Коммунисты - Луи Арагон
Однако на юге шел бой, только раненых отправляли прямо на Флерюс. На севере значительные танковые силы неприятеля около одиннадцати часов утра перешли в наступление по всему фронту. Поэтому генерал Гревиль послал Блазу во второй половине дня приказ вернуться в дивсанотряд, в поместье Геккеров.
— Прежде всего надо дать знать на наш передовой медпункт. — Но с лейтенантом Жошем, к которому обращены эти слова, сегодня невозможно разговаривать. Он огрызается: — Исполняйте, что вам приказано. Неприятель с минуты на минуту может нагрянуть сюда. А вашим передовым я дам знать заодно с драгунами, которые снимаются с позиций, — ваши и вернутся прямо на базу, зачем им делать крюк…
Деревня сразу точно вымерла. Пустыня… Все двери настежь. Кое-где видны следы постоя, тлеющие очаги… разрушения от бомбежек… спешно снаряжаются последние обозы, весь личный состав штаба дивизии на улице в лихорадке бегства… Над головами хмурое небо… Осталось только сделать перевязку одному раненому, которого увозят с собой. Санитары выносят свое оборудование из большого пустого класса, на доске попрежнему написано, что надо уметь повиноваться, чтобы научиться командовать, а по стенам наглядные пособия… У Алэна Морльера защемило сердце, когда Блаз сказал, что за Партюрье заехать не придется. — Значит, так их и бросим? — спросил Алэн, заметно побледнев. Блаз пожал плечами: — Ведь сказали же, что им дадут знать из штаба дивизии…
Морльеру это очень не понравилось. Он собрал вещи Жана Монсэ. Положил их в машину рядом с собой. Весь перегон — а ехали быстро, хотя дорога без конца петляла, — Алэн держал руку на вещевом мешке Жана и время от времени судорожно сжимал ее. Что ни говори, а ему неспокойно. Из штаба дивизии… из штаба дивизии… А вдруг в штабе забудут?
В замке Геккеров попрежнему, как ни странно, нечего было делать, а с передовой шли тревожные слухи. Немцы будто бы прорвали английскую линию обороны на северо-западе; это говорили отходившие по дороге мимо парка бельгийцы, которые занимали позиции впереди англичан… Батарея капитана Кормейля била по какой-то ближней цели. Давэн де Сессак заволновался при виде Блаза с его санотрядом. Что? Сам генерал велел свертываться? Нет, нам ничего нс передавали. Фенестр, пойдите-ка сюда, посмотрим ориентирную карту.
Через их головы Блаз заглянул в карту, испещренную жирными карандашными линиями, стрелками… Вошел геккеровский дворецкий. Что такое, что случилось?
— Господин начальник, господа, раз вы уезжаете, пожалуйста, берите, что хотите, весь погреб к вашим услугам… господину барону будет неприятно, если боши выпьют его вино…
Перед отъездом пошли закусить. Приказа нет, а все-таки надо ехать. И уж во всяком случае разобрать госпитальную палатку… Выбрать вина в погребе отправили Сорбена, недурно бы взять бутылок сорок… Сюда, господин доктор.
Ясное дело — раз англичан оттеснили с той стороны, а с этой генерал сам оставляет позиции, значит, мы тут как в мышеловке… видите — замок Геккеров образует выступ… Но Давэн де Сессак в нерешительности — а вдруг это будет оставление поста перед лицом неприятеля? — Да ведь Гревиль бежал первый, — фыркнул Фенестр. — Конечно, полагалось бы, чтобы приказ исходил от полковника Ламирана или от начальника санитарной службы кавалерийского корпуса… Ага, вот как раз мотоциклист!
Но мотоциклист попросту заблудился и заехал спросить в санотряде дорогу. А приказа все не было. Но так как палатку разобрали, улей закопошился и по собственному почину готовился к отъезду. Санитары снесли с чердака свои вещевые мешки и навалили их грудой на крыльце. Лейтенант Гурден грузил на машины все, что можно было увезти из съестного, утром целый грузовик набили одним сахаром — отступающие солдаты указали им склад сахара на брошенном заводе.
— А как же Монсэ? — спросил Жонет у Морльера. Алэн покачал головой. Фенестр совершенно явно готовился к отъезду. Давэн де Сессак делал вид, что ничего не замечает. Пока это только приготовления… А когда он получит приказ — все уже будет на мази.
* * *
Генерал Бийотт встретился с Корапом в Шимэ около трех часов дня. Командующий 9-й армией заверял, что сделает все возможное. По его мнению, можно будет стянуть необходимые силы к Динану не позже восьми часов вечера… День был жаркий, солнце палило нещадно.
Пока генералы беседовали, к югу от армии Корапа, у Либо, в Монтерме, то есть на участке, который обороняла 102-я крепостная дивизия генерала Порзера, километрах в пятнадцати от Шарлевиля, неприятель под прикрытием артиллерии форсировал реку, хотя мост был разрушен, укрылся в лесах и готовился до ночи захватить деревню.
Ну что ж, еще один прорыв после Динана и острова Гу, только и всего. Однако бомбардировка по всему фронту вдоль Мааса достигла уже с утра такой силы, что следовало опасаться операций большего масштаба. Это ни в малейшей степени не было похоже на вчерашние налеты вроде того, какой пришлось пережить марокканским спаги на Врини, когда лейтенант Дебре разъезжал среди них на своем мотоцикле. Сегодня вряд ли нашелся бы такой безумец, чтобы разъезжать в этом аду!
А южнее, на участке 2-й армии — еще того хуже. Там уже много часов подряд пикирующие бомбардировщики и мессершмиты засыпают бомбами Седан, который образует предмостное укрепление на правом берегу Мааса, за излучиной реки. С Марфейских высот, господствующих над городом по эту сторону, французские орудия обстреливают опушку леса в районе Сен-Манж; оттуда, с наблюдательного пункта, сообщили, что немецкие танки направляются по длинному Альскому спуску в долину.
В то время как Бийотт возвращался к себе, получив от Корапа обещание, что к вечеру противник будет отброшен на тот берег Мааса у Динана и острова Гу, в это самое время немецкие солдаты, просочившись между кавалерийскими частями 2-й и 9-й армий, подошли к Маасу с севера и с юга от Седана, спустили на воду понтоны, выбрались на левый берег,
