Кнут Гамсун - Вечерняя заря
Карено. Такъ хотѣла Элина.
Фр. Ховиндъ. Да, да, она знала, она могла предполагать, что, когда продастся лѣсъ ея отца… Нѣтъ, это великолѣпно со стороны Элины, что она предлагаетъ мнѣ помочь ей въ покупкахъ. Такое несчастное созданіе, какъ я… Впрочемъ, у меня уже не такой плохой вкусъ, а?
Карено. Конечно, нѣтъ, фрэкенъ Ховиндъ.
Фр. Ховиндъ. Нѣтъ, право, нѣтъ. Когда мы были женихъ и невѣста, профессоръ Іервенъ спрашивалъ меня о каждомъ пустякѣ.
Карено. Элина проситъ васъ выѣхать ее встрѣтить въ экипажѣ.
Фр. Ховиндъ. Я возьму парный экипажъ. А вы не думаете, что надо нанять парный?
Карено. Конечно, великолѣпно… Вы рѣшитесь вернуться одна домой?
Фр. Ховиндъ, колеблясь. О, да. Я немного боюсь, но…
Карено. Я васъ провожу. Беретъ шляпу.
Фр. Ховиндъ. Очень благодарна; если бы вы меня довели только до экипажа. По вечерамъ мужчины, право, такъ пристаютъ къ намъ, дамамъ.
Стучатъ.
Бондесенъ съ задняго плана. Еще разъ добрый вечеръ. А, здравствуйте, фрэкенъ Ховиндъ. Вы уходите, Карено?
Карено. Да, ухожу. Какъ это вы вошли? Я не слыхалъ звонка.
Бондесенъ. Ваша дѣвушка стояла у дверей.
Фр. Ховиндъ. Я вамъ очень благодарна, Карено, но не стоитъ труда итти меня провожать.
Карено. Нѣтъ, нѣтъ.
Бондесенъ. Мнѣ необходимо говорить съ вами.
Карено. Я провожу фрэкенъ до перваго экипажа. Вы пойдете съ нами или подождете меня здѣсь?
Бондесенъ. Хорошо, я подожду здѣсь.
Карено. Я сейчасъ же вернусь. Почитайте пока что-нибудь. А propos. Беретъ рукопись въ обложкѣ въ золотой бумаги. Посмотрите, не пригодится ли вамъ что-нибудь отсюда для газеты.
Фр. Ховиндъ. До свиданья, господинъ Бондесенъ.
Бондесенъ. До свиданья, фрэкенъ.
Фр. Ховиндъ и Карено уходятъ черезъ дверь на заднемъ планѣ.
Бондосенъ садится съ рукописью. Вскорѣ затѣмъ онъ возбужденно идетъ къ лѣвой двери, звонитъ и снова садится на прежнее мѣсто.
Александра входитъ, улыбаясь. Это вы? Почему же вы пришли не той дорогой?
Бондесенъ. Я никогда больше не буду ходить той дорогой. Бросаетъ на столъ ключъ отъ входной двери. Вотъ ключъ. Послѣ паузы взглядываетъ на нее. Вы сказали, что вамъ некогда отнести письмо Карено. Я думалъ, что вы не хотите уходить изъ-за меня.
Адекоандра. Да, такъ и было.
Бондесенъ вскакиваетъ. Но васъ не было въ кухнѣ.
Александра. Я на минуту вышла въ свою комнату.
Бондесенъ. А въ вашей комнатѣ вы были не одна. Хе-хе, въ вашей двери слишкомъ большая замочная скважина. Другой разъ будьте осторожнѣе.
Александра. Такъ вы пришли черезъ кухню?
Бондесенъ указываетъ налѣво. Да, только черезъ ту дверь. Вы, конечно, думали, что я не рѣшусь на это? Вы думали, что вы въ безопасности? Съ жаромъ стучитъ о полъ ногой. Хе-хе, это удивительно, чортъ меня побери. Останавливается. Ну, что же вы не просите прощенья?
Александра. Я не думала, что вы способны подсматривать въ замочную скважину.
Бондесенъ. А я сдѣлалъ это. Грубо. Я сдѣлалъ это, слышите?
Александра. Ну, конечно, слышу.
Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Смотрите, пожалуйста, почтенный господинъ приходитъ и уходитъ, какъ у себя дома.
Александра. Онъ помогъ мнѣ донести корзину; вотъ и все.
Бондесенъ. А вы знаете, кто это былъ?
Александра. Да; его зовутъ Карстенъ.
Бондесенъ останавливается, про себя. Карстенъ, да; милый Карстенъ. Съ жаромъ. Это былъ профессоръ Карстенъ Іервенъ. Ну, что вы на это скажете? Ходитъ взадъ и впередъ.
Длександра. Онъ профессоръ.
Бондесенъ. Это замѣчательно! Это прямо великолѣпно! Я глядѣлъ ему прямо въ лицо. Останавливается. Такъ онъ просилъ васъ называть его просто Карстенъ? И вы, конечно, согласились.
Александра. Нѣтъ, я не желаю выслушивать дальше эти мерзости.
Бондесенъ. Ходить взадъ и впередъ. Я покажу ему, какъ вести себя такъ. Клянусь честью, я проучу его! Останавливается. Онъ помогъ вамъ донести до дому корзину?
