Виллем Элсхот - Избранное
Ощупав свою ногу, она продолжала:
— Статья написана великолепно. Я никогда не читала ничего подобного. Должна выразить вам свое восхищение, сударь. После того как мой бедный брат высказался при вас, вам будет легче понять, каково мне здесь приходится. А ведь дело надо делать, сами понимаете.
Пока она говорила, Пиперс по знаку Боормана снова навесил на себя фотоаппарат и направился в мастерскую, оставив нас в общество обремененной заботами женщины.
— Сударыня, — сказал Боорман, — очень рад, что статья вам нравится. Честно говоря, я и сам ею весьма доволен. В торговом мире, как, впрочем, и в различных министерствах, она, несомненно, будет иметь успех. Некоторое количество экземпляров номера, в котором она будет помещена, мы отпечатаем специально для вас, и вы сможете получить их по себестоимости. К каждому экземпляру будет приложена фирменная бандероль «Всемирного Обозрения», так что журналы будут под нашим флагом путешествовать по всему миру, хоть рассылать их станете вы сами. Адресат, естественно, не заподозрит, что этот номер направили ему вы, а предположит, что наша редакция охотится за подпиской или рекламными объявлениями. К примеру, вы услышали о подрядчике, строящем дом, в котором будут нужны кухонные лифты. В момент, который вы сочтете наиболее подходящим, вы просто пошлете ему экземпляр журнала в нашей обертке. И в то время, как наш добрый друг усердно размышляет над тем, кому бы дать заказ… бац!.. заманчивое описание вашей образцовой кузницы взрывается, как бомба, среди проспектов и смет ваших незадачливых конкурентов.
Вплотную пододвинув к ней свой стул, он дружески похлопал ее по плечу и достал из кармана карточку, которую положил на письменный стол, предварительно сдвинув в сторону кипу бумаг.
— Наденьте очки, сударыня, и вы об этом не пожалеете.
Женщина повиновалась и впилась глазами в текст.
ОСОБЫЙ ТАРИФ НА ЭКЗЕМПЛЯРЫ«Всемирного Обозрения Финансов, Торговли, Промышленности, Искусств и Наук».
500 000 экземпляров // (или больше) // 0,08 фр. за 1 экз.250 000 ……………………//………………………// 0,09 ……………………100 000 ……………………//………………………// 0,10 …………………… 75 000 ……………………//………………………// 0,11 …………………… 50 000 ……………………//………………………// 0,12 …………………… 40 000 ……………………//………………………// 0,13 …………………… 30 000 ……………………//………………………// 0,14 …………………… 20 000 ……………………//………………………// 0,16 …………………… 15 000 ……………………//………………………// 0,18 …………………… 10 000 ……………………//………………………// 0,20 …………………… 8 000 ……………………//………………………// 0,23 …………………… 5 000 ……………………//………………………// 0,30 …………………… 4 000 ……………………//………………………// 0,35 …………………… 3 000 ……………………//………………………// 0,40 …………………… 2 000 ……………………//………………………// 0,50 …………………… 1 000 ……………………//………………………// 0,70 …………………… 500 ……………………//………………………// 0,95 ……………………
— Как видите, сударыня, вы можете получить ровно столько экземпляров, сколько пожелаете. Когда журнал уже набран и типография начала его печатать, за несколькими лишними кипами бумаги дело не станет.
Его голос утратил прежние модуляции, и я увидел, что он смотрит на нее, как кошка на мышь.
— Не надо только жадничать и брать слишком много, — продолжал Боорман. — Мне кажется, ста тысяч экземпляров вам вполне хватит, не так ли, сударыня?
Женщина продолжала смотреть на столбики цифр. Уже несколько раз ее палец соскальзывал вниз и останавливался где-то около цифры 500, но непрерывно возраставшие цены всякий раз автоматически гнали его наверх. Рука ее заметалась между цифрами 50 000 и 500 и наконец остановилась около цифры 20 000.
— Сто тысяч экземпляров, господин директор! Да что я буду делать с таким запасом? — испуганно спросила она.
— Видите ли, — сказал Боорман, — с точки зрения моих интересов вам вовсе не обязательно брать так много. Я бы даже, пожалуй, сказал: чем меньше, тем лучше. Но в ваших интересах, сударыня, я считаю своим долгом посоветовать вам воспользоваться этой возможностью. Давайте прикинем. Сколько подрядчиков наберется в нашей стране? Допустим, шесть тысяч. И по крайней мере столько же архитекторов. Плюс примерно пять тысяч муниципальных ратуш, где ваши лифты могли бы перевозить с этажа на этаж папки с делами — итого, семнадцать тысяч. Затем десять тысяч отелей, стало быть, уже двадцать семь тысяч. Далее предположим, что у нас в стране только тридцать тысяч частных домов, в которых можно было бы установить кухонные лифты. Уже получается в общей сложности пятьдесят семь тысяч. Теперь подумаем об экспорте за границу: Франция с ее громадной сетью отелей. Голландия, придающая столь большое значение комфорту. Швейцария, сударыня! Все это, разумеется, при условии, что вы не намерены почить на лаврах, а действительно хотите превратить вашу кузницу в фирму мирового масштаба. Этих ста тысяч экземпляров вам хватит года на два. Прежде чем их начнут для вас печатать, я распоряжусь, чтобы из набора сняли дату, так что запас ваш никогда не устареет. И к тому же чем больше вы закажете, тем меньше они будут стоить. Ну, что вы об этом думаете? Хватит вам ста тысяч?
