Кнут Гамсун - А жизнь продолжается
— Восемь комнат! — воскликнул Хольм.
— Семь и кухня, разве это много? Две под аптеку и пять для штата. Или как вы найдете нужным. Штат-то порядочный — сам аптекарь, фармацевт, лаборант, прислуга…
— Тьфу ты! Я даже и не подозревал, что у меня такая большая семья. Почтмейстер, да вы просто кудесник. Скажите, а каким будет дом снаружи?
— В старом, обычном, несовременном и неамериканском стиле. Дом, куда так и тянет войти: «Мир вам!», «Оставайтесь с миром!» Вход посреди фасада, большая двустворчатая дверь в массивной раме. Лестница с каменными ступенями. Крыша из фигурной черепицы, над входной дверью, во всю ее ширину, сводчатое чердачное окно, стекла расходятся веером. Все старомодно, привычно и красиво.
— А аптека? — спросил Хольм. — Я ж как-никак торгую.
— Вход в аптеку вот тут, со стороны города. Здесь тоже каменные ступеньки и большая фарфоровая вывеска. У меня есть с собой маленький набросок…
У Хольма даже перехватило дыхание.
— Нет, ну какой же красивый дом! Прямо загляденье! И осины тут, и ручей. Старомодно и красиво — да это же просто великолепно!
— Полно недостатков. Сделано скуки ради. Я же никакой не архитектор и не художник.
— Именно что архитектор! — ответил Хольм. — Значит, по-вашему, это не так уж и неосуществимо?
Почтмейстер показал ему приблизительную смету постройки дома с сараем. Ну и молодчага, все-то он продумал, даже то, как провести из ручья в дом воду.
Почтмейстер «с удовольствием» одолжил на время аптекарю свои рисунки и чертежи. Тот сказал, что хочет их кое-кому показать. И уточнил:
— Фармацевту.
Похоже, старая хозяйка и аптекарь окончательно между собою поладили. Они почти уже не скрывали свои отношения и опять возобновили свидания на пустыре, они сверялись с чертежами, кивали друг другу и о чем-то договаривались. Из них двоих менее всего был уверен Хольм, он сказал:
— Как бы в один прекрасный день все это не рухнуло.
Дама в ответ улыбнулась:
— Я уже рассказала обо всем Юлии.
— А она что?
— Юлия? Она очень понятливая.
— Ну а что скажет консул?
— Ничего он не скажет. Нас с ним столько всего связывает. Можешь быть уверен, когда мы вернемся, он выпьет с нами за наше здоровье.
— Мне уже не терпится… хоть чего-нибудь выпить. Иди в гостиницу и жди меня там!
Хольму столько всего нужно было провернуть до их отъезда. Он сходил к пастору кое за какими бумагами, а после к судье — узнать, какова реальная стоимость пустыря. Повстречав на обратном пути Августа, он радостно воскликнул:
— Вас-то мне и нужно!
Что поделать, Август был нарасхват.
Август как раз возвращался от доктора, где провел время самым приятным образом. Будучи в настроении, он пошел точить лясы, тем более что рядом сидела малютка Эстер, он был богат и раскован, теперь он мог дать себе волю и подпустить небылиц. Как и следовало ожидать, доктор спросил у него про торговлю овцами, и Август сообщил, что идет она круто на подъем, он уже успел загнать одного скупщика и взять на смену другого, в городской конторе ему позарез необходимы помощники, овец просто море, шерстных и убойных, это вам не шутка. Ну да что там какое-то захудалое стадо, теперь у него на примете несколько усадеб, которые он, между прочим, намерен приобрести, ну не в огромном количестве, а штук десять, если кое с кем у него все выйдет так, как он надеется…
— Интересно, а где же мальчики? — вполголоса произнес доктор.
— Не знаю, — ответила фру Эстер.
Доктор:
— Ну, Август, и делами же вы заворачиваете! Лично я с трудом наскреб на мотоцикл.
— Так ведь наука и медицина — это совсем другая статья.
— Да, но десять усадеб!
— Я уже пообещал, — заявил Август. — Да и потом, не так уж это и много, цены на землю здесь невысокие, верней сказать, мизерные.
Нет, он привык к другому, к фруктовым плантациям и скотоводческим фермам, о которых в здешних широтах и понятия не имеют. Это как если бы вы читали сказки…
— Эстер, я не понимаю, куда подевались мальчики?
— Я тоже, — отвечает фру Эстер.
Но мальчики сейчас занимают ее в самую последнюю очередь, до того ей интересно сидеть и слушать.
Доктор снова обращается к Августу: должно быть, он изрядно-таки потратился?
Да. Сколько-то денег он потратил, этого он отрицать не будет, что да, то да. Зато теперь у него есть собственность, например горное пастбище, где овец видимо-невидимо.
А он не думал о том, что в один прекрасный день ему, может быть, придется все это заложить?
Такой наивный вопрос вызвал у Августа лишь улыбку.
— Конечно, думал. Но во всем мире люди только тем и занимаются, что закладывают и перезакладывают свое имущество. Это и есть оборотливость и инициатива.
