Николай Чебаевский - Если любишь
Хлопот по дому, правда, стало меньше. Оставив медпункт, мать взяла на себя почти все домашние дела. А сыну предоставила полную волюшку — бегай, играй сколько хочешь. Зинаиде Гавриловне хотелось, во-первых, побаловать сына напоследок, если уж не удастся ей устоять. А во-вторых, надо же было чем-то самой заняться. Без всякого дела болезнь скоро доконала бы ее.
В эту-то пору и протянулась к Зинаиде Гавриловне рука помощи.
Как-то теплым июльским утром она пошла за ягодой. Раньше вечная занятость не часто позволяла ей бывать в поле, в лесу, так хоть теперь следовало воспользоваться невольным отдыхом.
На солнечном пригреве, по опушкам березовых и осиновых перелесков стала уже поспевать земляничка. Как это чудесно было — искать в траве и бережно, чтобы не помять, срывать с плодоножки нежную ягодку! Положишь в рот — сама тает на языке, сладко-кисленькая, пахучая, какой никогда не купишь и какая не растет ни в одном саду. Съешь горстку, и чувствуешь — силы будто сразу прибывают.
Может, с этой землянички и пойдет здоровье на лад? А там на очереди полевая клубника, тоже насквозь прогретая солнышком. А за ней — смородина, малина… Будет она нынче ягодничать каждый погожий денек. Неспешно наполняя корзиночку, переходила Зинаида Гавриловна с полянки на полянку и вышла на пасеку.
Пасечником был Петр Петрович Ивашков, мужчина рослый, статный. Ему уже давненько, по-видимому, перевалило за сорок, но выглядел он моложаво, хотя и носил окладистую бороду, а черные его волосы тронула изморозь. Теплые карие глаза, орлиный нос, рокочущий басок — все было у него привлекательным и внушительным. Наверное, он пользовался вниманием женщин, когда был помоложе. Но теперь жил одиноко, и даже сплетен не было, что он «задурил» голову чьей-то жене или вдове. Зато ходили иные слухи.
Новый пасечник появился в Дымелке года три назад. Сначала его появление не привлекало ничьего внимания. Мужик не шумовитый, непьющий, по нездоровью пристроился возле пчел — ну и пусть трудится сколько может. Какая ни есть, а колхозу польза.
Но с появлением Ивашкова вдруг ожила община баптистов, о существовании которой в селе стали забывать. «Братья» и «сестры», правда, не собирались на моленья, зато развернули иную деятельность. «Овечки божьи» с весны до зимы стали рыскать по лесам, по сограм, по лугам, собирая все, что дарила природа: ягоды, грибы, хмель, кедровые шишки… Конечно, они и раньше, как все дымельцы, как жители всех притаежных деревень и поселков, ходили за ягодами, за грибами. Но тогда они, как и все колхозники, делали запасы для себя и только излишки сдавали в сельпо или продавали на базаре в райцентре. А теперь у них это вылилось в промысел. Они жили в основном «дарами божьими», сбывая их, эти дары, в городах и больших степных селах. А в колхозе работали только для виду. В общем, возникла тайная коммерческая организация.
Под влияние «овечек божьих» стали подпадать и некоторые честные колхозники. Уж больно легко давалась в руки сытая жизнь!.. Взять хотя бы самую обыкновенную калину. По лесным опушкам Присалаирья ягоды этой — пропасть. За день один человек без особого напряжения может натрясти ее (по морозу легко осыпается с куста) целый воз.
И народ окрестил членов дымельской общины «калинниками». Вскоре их иначе и не называли.
Ивашков стоял как будто в стороне. Но по селу пошли слухи, что подлинный главарь калинников не Евсей, а новый пасечник.
Зинаида Гавриловна слухам всяким не очень доверяла, не любила прислушиваться к ним. А Ивашков ее и вовсе не интересовал. Поэтому, естественно, она почти ничего не слышала о нем. Знала его лишь по визитам в медпункт. Он частенько заходил туда, когда она была еще относительно здорова и работала фельдшерицей, брал по рецептам городских врачей разные лекарства для себя, покупал и такие, которые продаются без рецептов, любил выспрашивать, какое лекарство и от какой болезни вернее всего действует. Все это не удивляло фельдшерицу: у многих больных есть такое пристрастие к расспросам, словно они хотят обезопаситься от всех болезней на всю жизнь.
Но с тех пор, как Зинаида Гавриловна заболела, она и словом не обмолвилась с пасечником. Ей было не о чем с ним говорить, а он, когда встречался па улице, глядел на нее с усмешкой: хороша, мол, медичка! Людей лечила, а сама себя вылечить не можешь!
Однако теперь, когда Зинаида Гавриловна случайно вышла с корзиночкой из леса, Ивашков встретил ее почти по-приятельски.