Александра. Да, и это было очень любезно съ его стороны.
Бондесенъ. ходитъ взадъ и впередъ. Конечно, конечно!
Александра. Вообще онъ не такой скучный брюзга, какъ вы.
Бондесенъ. Въ слѣдующій разъ я дамъ нести корзину профессору Іервену.
Александра смѣется. Вы?
Бондесенъ. Вамъ это кажется такимъ смѣшнымъ?
Александра серьезно. Вы ничего не должны имѣть противъ него. Серьезно!
Бондесенъ. Вы защищаете его? Александра молчитъ. Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Гм… Въ такомъ случаѣ вполнѣ понятно, что вамъ некогда было снести письмо. Разъ вы принимаете такихъ гостей…
Алекоандра. Я не понимаю, чего вы собственно хотите?
Бондесенъ продолжаетъ стоять. Такъ вы не просите прощенія?
Александра. Нѣтъ.
Бондесенъ наклоняется впередъ. Вы не хотите?
Александра. Нѣтъ, вѣдь вы же слышали.
Бондесенъ выпрямляется, повелительно. Возьмите ключъ и ступайте. Показываетъ на ключъ и топаетъ ногой. Уберите его!
Александра беретъ ключъ. Тсс!.. Развѣ не слышите, Карено пришелъ!
Уходитъ налѣво.
Карено изъ двери на заднемъ планѣ. А, вы еще здѣсь. Прошу извинить меня. Вы долго меня ждали?
Бондесенъ. Нѣтъ.
Карено. Садитесь. Киваетъ на рукопись, которую держитъ Боннесенъ. А вы заглянули въ нее? Что скажете?
Бондесенъ садится. Да… что же сказать?
Карено. Вы не думаете, что вамъ это можетъ пригодиться?
Бондесенъ, поворачиваясь. Такія вещи не легко сразу рѣшить. Вы знаете моихъ читателей.
Карено. Да, и къ тому же я прибавляю, что у многихъ станутъ дыбомъ волосы, когда они увидятъ, что Иваръ Карено перешелъ къ старой философіи.
Бондесенъ внимательно. Что?
Карено. Потому что до сихъ поръ я публично не заявлялъ объ этомъ.
Бондесенъ, поднимаясь. Въ такомъ случаѣ моя газета къ вашимъ услугамъ.
Карено удивленно. Вы дѣйствительно думаете?
Бондесенъ. Эти статьи имѣютъ слишкомъ большое значеніе, чтобы я выпустилъ ихъ изъ своихъ рукъ. Что же касается гонорара, то вы назначите его сами.
Карено. Хорошо, хорошо.
Бондесенъ. Нѣтъ, нѣтъ, такое выдающееся произведеніе заслуживаетъ большой цѣны.
Карено. Вы думаете? Вы считаете его такимъ блестящимъ?
Бондесенъ. Замѣчательная вещь. Поразительное выполненіе. Насколько я могу судить объ этихъ вещахъ.
Карено. Я очень радъ; нѣтъ, право, я страшно радъ. Вы должны знать, я написалъ это уже давно и долго раздумывалъ, но никогда не могъ рѣшиться напечатать.
Бондесенъ. Когда вы это написали?
Карено. Ахъ, ужъ много лѣтъ тому назадъ. Вскорѣ послѣ того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.
Бондесенъ. Такъ въ васъ происходило сильное броженіе, пока вы рѣшились на это?
Карено. Разумѣется. Мнѣ стало ясно, что истина находится ни наверху ни внизу, а какъ разъ посерединѣ. Очень большое броженіе, да, да.
Бондесенъ. Такъ я возьму рукопись съ собой.
Карено, подумавъ. Нѣтъ, погодите. Я долженъ ее еще разъ проглядѣть. Это очень серьезный шагъ. Поднимается, въ немъ происходитъ внутренняя борьба, ходитъ взадъ и впередъ. Но я не могу дольше терпѣть. Мои прежнія и настоящія вѣрованія не подходятъ больше одни къ другимъ.
Бондесенъ. Хе-хе; я нахожу это вполнѣ понятнымъ.
Карено. Сегодня я опять поколебался. Вы видѣли Тарэ. Онъ говорилъ о дняхъ моей юности, и на меня нахлынула теплая волна воспоминаній.
Бондесенъ. На всѣхъ насъ по временамъ нападаетъ такая грусть. Если я выпью стакановъ семь грога, то готовъ хоть сейчасъ говорить рѣчь о Гамбеттѣ.
Карено. Да, вы принимаете все это легко. И, Боже мой, какъ я вамъ за это завидую. Но я такъ усталъ отъ всей этой борьбы!
Бондесенъ. Я хочу вамъ сдѣлать одно предложеніе и совершенно серьезно: вы должны выйти изъ ферейна «Гора» и заставить себя выбрать вмѣсто профессора Іервена.
Карено останавливается и смотритъ на него. Вы говорите это совершенно серьезно?
Бондесенъ. Совершенно серьезно. Я не понимаю, какъ вы можете возиться съ вашимъ ферейномъ, когда вы давно уже должны были выйти изъ него, не столько благодаря вашему возрасту и вашимъ взглядамъ, сколько благодаря вашимъ, такъ сказать, измѣнившимся воззрѣніямъ.
