Сочинения - Роберт Отто Вальзер
Человек с головой-тыквой
Жил-был один человек, у которого вместо головы была на плечах пустая тыква. С такой головой далеко не уйдешь. И все-таки он хотел всегда быть первым! Каков! — Вместо языка у него изо рта свисал дубовый лист, а зубы были просто вырезаны ножом. Вместо глаз у него были просто две круглые дырки. В дырках мерцали два свечных огарка. С такими глазами не много увидишь. И все-таки он говорил, что у него лучшие глаза, вот хвастун! — На голове у него была высокая шляпа; он снимал ее, когда к нему кто-либо обращался, вот такой он был вежливый. И вот однажды он отправился гулять. Но ветер дул так сильно, что глаза потухли. Он захотел их зажечь, но у него не было спичек. Он заплакал свечными огарками, потому что не мог найти дорогу домой. Так он и сидел, уронив голову-тыкву на руки, и хотел умереть. Но умереть было для него не так просто. Сначала приполз майский жук и сожрал у него дубовый лист изо рта. Потом прилетела птица и проделала дыру в тыквенном черепе. Потом пришел ребенок и вынул свечные огарки. Теперь он мог умереть. А жук еще грызет лист, птица клюет, а ребенок играет со свечками.
30 декабря 1901 г. Рихард Демель (Richard Dehmel, 1863–1920) предложил Вальзеру написать что-нибудь для детской книги Der Buntscheck. Летом следующего года Вальзер выслал Демелю 3 подборки историй. Демель выбрал 2 и предложил для них названия. Книга вышла только в 1904 году. — Ср. рассказ Служанка с поздним вариантом рассказа Katzentheater (Geschichten).
Незнакомец
Большой грех бездействие. Я в отношении самого себя тот еще мошенник. По себе я вижу, как люди грешат по инерции. Я все время жду чего-то, что со мной что-то произойдет. И как иначе, если все так делают; если каждый так же ждет чего-то, что же случится? Никогда ничего не случится. Поэтому ни для кого не случится соответственное Что-то. То, чего кто-то так ждет, никогда не случится. То, чего ждут все, никогда со всеми не произойдет. Вот великий грех. Вместо того, чтобы пойти кому-нибудь навстречу, я жду, пока кто-нибудь не пойдет любезно навстречу мне, это чистая инерция, неоправданная гордыня. Вчера вечером на меня посмотрел странный, совершенно незнакомый парень, который, казалось, что-то искал. Я стоял у открытого окна. Я посмотрел на него, на того, кто посмотрел на меня, так, как если бы он ждал какого-то знака. Мне достаточно было кивнуть головой, и возможно, наметилась бы странная, необычная человеческая связь. А возможно и нет. Кто знает. Обычно предпочитают не знать чего-то неизвестного, но тем не менее. Я должен был бы дать этой темной, неточной, обтекаемой волшебным вечерним светом человеческой фигуре какой-то знак. Это выглядело так, будто незнакомец был одинок, беден и одинок. Но в то же время он выглядел так, будто ему многое известно и он может рассказать многое, что стоит послушать, будто все, что он имел сказать, следовало принять в сердце. Почему я не пошел ему навстречу? Не понимаю; таким вот образом люди сближаются и снова, не оставляя следов, расходятся. Это нехорошо. Даже очень плохо. Это настоящий грех. Ну теперь я, конечно, буду искать отговорки и убеждать себя, что в незнакомце, скорее всего, не было ничего особенного. Скорее всего? Вот я и попался; я допускаю, что, с другой стороны, то есть при другом освещении, в нем что-то есть. Мне нет прощения. Я холодно позволил этому парню, который, возможно, должен был стать моим другом и которому и я, возможно, должен был стать другом, просто уйти. Странно, странно. Я удивлен, нет, я больше чем удивлен, я тронут, и печаль крадется мне в сердце.
Я кажусь себе очень безответственным, и я мог бы сказать, что несчастлив. Но я не люблю слов «счастье» и «несчастье»; они говорят не о том. Я уже дал незнакомцу имя. Я называю его Тобольд. Это имя пришло мне в голову между сном и явью. Где он теперь и о чем думает? Смогу ли я думать его мысли, узнать, о чем он думает, и думать то же, что и он? Все мои мысли о нем, о том, кто искал меня. Очевидно, что он меня искал, а я его не пригласил, и он ушел. На углу дома он обернулся, а потом исчез. Навсегда?
Тобольд — ролевое имя Вальзера в написанном предположительно также в 1912 г. стихотворном сценическом фрагменте Tobold (I) (Kleine Dichtungen), в текстах Spazieren (Kleine Dichtungen), Tobold (II) (Kleine Prosa) и Aus Tobolds Leben (Poetenleben). Последние описывают период работы Вальзера прислугой (осень 1905 года) в замке Дамбрау в Верхней Силезии.
Уединение
Где-то в Швейцарии, в горах, находится заключенный между скалами и окруженный ельником уединенный скит, который так прекрасен, что когда видишь его, не веришь в его реальность, но принимаешь его за нежную и мечтательную фантазию поэта. Как будто выскочив из прелестного стихотворения, стоит там маленький, окруженный садом миролюбивый домик, с крестом перед ним и обвитый тем нежным, милым ароматом благочестия, который не передать словами, его можно только ощутить, увидеть в мечтах, почувствовать и пропеть. Надеюсь, милое маленькое строение стоит по сей день! Я видел его пару лет назад и плачу при мысли, что оно могло исчезнуть. Там живет отшельник. Прекраснее, тоньше и лучше и нельзя жить. И если дом, в котором он живет, подобен картине, то и жизнь, которой он живет, похожа на картину. Он проживает дни безмолвно и вне всякого внешнего влияния. День и ночь в тихом скиту как брат и сестра. Неделя протекает, как тихий, узкий и глубокий ручей, месяцы знают и привечают и любят друг друга, как старые добрые друзья, а год это