Доктор этого не понимал, для него это звучало дико.
— Карстен, ну почему тебе надо обязательно все понимать? — несколько нетерпеливо сказала фру Эстер.
Август разошелся вовсю и понесся галопом: нет, с такими грошами, как у него, он и в подметки не годится Рокфеллеру или тому же Ротшильду. Вот у кого овцеводческие фермы и рыболовецкие суда и рыболовные промыслы! Грех говорить, но у них даже есть собственное кладбище для домочадцев и служащих и чиновников! Августу однажды довелось-таки побывать у Ротшильда, и он никогда этого не забудет:
— Милые мои, одной охраны у входа сто пятьдесят человек, и все с револьверами.
— Но вы все-таки прошли?
— А что бы они мне сделали? — сказал Август. — Я видывал вояк и почище, целые разбойничьи банды, к тому же у меня у самого был с собой револьвер. Начни они стрелять, я бы их уложил на месте. Да нет, они вели себя прилично, да и то сказать, они были увешаны золотом и все из себя важные, только я и раньше встречал капитанов с генералами, мне это не в новинку. «По какому, — спрашивают, — ты делу?» — «А вот это, — говорю, — я изложу вашему главнокомандующему». А тот и подавно весь из себя благородный, в перьях и жемчугах, только мне не впервой встречаться с президентами и королями. «Какая, — спрашивает он, — у вас до Ротшильда надобность?» А я и говорю: «Хочу, мол, продать ему крупный алмаз, который я привез из страны под названьем Перу».
— Это правда? — спросил доктор.
Август задет.
— Неужто не правда! Я только и слежу, как бы не сболтнуть лишнего. А кроме того, разве Ротшильда проведешь?
— Так они вас все-таки пропустили?
— Естественно. Провели к нему, поклонились и сказали, чего мне надо. Разговаривать с ним одно удовольствие, такой это замечательный человек, ну просто государственного ума. «Показывай, — говорит, — свой алмаз». Глянул — и с ходу купил. Вдобавок он не из тех, кто торгуется, вынул безо всяких бумажник и заплатил. Видели бы вы этот бумажник! Если бы мы с вами взяли самый обыкновенный кошелек и набили газетной бумагой да еще засунули туда с пяток карточных колод, то все равно бы он не получился таким толстым, как Ротшильдов.
— Но он, верно, здорово похудел после того, как Ротшильд уплатил за алмаз?
— Вот именно, — подхватил Август, — прямо-таки скукожился. Ведь деньги-то за алмаз выложены были немалые.
— Сколько же такой алмаз, интересно, мог стоить?
— Ну-у, — замялся Август. — Если говорить по правде, я и сам не знаю. Знаю только, что благодаря этим деньгам мне будет на что прокормиться в старости.
— Значит, это совсем не те деньги, которые вы выиграли в лотерею?
— Какая лотерея! — отмахнулся Август. — Разве этого хватило бы, чтоб начать в этих горах крупномасштабную добычу руды?
Доктор Лунд поднимается и идет к дверям, он хочет поискать мальчиков.
— Я уже начинаю немножко беспокоиться, — говорит он. — А ты, Эстер?
— Я тоже, — рассеянно отвечает она.
Эстер из Поллена сидела и слушала небылицы. Конечно, хорошо бы позвать мальчиков, чтоб те тоже послушали, но ей неохота было идти их разыскивать, она боялась что-нибудь пропустить. Неужели она такая заурядная, такая пустая женщина? Да вовсе нет! Она красивая и милая, а это уже кое-что, вдобавок на редкость умелая. Свое уменье она проявляла и на кухне, и в гостиной, и в погребе. И в спальне тоже. Как — Эстер? Да, в спальне она была слепой, нежной и безрассудной. А сейчас она сидела и слушала. Ни у кого не было такого дара плести небывальщины, как у ее земляка из Поллена, может, она и не верила ни единому его слову, но ведь и читая сказки, мы разве в них верим? Август был не похож на других. Те ей тоже рассказывали. Но что ей могла порассказать кухонная прислуга? Даже доктор — ну чем он мог ее поразвлечь? В сравнении с невероятными историями Августа все остальное было взаправдашним и нагоняло скуку.
Что до Августа, то он сидел и завирался в свое удовольствие. Потому что был сегодня в радужном настроении, ну а как же, все теперь складывалось как нельзя лучше, денег убыло, овец прибыло, есть крепкая надежда заполучить девушку в Южном, всеобщее уважение и пиджак на шелку. А старался он, мозолил язык не для кого-нибудь, а для Эстер, никто не умел слушать так, как она, глаза и щеки горят, грудь вздымается. Эстер была вдохновенной слушательницей, ему не было нужды сдерживать себя, и не перебарщивать, и умалять чудесное, в полленских горницах слыхивали и про Билеалову комету, и про девушку, что утопилась в море. О, длинными зимними вечерами сколько же в полленских горницах их было поведано, сказаний и таинственных происшествий, а уж спето песен…
