Лион Фейхтвангер - Ифтах и его дочь
— Мне кажется, отец мой и господин, я разгадала твои намерения. Нахаш не должен отдать меня за своего сына. Ты заберешь у него царство, посадишь его сына своим наместником в Аммоне, а потом отдашь Мешу мне в мужья.
Ифтах был потрясен и взволнован — с детской прямотой Яала ясно выразила то, что он в душе планировал. Ибо он все ещё мечтал о том, чтобы после победы обручить свою дочь с Мешей, но так, чтобы не Яала поклонялась Милькому, а Меша поклонялся Господу.
Ночью перед выступлением Яала навестила лошадей войска. Их было много, и Яала часто приходила утешать животных. Она восхищалась их быстротой, чувствовала сострадание к укрощенным животным. Она жалела их. Для этих существ счастьем был быстрый бег, а они страдали под тяжестью всадников…
Она подошла к загону лошади Ифтаха, подождала, когда лошадь приблизится к ней, придвинула лицо к eё ноздрям, почувствовала eё дыхание и попросила eё шепотом быть верной Ифтаху и помогать ему во всем.
Ифтах выступил на рассвете. Ему предстоял рискованный, полный трудностей поход. Он был уверен, что Эмин приведет людей на место к намеченному сроку, и они своевременно появятся перед врагом. Но не окажутся ли они истощенными? Сколько людей придется оставить по пути? И будет ли на месте Гадиель с гилеадчанами? Не случится ли так, что, несмотря на все старания замаскировать движение, лазутчики врага узнают о передвижениях его и Гадиеля? Довезет ли неуклюжий Шамгар к нужному времени ковчег Господа?.. Гораздо больше, чем во всех прежних делах, ему требовалась теперь помощь Бога.
И если уж не ковчег, то у него есть теперь знамя, которое несли прямо перед ним. Медное изображение волнующе сияло в лучах утреннего солнца. Молния Господа пылала в облаке ярко, мужественно, жутко, пугая врагов. А сердце Ифтаха она наполняла уверенностью.
VIII
Переход людей Ифтаха был труден, как он и предполагал. Некоторые отстали. Но Эмин оправдал надежды. Ифтах прибыл со своим войском к Нахал-Гаду в срок, который себе наметил.
В тот же день прибыл и Гадиель и привел с собой сильный отряд воинов, как и надеялся Ифтах. Ифтах боялся, что переход такого большого отряда скрыть не удастся. Однако Гадиель позаботился о том, чтобы в лагере Мицпе царило деятельное передвижение людей, кроме того, он приказал делать набеги на районы Аммона, так что враг не смог раскрыть, что многие в лагере отсутствуют.
Лазутчики докладывали о передвижениях воинов Башана. Войска врага тянулись сначала по большому тракту фараона; но затем, как рассчитывали Ифтах и Эмин, большая часть легко вооруженных воинов и даже отдельные группы всадников свернули на короткую дорогу к броду Ябока.
Войско, выделенное Башаном царю Нахашу, оказалось сильным сверх ожидания. Его сопровождали крупные обозы. Продвигалось оно очень медленно. Ифтах и Эмин получили возможность спокойно и осторожно сделать необходимые приготовления. Они заняли горы по обеим сторонам Нахал-Гада таким образом, что в короткое время могли заблокировать вход и выход из ущелья. Большое войско, которое Гадиель привел Ифтаху, позволяло ему расположить сильный отряд на другом берегу Ябока — с тем, чтобы перехватить при переходе через брод тех, кому удастся вырваться из ущелья. Все шло так, что лучше Ифтах не мог себе представить. Отсутствовало только одно — ковчег Господа; неловкий, неуклюжий Шамгар не прибыл в назначенное время.
На рассвете того дня, когда враг должен был достигнуть ущелья, Ифтах с Эмином и Гадиелем стоял на горе, с которой он собирался руководить битвой. Все дни шли грозовые дожди. Теперь же дождь прекратился, из-за туч показалось яркое солнце. Однако Эмин, разбиравшийся в погоде, заметил, что теплый, южный ветер принесет с собой сильные дожди, а может быть даже грозу, и это не облегчит людям Башана путь к ущелью.
Итак, они ждали в кустарнике на горе, хорошо скрытые от постороннего взгляда, и наблюдали. Показался отряд врага. Он был очень длинным, сведения разведчиков подтвердились. Ифтах со злобным удовлетворением заметил, как беззаботно двигался враг. Он хорошо понимал эту беспечность. Самая длинная, труднейшая часть пути была позади, им оставался только один трудный участок — проход через ущелье Нахал-Гад и переход через Ябок. По сравнению с тем, что им пришлось перенести, это будет довольно легким делом. «Но в этом, мысленно обратился к ним довольный Ифтах, — и заключается ваша ошибка. Немногие из вас увидят конец дня». Он посмотрел на свое знамя и воззвал к Богу: «О, Господи, признаюсь Тебе, я хотел ради Тебя избежать этой битвы. Но, если ты справедлив, одобри меня! У меня есть на это все основания. Будь как будет, я борюсь за Тебя теперь всем сердцем, дыханием и кровью! Дай мне свое благословение!»
