ждать; можешь потом вернуться к этим господам, с которыми ты, кажется, отлично спелась…
Жена и кум сошли вниз, трактирщик постоял еще минутку; когда он удалился, Жак сказал Хозяину:
— Вот странный человек! Небо наслало эту дурную погоду и задержало нас здесь, так как ему было угодно, чтобы вы выслушали мои любовные похождения; но что же теперь ему угодно?
Хозяин, зевая и постукивая по табакерке, растянулся в кресле и ответил:
— Жак, нам предстоит еще не один день прожить вместе, если только…
Жак. Словом, небу угодно, чтоб я сегодня молчал, а говорила трактирщица; это — болтунья, которой ничего лучшего и не надо; пускай же говорит.
Хозяин. Ты сердишься?
Жак. Дело в том, что я тоже люблю поговорить. Хозяин. Твой черед придет.
Жак. Или не придет.
Понимаю тебя, читатель «Вот, — говоришь ты, — настоящая развязка для «Ворчуна-благодетеля»{150}! Согласен с тобой. Будь я автором этой пьесы, я ввел бы в нее персонаж, который приняли бы за эпизодический, но который бы им не был. Этот персонаж появлялся бы несколько раз, и присутствие его было бы оправдано. Сперва он явился бы, чтобы просить пощады; но боязнь плохого приема заставила бы его удалиться до возвращения Жеронта. Побуждаемый вторжением судебных приставов в его жилище, он набрался бы храбрости и вторично отправился бы к Жеронту; но тот бы отказался его принять. Наконец я вывел бы его в развязке, где он сыграл бы точно такую же роль, как крестьянин у трактирщика; у него тоже была бы дочка, которую он собирался бы пристроить у торговки дамскими нарядами, и был бы сын, которого он взял бы из школы, чтоб отдать в услужение, а сам бы он тоже решил просить милостыню до тех пор, пока ему не станет противна жизнь. Публика увидела бы ворчливого благодетеля у ног этого человека; его распекли бы по заслугам; он был бы принужден обратиться к окружающей его семье, чтоб умилостивить своего должника и заставить его снова принять помощь. Ворчливый благодетель был бы наказан; он обещал бы исправиться, но в последнюю минуту снова вернулся бы к своему обычаю, рассердившись на действующих лиц, которые любезно уступали бы друг другу дорогу при входе в дом; он крикнул бы им резко: «Черт бы побрал церемо…» — но тут же остановился бы на полуслове, сказав своим племянницам: «Ну-с, племянницы, подайте мне руку и войдем». — А дабы связать этот персонаж со всем сюжетом, вы сделали бы его ставленником Жеронтова племянника? — Отлично. — И дядя одолжил бы деньги по просьбе этого племянника? — Превосходно. — И это послужило бы причиной, почему дядя разгневался на племянника? — Именно так. — А развязка этой пьесы не была ли бы публичным повторением в присутствии всей семьи того, что каждый из них перед тем делал в отдельности? — Вы угадали. — Если я встречу когда-нибудь Гольдони, то расскажу ему сцену в харчевне. — И хорошо сделаете; он такой искусник, что лучше не надо, и воспользуется этим как следует.
