Ясунари Кавабата - Тысячекрылый журавль
Кикудзи не стал уточнять, кто так говорит. В кимоно так в кимоно. В конце концов ему было приятно верить, что и кимоно с куликами на волнах Юкико выбрала по собственному вкусу.
Кикудзи перевел разговор на другую тему.
– Я очень люблю стихи «Кулики на вечерних волнах». Я уже говорил об этом…
– Стихи?.. Я их не знаю…
Кикудзи скороговоркой прочитал стихи Хитомаро. Он нежно прикоснулся к спине Юкико и невольно воскликнул:
– О, какое счастье!
Юкико, кажется, удивилась.
Но он мог быть с ней только нежным, не больше.
И сейчас, пробудившись перед рассветом, Кикудзи слышал ее спокойное дыхание, впитывал исходящий от нее аромат, и в его взбудораженном, растревоженном сердце жило только одно чувство – счастье, ниспосланное свыше блаженство. И была в этом такая чистота, словно он получил отпущение всех грехов. Только женщина – существо другого пола – может вызвать в душе высокий поэтический восторг, только женщина способна подарить самому закоренелому грешнику благо всепрощения, пусть минутное, но ни с чем не сравнимое благо.
Кто знает, может быть, ему суждено расстаться с Юкико. Может быть, наступит утро и она исчезнет. Но все равно он останется ей благодарным на всю жизнь.
Постепенно тревога в душе Кикудзи улеглась, и ему стало грустно. Ведь Юкико наверняка волновалась, ждала, боялась, а он… Нет, и сейчас он не рискнет разбудить ее и заключить в объятия…
Где-то совсем близко мерно шумели волны. Кикудзи слушал и думал, что теперь уж ему не уснуть. И вдруг снова погрузился в сон. Когда он проснулся, было совсем светло, на сёдзи играли яркие лучи солнца. А где же Юкико?
У него упало сердце – сбежала домой?..
Был десятый час.
Кикудзи раздвинул сёдзи и увидел Юкико. Обняв колени, она сидела на газоне и смотрела на море.
– Как я заспался… А вы рано встали?
– Часов в семь. Пришел слуга, наполнял бассейн, я и проснулась.
Юкико обернулась к нему и покраснела. Сегодня она была в европейском платье, со вчерашней красной розой на груди. У Кикудзи словно камень с души свалился.
– А роза-то не завяла!
– Да, я вчера поставила ее в стакан с водой над умывальником. Вчера, когда купалась. Вы разве не заметили?
– Не заметил, – сказал Кикудзи. – А сейчас вы уже искупались?
– Да. Проснулась рано, делать нечего, деваться некуда. Я потихоньку раздвинула сёдзи и вышла сюда, в сад. Как раз американские военные корабли уходили. Говорят, они вечером приходят гулять, а утром уходят.
– Американские военные корабли приходят гулять? Странно звучит!
– Здешний садовник так сказал.
Кикудзи сообщил в контору, что они встали, выкупался и тоже вышел в сад. Было удивительно тепло, просто не верилось, что середина декабря.
После завтрака они с Юкико сидели на залитой солнцем галерее.
Море сверкало серебром. Кикудзи заметил, что серебряное сияние перемещается вместе с солнцем. Побережье от Идзусан до Атами было сильно изрезано. Маленькие мысики, омываемые волнами, тоже сверкали – по очереди, один за другим, словно ловя лучи проплывавшего мимо солнца.
– Смотрите, как все искрится. Вон там, прямо под нами, – сказала Юкико, указывая вниз. – Словно первые звезды вышли из моря. Звездочки в звездном сапфире…
Действительно, на воде вспыхивали ослепительные искры, похожие на звезды. Вспыхивали в одном месте и угасали, чтобы тотчас зажечься где-нибудь рядом. Каждая волна блестела и сияла сама по себе, независимо от других, но тысячи блесток сливались в сплошное сияние. Оно-то, должно быть, и создавало серебристое зеркало, простиравшееся до самого горизонта, очень гладкое и в то же время подернутое звездной рябью.
Полоска газона перед чайным павильоном была узенькой. Над ней нависала ветвь китайского лимона с желтым плодом. Сад полого спускался к морю. У самой воды на берегу выстроились сосны.
– Вчера вечером я рассматривал твое кольцо. Необыкновенно красивый камень!..
– Да. Это светящийся опал. А блеск моря сейчас похож на блеск сапфира или рубина… Нет, бриллианта! Только у бриллиантов бывает такое сияние.