Вражеский авангард уже достиг ущелья. Они вошли внутрь. Ущелье поглотило их, и Ифтах больше их не видел. Внутренним взором он видел их смертный путь. Период дождей превратил ручей Гад в реку, несмотря на это, течение вряд ли могло кого-нибудь унести. Воины весело пробирались по извилинам реки, а некоторые из них, прыгая с камня на камень, добрались уже до eё середины. Теперь в ущелье вошли всадники, и Ифтах, наконец, должен был дать знак закрыть вход. Он медлил. Отряд оказался почти бесконечным, многие ещё были вне северной части ущелья. Но Ифтах не хотел позволить уйти всадникам. Он дал знак. Отряд его тяжело вооруженных солдат бросился вниз на врагов, рассек их цепь и занял вход в ущелье. Такой же отряд появился у выхода, где Нахал-Гад впадал в Ябок. С холмов, окаймлявших стороны ущелья, лучники Ифтаха посылали во вражеских воинов свои стрелы, метатели копий бросали копья. В ущелье царили смятение и смерть. Люди Ифтаха имели приказ целиться сначала в лошадей. Раненые животные, ища спасения, били копытами, их громкое ржание перекрывало крики сражавшихся людей; страх животных усиливал смятение воинов. И вот сам Ифтах и его бойцы напали на объятых ужасом врагов, они рубили их своими острыми мечами. Сердце Ифтаха трепетало от радости.
Люди Ифтаха, опытные воины, перекрыли вход в ущелье таким образом, что никто из оказавшихся там не мог выйти. Но солдат Башана, не достигших ущелья, было очень много, они имели численное преимущество и не бежали, как предполагал Ифтах, они приняли бой и угрожали одолеть людей Ифтаха при входе в пещеру. Ифтах должен был помочь им, ему следовало поручить своим стрелкам из луков и метателям копий справиться с теми, кто заперт в ущелье; самому же надо было занять северную холмистую местность и обратить врага в бегство.
Воздух стал тяжелым. Эмин не обманул. Приближалась весенняя гроза, нависла блеклая, желтоватая туча, видимость ухудшалась. Но насколько мог видеть Ифтах, когда достиг северных холмов, враги были не только впереди него, они шли со всех сторон, ими кишели все холмы справа и слева.
Сердце Ифтаха на миг остановилось. Он увидел, что с востока наступают новые войска. Это не были высокие воины Башана и не эмориты. Прямо на отряд Ифтаха двигались люди Аммона, солдаты царя Нахаша. Не Ифтах перехитрил Нахаша. Это Нахаш перехитрил его. Очевидно, он раскрыл его замыслы и обошел его войско с востока. Теперь Ифтах понял, почему так медленно приближались отряды Башана. Нахаш дал им приказ задержаться, чтобы у него хватило времени окружить Ифтаха.
Упали первые, тяжелые дождевые капли, ударили первые порывы ветра. Если бы речь шла лишь о том, чтобы уничтожить тех, в ущелье, гроза была бы на руку Ифтаху. Но теперь она помогала врагу.
Вот появился бог врага, чтобы принять участие в битве. Бааль из Башана, крылатый бог-бык! Ифтах все время удивлялся, где он мог так задержаться. Неужели и у врага случилась такая же неловкость, и он должен был воевать без своего бога? Но теперь все стало ясно: Бааль просто умно держался позади войска и терпеливо ждал своего часа. Но время пришло, и сейчас он возвышался над Ифтахом, чтобы отомстить человеку, стоявшему на его горе, крыше его дома, и насмехавшемуся над ним. На руках у четырех гигантов-воинов он парил посреди толпы солдат — неуклюжий, с тяжелыми медными крыльями… Ну просто чудовище! А его, Ифтаха, Бога нет рядом! Они бросили его на произвол судьбы — старый, самолюбивый священник и Шамгар, его брат, полное ничтожество. От них требовалось лишь доставить ковчег Господа в минуту нужды, и они, беспомощные люди, не смогли этого сделать.
Вдруг на мгновение сквозь низкие тучи пробилось солнце. И Бааль заблестел страшным, наводящим ужас, блеском. Но Ифтах не испугался. Он не побежит, он схватится с хвастливым богом-быком, возьмется за его крылья, сбросит его в грязь, и ноги его воинов затопчут Бааля в навозе. Густая толпа защитников окружала Бааля. Ифтах сначала не имел намерения овладеть богом. Самым умным было бы, если бы он проскочил обратно к своим главным силам у Нахал-Гада. Но его дикое, яростное желание схватить вражеского бога и бросить его в грязь оказалось сильнее разума и военного опыта, оно погнало его навстречу Баалю из Башана. Опьянение битвой, которое иногда бросало его отца вперед, охватило Ифтаха. Он закричал: «За Гилеад и Господа!» И рядом с ним закричал Гадиель: «За Гилеад и Господа!» И тут же послышался крик Эмина: «За Господа и Ифтаха!» Горнисты затрубили в рога. Они играли Теруа Гедова, великий призыв к атаке; знаменосец Ифтаха высоко поднял знамя — облако и молнию; старые товарищи Ифтаха из страны Тоб прокричали свой военный клич: «Гедад, гедад!» и бросились в гущу врагов, прикрывавших изображение Бааля.
