Портрет леди - Генри Джеймс
– Вот, бывало, раньше, мадам, я сидел на Елисейских Полях напротив Дворца промышленности и видел вереницы экипажей, которые мчались то в Тюильри, то из Тюильри, не менее семи раз за день. А однажды даже было девять. А теперь? Что говорить – полная потеря стиля. Наполеон знал, что нужно французам, и пока они не восстановят империю, над Парижем будет висеть черная туча.
Среди воскресных гостей миссис Льюс Изабелла встретила молодого человека, с которым много разговаривала, поскольку из бесед с ним черпала немало полезного. Мистер Эдвард Розье – Нед Розье, как все его звали, – родился в Нью-Йорке, но вырос в Париже, под неусыпным оком отца, который, уж так случилось, был давнишним и близким другом покойного мистера Арчера. Эдвард Розье помнил Изабеллу девочкой; это именно его отец пришел на помощь маленьким мисс Арчер в Невшателе (он был проездом в этом городе и случайно остановился в той же гостинице) после того, как их бонна сбежала с русским князем, а местонахождение отца было неизвестно в течение нескольких дней. Изабелла отчетливо помнила изящного мальчика, от чьих волос так чудесно пахло чем-то дорогим и чьей бонне было строго-настрого приказано ни под каким видом не оставлять его одного. Изабелла тогда прогуливалась с ним вокруг озера и решила, что этот мальчик красив, как ангел, – сравнение, которое ни в коем случае не казалось ей банальным, поскольку она имела точное представление о внешности ангелов и воочию увидела ее воплощение в чертах своего нового приятеля. Розовое личико, увенчанное синим бархатным беретом, над крахмальным вышитым воротником на долгие годы стало предметом детских мечтаний Изабеллы, и она твердо верила, что обитатели небес беседуют меж собой на таком же странном диалекте (смеси английского с французским) и изрекают столь же похвальные истины, как маленький Эдвард, сообщивший ей, что «огражден» бонной от того, чтобы подойти к краю озера, и что бонну всегда надо слушаться. Английский Розье за это время значительно улучшился – во всяком случае, в нем стало меньше французских выражений. Отец его умер, гувернантки больше не было, но молодой человек не забыл, чему его учили, – он никогда не подходил к краю озера. Окружавшая его атмосфера по-прежнему ласкала ноздри. Это был милый, изящный молодой человек с весьма изысканными, по общему мнению, вкусами: разбирался в старинном фарфоре, винах, качестве книжных переплетов, был завсегдатаем самых дорогих магазинов и отелей и часто листал Almanach de Gotha[39]. По части умения делать заказ в ресторане молодой Розье не уступал мистеру Льюсу, и, возможно со временем, собирался стать преемником этого достойного джентльмена, чьи суровые политические взгляды он разделял и высказывал похожие сентенции своим мягким невинным голосом. В Париже он занимал чудесные апартаменты, декорированные старинным испанским алтарным кружевом, предметом зависти его приятельниц, уверявших, что каминная полка его украшена богаче, чем платья некоторых герцогинь. Но тем не менее обычно Эдвард Розье проводил часть зимы в По, а однажды он даже съездил на пару месяцев в Штаты.
Он живо заинтересовался Изабеллой и в подробностях вспомнил их прогулку в Невшателе, когда девочка подговаривала его подойти поближе к краю озера. В ее теперешних претензиях к здешнему эмигрантскому обществу он, казалось, увидел отголоски все той же направленности и отвечал нашей героине с большей учтивостью, чем, возможно, заслуживал сей предмет разговора.
– Куда нас заведет такая жизнь? – переспросил он. – Вот мы в Париже, откуда нам открыта любая дорога. Вы не можете никуда двинуться, пока вы не посетили Париж. Любой, кто приезжает в Европу, не может миновать его. Вы не совсем это имели в виду? Вы подразумевали – что вам это может дать? Но как можно предсказать будущее? Как можно знать, что нас ждет впереди? Если дорога приятна, мне все равно, куда она ведет. Мне эта дорога нравится, я люблю старый добрый асфальт. Вы не можете устать от него – даже если очень постараетесь. Вам кажется, что вам скучно, но это неправда – здесь всегда есть что-то новое и свежее. Возьмем отель Друо: там иногда три-четыре распродажи на неделе. Где еще можно найти такие славные вещицы? И что бы там ни говорили о Париже, я утверждаю, что здесь все дешевле, надо только знать места. Я-то их знаю, но приберегаю для себя. Вам я, пожалуй, скажу, ради исключения; но только больше никому не говорите. И пожалуйста, не ходите никуда, не посоветовавшись прежде со мной. Разумеется, избегайте Бульваров – там совершенно нечего делать. По правде говоря, вряд ли кто знает Париж так же, как я. Как-нибудь вам с миссис Тачетт надо позавтракать у меня, я покажу вам свои вещички; больше ничего не скажу! Здесь в последнее время ходит много разговоров о Лондоне – модно кричать: ах, Лондон! Лондон! Но это чепуха – в Лондоне нечего делать. Нет ничего в стиле Людовика XV[40], нет настоящего ампира – везде эта их вечная мебель времен королевы Анны. Для спальни она еще годится, или для ванной, – но не для гостиной. Провожу ли я свою жизнь на аукционах? – проговорил молодой человек в ответ на вопрос Изабеллы. – О, нет. У меня нет таких средств, хотя мне и хотелось бы иметь их. Вы думаете, что я несерьезный человек, – я вижу это по выражению вашего лица. У вас удивительно выразительное лицо. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за эти слова – мне просто хотелось предостеречь вас. Вы считаете, что я должен чем-то заниматься; я, в общем, с вами согласен. Но, когда встанешь перед необходимостью конкретизировать свои намерения, ничего не получается. Не могу же я вернуться домой и открыть