— А-а, Гавриловна пожаловала! — доброжелательно улыбаясь, он приветственно приподнял широкополую пчеловодческую шляпу с черной сеткой-паранджой. — Тоже божьими дарами решила попользоваться?.. Доброе дело! Чего природа дает — надо брать. Столько богатств у нас всяких, и лесных и степных. Всю жизнь можно жить — не тужить. И сроду ничем не болеть. Витамины — первое дело.
Зинаиде Гавриловне не понравилась фамильярность Ивашкова. Кивнув из вежливости в ответ, она хотела уйти. Пасечник приметил это, сразу переменил тон.
— Ну, ну, не хмурься, Гавриловна! — сказал он уже серьезно. — У меня лекарство есть. От твоей болезни самое верное. Подойди-ка, погляди…
Откуда у пасечника могло взяться какое-нибудь противотуберкулезное средство? Разве городские врачи выписали ему что-нибудь, как бывало раньше? Но у него же была гипертония. Однако Зинаида Гавриловна подошла. Ивашков протянул ей рамку с медом, ткнул в соты коротким, будто обрубленным пальцем.
— Знаешь, что это?
— Странный вопрос! Мед, конечно, сотовый.
— Мед узрит малый ребенок. А что еще?
— Вощина, наверное…
— А еще?
— Что за экзамен? — пожала плечами Зинаида Гавриловна.
— Э-э, самого главного не увидела! Вот это зеленовато-желтое, вроде клея… Знаешь, как называется? По-научному прополис, по-народному уза. А то просто так и зовется — пчелиный клей. Пчелы его с почек всяких собирают, стенки улья и щели обклеивают.
— Спасибо за лекцию.
— «Спасибо» потом скажешь, как излечишься. А объясняю я тебе все наглядно потому, что сильнее этого самого прополиса лекарства против чахотки, извиняюсь, против туберкулеза, нет.
— Неправда!
— Правда истинная!
Пасечник рассказал, что у него сестра болела чахоткой, была уже при смерти. Но лекарка посоветовала употреблять этот самый прополис. Сестра перемешивала его со сливочным маслом, ела, когда хотела и сколько пожелается. И через две недели встала на ноги, через месяц по магазинам уже стала ходить, а через два и вовсе забыла, что болела.
Зинаида Гавриловна не верила ни в какие россказни о магической силе всяких домашних снадобий. Но ей известно было, что не только мед, а и другие продукты пчеловодства обладают целебными свойствами. Даже пчелиный яд употребляется в медицине. Почему же не мог оказаться полезным прополис? В медицинских пособиях, правда, читать ей об этом не доводилось. Но ведь и наука не все еще секреты открыла.
— И ничего больше не добавлялось? — поинтересовалась Зинаида Гавриловна. — Случается, говорят одно, а на деле оказывается другое. Такого намешают, что…
— …ноги протянешь! — досказал за нее Ивашков. — Нет, дело честное. Сестра тоже сомневалась поначалу. В клинику к профессору даже ходила за советом. Он ей сказал: если прополис не излечит, так и не погубит.
— Странно все-таки.
— Странного тут мало, а тайное что-то есть. Вот, к примеру, заберется в улей мышонок, пчелы его зажалят, обклеят этим прополисом — иссохнет он весь, а не гниет даже на жаре. Такая сила!
— Да, удивительно. Если, конечно, все правда.
— А чего мне врать — ведь не деньги с тебя брать.
— А если… — заколебалась Зинаида Гавриловна.
— Если хочешь, сегодня же такое лекарство приготовить можно.
— И честно, ничего больше не подмешаете?
— Сама, своими руками все делай, если сомневаешься. — Ивашков осмотрел ульи, наскоблил, насобирал кусок прополиса.
— Лечись, месяца на два хватит!.. Вкус противный, горчит крепко, но тут уж ничего не поделаешь.
Со смешанным чувством надежды и недоверия, смущения и решительности несла Зинаида Гавриловна домой это лекарство. Сама бы она никогда не порекомендовала лечиться вот так, полагаясь, в сущности, лишь на честное слово малознакомого человека. Но на себе проверить… Сколько медиков рисковало жизнью, проверяя новые препараты и способы лечения! Почему же ей нельзя сделать это?
Прошла неделя, другая. Это было удивительно, просто поразительно, однако это было так: Зинаида Гавриловна почувствовала, что здоровье пошло на улучшение. Минула третья неделя. Теперь уже стало несомненно: прополис обладал чудодейственными свойствами. Зинаида Гавриловна посвежела, пополнела. Кашель, который она раньше с трудом сдерживала, теперь уже не мучил ее, дыхание стало свободнее…
— Веселее жить становится? — довольно улыбнулся Ивашков, когда она зашла на пасеку поблагодарить его.