— Конечно, сударь. Вы должны учесть, что я уже не молода и потому хотела бы, как вы уже знаете, передать нашу мастерскую акционерному обществу.
— Мне кажется, — засмеялся Боорман, — что в таком случае кипа номеров нашего журнала будет одной из самых ярких статей вашей инвентарной описи.
Наступила пауза.
— Сто тысяч экземпляров! — пробормотала женщина. — Какие это деньги!
И снова она испуганно заскользила пальцем по столбику, спасаясь бегством от крупных цифр, ощетинившихся нулями. А внизу колонки ее пугали высокие цены за экземпляр, и потому ее палец снова тянулся вверх, к более низким расценкам, так что в коночном итоге опять оказывался наверху, у крупных чисел.
— Десять сантимов, — повторил Боорман. — Но раз уж вы конфиденциально рассказали мне о ваших трудностях и бедах, о вашем брате и о ноге, я, так и быть — из сочувствия, — уступлю вам журналы по девять с половиной сантимов. Но вы должны дать мне честное слово, что никому об этом не скажете, потому что ни за какие деньги на свете я бы не согласился, чтобы это дошло до министерств или до Правления корпорации прессы Соединенных Штатов.
С этими словами он достал из кармана два красных бланка и на обоих написал «сто тысяч» и «девять с половиной сантимов», а также проставил дату. Затем он протянул женщине свою самопишущую ручку и указал на пунктирную линию под словом «Покупатель», где она поставила свою подпись.
— Что касается превращения вашего предприятия в акционерное общество, то, надеюсь, в ближайшем будущем смогу сообщить вам более определенные новости, — заверил он ее.
— Но девять тысяч пятьсот франков, сударь, — это для нас огромная сумма, которую мы едва ли сможем выплатить сразу.
— Бросьте! — засмеялся Боорман. — Уж я-то знаю… По всему видно, что фирма Лауверэйсен процветает. Поистине, как говорится, кто прибедняется, ни в чем не нуждается, а у хвастунишки без хлеба ребятишки.
— Конечно, — проговорила женщина не без некоторой гордости, — если будет очень надо, то я что-нибудь придумаю. Я и не с такими трудностями справлялась. Но в данный момент почти весь наш капитал вложен в материалы, и к тому же нам часто приходится предоставлять нашим клиентам кредит, понимаете?
— Что ж, в таком случае уплатите половину при доставке, а остальную сумму — в рассрочку на полгода, — согласился мой патрон.
И, пометив условия оплаты на бланках, добавил:
— Статья, разумеется, будет богато иллюстрирована, и все расходы, связанные с фотографированием, я беру на свой счет. Клише — по обычным расценкам. Смотрите, а Пиперс уже принялся за работу! Не желаете ли взглянуть, сударыня?
Сунув один из бланков в карман, он встал и открыл дверь в мастерскую.
Мастер Лауверэйсен позировал посреди кузницы с кувалдой на плече, в окружении всего своего штата: девяти рабочих и подмастерья. Гордые, как павлины, люди застыли в неподвижных позах, задрав головы вверх, подбоченившись и вытаращив глаза. Они не мигая смотрели на Пиперса, скрывшегося за черной накидкой, так что оттуда торчали одни тощие ноги. Дородный сборщик быстро закатал рукава, затем снова подбоченился и напрягся что было силы, выставляя напоказ свои огромные бицепсы. Эти люди, несомненно, переживали одно из самых счастливых мгновений в своей жизни, и было видно, что они готовы безропотно позировать до утра. Они не решались даже моргнуть, хотя в аппарате еще не было пластинки, а бледный подмастерье, которого старшие оттеснили назад, встав на цыпочки, старался казаться как можно выше ростом, потому что на самом деле был меньше остальных. И только у самого Лауверэйсена, стоявшего со своей кувалдой в центре группы и, таким образом, как бы являвшего собой ее стержень, был куда менее молодцеватый вид, чем у его людей. Ему не удалось полностью согнать уныние со своего лица. С потухшим взором и печально обвисшими усами он стоял, согнувшись под бременем тяжелой кувалды, словно новоявленный Христос, шествующий с крестом на Голгофу.
