Бэзил и Джозефина - Фрэнсис Скотт Фицджеральд
– Прошу, уймите эту собаку или отведите ее домой!
Или:
– Где горничная? Не спи, Маргарет, умоляю!
Или:
– Что тут смешного? Чего вы ржете?
Все труднее и труднее становилось проявлять такт в отношении Хьюберта Блэра. Если не считать его нежелания учить роль, он был вполне удовлетворительным персонажем, но вне сцены с ним не было сладу. Он без конца разыгрывал собственные сценки перед Эвелин Биби: гонялся за ней по залу с видом пылкого влюбленного, бросал через плечо арахис с таким расчетом, чтобы орехи откуда ни возьмись летели на сцену. Когда кто-нибудь из постановщиков призывал его к порядку, он бормотал: «Да заткнись ты!» – причем так, чтобы Бэзил не слышал, но догадывался.
Зато Эвелин Биби оправдала все ожидания. На сцене она привлекала к себе всеобщее трепетное внимание, и Бэзил, отдавая ей должное, дописал ее роль. Он завидовал полусентиментальному удовольствию, которое Эвелин и Хьюберт получали от совместных сцен, и терзался смутной, обезличенной ревностью, когда эти двое после репетиций почти каждый раз вместе садились в автомобиль Хьюберта.
Так продолжалось две недели; а однажды Хьюберт, опоздав на час, кое-как отыграл первое действие и сообщил мисс Халлибертон, что идет домой.
– Зачем? – призвал его к ответу Бэзил.
– Дела есть.
– Важные?
– А тебе обязательно знать?
– Да, обязательно, – вспылил Бэзил, но тут вмешалась мисс Халлибертон.
– Никто не должен сердиться. Хьюберт, Бэзил просто хочет сказать… если дело не очень важное… ну, мы ведь все чем-то жертвуем ради успеха нашей пьесы.
Хьюберт всем своим видом изображал скуку.
– Мне надо в город – отец просил за ним заехать.
Он холодно посмотрел на Бэзила, словно подначивая его оспорить правдивость такого объяснения.
– Но ты и так на час опоздал – почему? – не унимался Бэзил.
– Потому что пришлось помогать матери.
Вокруг них уже собралась кучка наблюдателей, и Хьюберт обвел их победным взглядом. Речь шла о священной обязанности, и только Бэзил понимал, что это пустая отговорка.
– Чушь! – бросил он.
– Это ты так считаешь… Пузырь.
Сверкая глазами, Бэзил на шаг подступил к нему:
– Что ты сказал?
– Я сказал «Пузырь». Это же твоя школьная кличка, разве нет?
Что правда, то правда. Прозвище тянулось за ним из школы. Побледнев от ярости, он в то же время ощутил неизбывную беспомощность, когда понял, что прошлое всегда будет идти за ним по пятам. Вокруг него сомкнулось кольцо насмешливых и любопытных школьных физиономий.
– Уходи! – сдавленным голосом выговорил Бэзил. – Чего ждешь? Иди отсюда!
Хьюберт в который раз хохотнул, но счел за лучшее отступить, когда Бэзил сделал еще один шаг.
– Я твою пьесу в гробу видел. С самого начала.
– Вот и уходи!
– Что ты, Бэзил! – Рядом с ними взволнованно засуетилась мисс Халлибертон.
Но Хьюберт опять разразился смехом и поискал глазами свою кепку.
– Балаган этот меня не колышет, – фыркнул он.
Неторопливо и франтовато повернувшись, он вразвалку вышел за дверь.
В тот вечер его роль читал Рипли Бакнер, но репетиция не задалась. Мисс Биби играла без огонька, остальные сбивались в кучки и перешептывались, умолкая при виде Бэзила. После репетиции мисс Халлибертон, Рипли и Бэзил держали совет. Когда Бэзил решительно отказался взяться за главную роль, было решено доверить ее некоему Майаллу де Беку, которого немного знал Рипли; этот парень снискал себе славу в театральных постановках Центральной гимназии.
Однако следующий день нанес им непоправимый удар. Эвелин, краснея и смущаясь, объяснила Бэзилу и мисс Халлибертон, что у ее родных изменились планы, они всей семьей уезжали ровно через неделю, так что она и в самом деле не могла участвовать в спектакле. Бэзилу все стало ясно. Надолго удержать ее мог только Хьюберт.
– Прощай, – угрюмо сказал Бэзил.
Устыдившись при виде его нескрываемого отчаяния, Эвелин попыталась оправдаться:
– Честное слово, я не смогу. Ой, Бэзил, мне так неприятно!
– Может быть, ты проводишь родителей, а сама поживешь недельку в моем доме? – невинно предложила мисс Халлибертон.
– Нет, вряд ли. Отец требует, чтобы мы поехали все вместе. Это единственная причина. Иначе я бы осталась.
– Ясно, – сказал Бэзил. – Прощай.
– Бэзил, ты не сердишься? – На нее накатило раскаяние. – Я все сделаю, чтобы вас поддержать. Еще неделю буду приходить на репетиции, а когда найдете мне замену, помогу той девочке войти в роль. Но отец говорит, что мы должны ехать.
Напрасно Рипли после той репетиции старался поднять дух Бэзила, выдвигая предложения, которые с презрением отметались. Маргарет Торренс? Конни Дэвис? Они даже со своими ролями не справлялись. Бэзила преследовала мысль, что его планы рушатся на глазах.
Домой он пришел раньше обычного. Удрученно сел у окна в своей комнате и стал смотреть, как в соседском дворе одиноко играет маленький сынишка Барнфильдов. Мама вернулась в пять и немедленно почувствовала его подавленность.
– Тедди Барнфильд корь подхватил, – сообщила она, пытаясь его отвлечь. – Потому-то и играет сейчас в одиночестве.
– Неужели? – безучастно откликнулся он.
– Болезнь несмертельная, но ужасно заразная. Ты переболел ею в семь лет.
– Хм…
Она помедлила:
– Из-за пьесы расстраиваешься? Что-то случилось?
– Нет, мама. Просто хочется побыть одному.
Через некоторое время он встал и отправился в ближайший киоск, торговавший газировкой и прочими напитками, чтобы выпить стакан солодового молока. У него в голове зрела идея пойти к мистеру Биби и попросить, если можно, отложить семейную поездку. Но где гарантия, что у Эвелин действительно не было другой причины? Его ход мыслей прервало появление одиннадцатилетнего брата Эвелин, который бежал по улице ему навстречу.
– Приветик, Хэм. Я слышал, вы уезжаете?
Хэм кивнул:
– Через неделю. На море поедем.
Бэзил испытующе посмотрел на мальчика, словно тот, в силу близости к Эвелин, имел власть распоряжаться ее перемещениями.
– А сейчас куда направляешься? – спросил он.
– К Тедди Барнфильду, играть.
– Что? – воскликнул Бэзил. – Разве ты не знаешь…
Он осекся. Его осенила дерзкая, преступная мысль; в памяти всплыли мамины слова: «Болезнь несмертельная, но ужасно заразная». Если Сэм Биби подхватит корь, то Эвелин не сможет уехать…
Решение было скоропалительным и хладнокровным.
– Тедди у себя на заднем дворе играет, – подсказал он. – Если хочешь попасть прямо к нему, не
