Лион Фейхтвангер - Ифтах и его дочь

Фейхтвангер Лион

Ифтах и его дочь

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

В 1998 г. исполнилось 40 лет со дня смерти Лиона Фейхтвангера, выдающегося романиста 20-го века. В своих произведениях Фейхтвангер коснулся множества событий — от глубокой древности до современной ему эпохи, и все эти события найти в его романах блестящее отображение. Eго «еврейские» романы составляют значительную часть творчества писателя. Это не случайно. Родители Фейхтвангера были ортодоксальными евреями и хотели, чтобы он строго следовал религиозным обычаям, поэтому уже в пять лет они начали учить его еврейскому языку. Став взрослым, он занимался методическим, научным изучением Библии. Для своей докторской диссертации Фейхтвангер выбрал критическое исследование неоконченного романа Генриха Гейне «Рабби из Бахераха», в котором тот попытался рассказать о преследовании германских евреев в период средневековья. Следует отметить, что молодой Фейхтвангер тщательно проанализировал историю эпохи, методику создания произведения, сюжет и не постеснялся, где считал нужным, подвергнуть творчество великого поэта критике.

Таким образом, всем своим воспитанием, мировоззрением, а также быстро растущим антисемитизмом в Германии писатель был подготовлен к созданию произведений, связанных с жизнью и историей его народа. В ряду таких книг важное место занимает роман «Ифтах и его дочь», к сожалению, мало знакомый русскоязычному читателю.

Основой книги или, лучше сказать, eё исходным материалом является история Ифтаха из «Книги судей» в Ветхом завете. События этой истории относятся к периоду между 1300 и 1100 годами до нашей эры, во время борьбы израильских родов за Заиорданье. Фейхтвангер пишет: «Меня охватило желание описать эту страну и это время. Мне показалось заманчивым возродить жизнь родов и изобразить превращения, с помощью которых развитие целого становилось существом отдельного человека».

Важно учесть, что при создании других еврейских романов у автора имелось достаточно исторического материала. К примеру, при сочинении трилогии «Иудейская война» он мог пользоваться историческим трудом Флавия. «Еврейка из Толедо» (в советском переводе — «Испанская баллада») явилась результатом изучения соответствующих пьес Грилльпарцера и Лопе де Вега, а также испанских хроник, о еврее Зюссе Манфредом Циммерманом была написана биография, и вообще он жил не в таком уж далеком прошлом. Что касается «Семьи Опперман», то описанные в этом произведении события происходили, как говорится, на глазах автора.

Но «Ифтах» — жизнеописание Ифтаха в Библии заключено всего в 47 фразах. Какими же нужно было обладать знаниями, какое творческое воображение надо было иметь и сколько вложить труда, чтобы создать роман, который смело можно поставить в ряд лучших произведений об истории древнего мира.

Незаконнорожденного (от матери-аммонитки) сына умершего судьи рода Гилеад Ифтаха сводные братья и их мать изгоняют из дома. Вместе с женой (тоже аммониткой), дочерью и небольшим числом приверженцев он уходит в пустыню. В трудных условиях кочевой жизни он создает войско и завоевывает ряд городов. Тем временем Гилеад оказывается под угрозой захвата врагами. Родственники, которые прогнали его, обращаются к Ифтаху за помощью. Ифтах сначала с помощью дипломатии, затем в кровопролитной битве одерживает победу. В кульминационный момент сражения, когда события разворачиваются не в его пользу, Ифтах обращается за помощью к Господу, обещая отдать ему в жертву первого, кого встретит по возвращении. К его удивлению и несчастью этим человеком оказывается его любимая и единственная дочь. Испытывая страшные муки, Ифтах все же выполняет свою клятву.

Таково краткое содержание романа «Ифтах и его дочь». В нем не так уж много действующих лиц. Главным из них, разумеется, является Ифтах — сын судьи и пятый судья в Израиле. Вот что говорит о своем будущем герое сам Фейхтвангер: «Среди всего этого я увидел Ифтаха, великого, одинокого и преступного: вобравшего в себя все противоречия своего времени». Ифтах появляется в романе молодым, веселым, бесстрашным, смутно предвидевшим свое большое будущее. Он считает себя приверженцем Господа, но одновременно почитает богов матери и жены, маленькие каменные изображения которых носит на своем теле; он категорически отказывается взамен на обещанное будущее величие «выбросить прочь из дома все, что принадлежит чужому богу: знаки, изображения и тех, кто их почитает», то есть жену, и уходит в пустыню, бросая дом, где он мог бы остаться только слугой. Одержав в пустыне ряд побед, он вместе с женой решается подняться на гору Хермон, святыню языческого бога Бааля. Рассказ о подъеме на гору и пребывании Ифтаха на eё вершине — один из самых ярких в романе. Это событие стало поворотным пунктом в судьбе Ифтаха (имя которого означает «Бог открывает»), оно определило решимость Ифтаха объединить Израиль. Этот фрагмент романа воспринимается как поэма в прозе. Далее Ифтах предстает перед читателем смелым полководцем, умным дипломатом, но при всем этом, человеком, не желающим поступиться своей гордостью и самолюбием. Во имя самоутверждения он идет на преступление, уничтожив отряд соседнего рода, который пришел ему на помощь в сражении. Трагической кульминацией становится для Ифтаха момент принесения в жертву дочери и предшествующие ему тяжелые переживания. Ифтах отвергает попытки помочь ему избежать исполнения клятвы. Он — солдат Господа и не может обманывать Бога.

Ифтах объединяет Израиль, но жить ему остается недолго, «на седьмом году правления, на сороковом году жизни Ифтах соединился со своими предками».

Фейхтвангер, говоря о своем видении созданного им образа Ифтаха, пишет: «Итак, я увидел этого человека великим и одиноким, и я не мог больше заставлять себя преуменьшать его значение: я отважился представить в нем все преобразования того времени».

Другая ключевая фигура произведения — первосвященник Авиам, физический и психологический антипод Ифтаха. Вот как он изображается автором в начале романа: «Авиам полулежал на циновке — старый, маленький, худой. Но на жалком теле сидела громадная голова. Узкое лицо, огромные глаза глубоко сидели в глазницах под густыми, сросшимися бровями, большой нос нависал над тонкими губами. Но если Господь дал ему хилое тело, то вдохнул в этот бедный сосуд свое дыхание». Авиам был физически немощен, но умен, хитер и чрезвычайно тщеславен. Если бы ему это удалось, он сам через судью управлял бы родом. Но, к своему сожалению, Авиам понимал, что в таком случае это будет слабый судья, неспособный защитить Гилеад от грозивших ему врагов. И его выбор пал на Ифтаха. Однако он поставил Ифтаху такие условия, выполнить которые тот не согласился. Этот важный эпизод — завязка всех последующих отношений Авиама и Ифтаха, а, может быть, в какой-то мере и всего сюжета. Следует заметить, что Авиам во многих своих воззрениях и практических предложениях бывал прав, но Ифтах отторгал Авиама вместе с его доводами, воспринимая священника как умного, но чрезвычайно коварного и чуждого ему, гордому и свободолюбивому Ифтаху, человека. А ведь Авиам стремился к той же цели и в какой-то мере считал себя другом Ифтаха (фактически он был его другом-врагом, как это бывало в некоторых других романах Фейхтвангера; см., например, отношения Иосифа и Юста в трилогии «Иудейская война»). Конец Авиама печален: находясь, как ему показалось, в заключительной фазе реализации своих честолюбивых устремлений, он отвергнут Ифтахом и умирает. Взаимоотношения Ифтаха и Авиама — один из стержней романа, а описание нескольких их встреч по ходу сюжета — шедевры диалога; ведь ярко отобразить прямую речь, при всей eё кажущейся простоте, гораздо труднее, чем описать какое-нибудь явление. И каждый раз поражаешься, как мастерски Фейхтвангер владеет прямой речью.

Замечателен образ Яалы, дочери Ифтаха. Фейхтвангер — специалист по созданию женских образов. Вспомним Дорион из «Иудейской войны», Магдален Сибиллу из «Еврея Зюсса», Марию-Антуанетту из пьесы «Вдова Капет». Но в кругу этих образов особой теплотой, нежностью, привлекательностью светятся фигуры еврейских женщин, Мары («Иудейская война») и Рахили («Еврейка из Толедо»). Генрих Гейне, характеризуя свою героиню в романе «Рабби из Бахераха» говорит о ней так: «Лицо Сарры было трогательно красиво, как вообще красота евреек со своеобразно нежными манерами; сознание глубокого несчастья, горького позора и большой опасности, в которых живут eё соплеменники и друзья, распространяло на eё прелестные черты некую болезненную сердечность и подмечаемый всеми любовный страх, особо очаровывающий наши сердца». Гейне ограничился только этой фразой, но Фейхтвангер, рисуя свои женские персонажи в разных обстоятельствах — счастливых и печальных, бытовых и любовных, в девичестве и материнстве, как кажется, никогда не забывал точную характеристику своего великого предшественника, развивая eё и мастерски добавляя светлые и лирические краски.