Взглянув на кольцо, Юкико перевела взгляд на море. Игра волн, переливы света – все наводило на мысль о драгоценных камнях. И пейзаж и время дня – приближение полдня – вызывали подобные образы. Но Кикудзи вдруг стало неуютно, словно ему что-то мешало полностью отдаться бездумному счастью…
Кикудзи продал свой дом. Когда свадебное путешествие кончится, он повезет молодую жену в наемную квартиру. Это не так уж страшно. Но как говорить об их будущей семейной жизни? О чем говорить? Кикудзи еще не вошел в роль супруга. А вспоминать прошлое… Невозможно, если в воспоминаниях не касаться госпожи Оота, Фумико и Тикако. Тогда все будет обманом. Значит, невозможно касаться ни прошлого, ни будущего. А разговор о настоящем, о том, что есть сейчас, рядом, вдруг оборвался – Кикудзи запнулся и умолк.
Интересно, о чем думает Юкико? На ее сияющем, освещенном солнцем лице нет и тени недовольства. Может, она щадит его?.. Или думает, что это он ее пощадил в их первую брачную ночь?..
Кикудзи нервничал, ему не сиделось на месте.
Номер в гостинице они сняли на двое суток. Надо было где-то пообедать, и они пошли в отель «Атами».
Окна ресторанного зала выходили в сад. Под одним окном росло банановое дерево с широкими, будто надорванными по краям листьями. Напротив толпились саговые пальмы.
– Я их узнала, – сказала Юкико, указывая на саговые пальмы и окидывая взглядом спускавшийся к морю сад. – Они точно такие, какими были много-много лет назад. Я ведь здесь была в детстве. Вместе с родителями. Мы встречали здесь Новый год.
– Мой отец, кажется, тоже частенько тут бывал. Как жаль, что он ни разу не взял меня с собой! Может быть, я встретился бы тут с маленькой Юкико-сан…
– Ну уж нет!
– Почему же? Было бы здорово, если бы мы познакомились детьми.
– А может быть, если бы мы познакомились детьми, мы бы теперь не поженились.
– Почему?
– Да потому, что я была ужасно умной девочкой!
Кикудзи рассмеялся.
– Правда, правда! Отец часто говорит мне, что в детстве я была умненькой, а сейчас глупею с каждым годом.
Юкико не так уж много рассказывала об отце, но и из того, что она говорила, Кикудзи понял, как ее любят дома. Отец, должно быть, привязан к ней больше, чем к остальным детям – всего их четверо, – и возлагает на Юкико особые надежды. Юкико… В ней и сейчас есть нечто от маленькой девочки – такой очаровательной, с сияющим лицом и лучистыми глазами…
4
Когда они вернулись из ресторана в гостиницу, Юкико позвонила матери.
– Мама почему-то беспокоится, спрашивает, все ли в порядке. Вы с ней не поговорите?
– Да нет, пожалуй… Передай ей сердечный привет…
Кикудзи почему-то не хотелось говорить с ее матерью.
– И мама тоже, – Юкико повернулась к нему, – передает вам привет и желает всего наилучшего.
Телефон стоял в номере. Отсюда Юкико и позвонила. Значит, она не собирается украдкой жаловаться матери. Впрочем, Кикудзи этого и не думал.
И все-таки госпожа Инамура, видно, почувствовала женской интуицией, что не все ладно у ее дочери.
Кикудзи понятия не имел, как ведут себя счастливые жены на второй день свадебного путешествия. Звонят они матерям или не звонят? Может быть, такой звонок – явление столь необычное, что мать невольно забеспокоилась. Да, скорее всего девушка, только что ставшая женщиной, не станет звонить родителям – из чувства стыдливости.
В пятом часу появились три маленьких американских военных корабля. Далекая легкая облачность над районом Адзиро рассеялась, море застыло в вечернем мареве, оно стало ленивым и сонным, как в весенний вечер. Корабли скользили тихо. Что несли они в своем чреве? Может быть, яростное вожделение?.. Может быть… Но выглядели они мирно, словно игрушечные.
– Смотри, и правда военные корабли являются сюда на прогулку!
– Я же говорила! Утром, когда я встала, ушли вчерашние, – сказала Юкико. – Я долго смотрела им вслед от нечего делать…
– Часа два прождала, пока я проснулся?
– Наверно, больше. Во всяком случае, мне показалось, что больше. Так странно и так чудесно все было. Я – и вдруг здесь, с вами! Я ждала – вот вы наконец проснетесь, и мы будем говорить, говорить…
– О чем?
– Да так, ни о чем…
Корабли шли с зажженными огнями, хотя еще было достаточно светло.
– Знаете, – сказала Юкико, – интересно, что вы обо мне думаете. Например, как вы считаете, почему я вышла за вас замуж… Об этом мне тоже хотелось поговорить.
– «Как вы считаете…» Очень странно ты об этом говоришь…
– Конечно, странно! И все равно интересно. Любопытно, что думает мужчина о девушке, которая в конце концов становится его женой. Мне приятно думать об этом. Только я не понимаю, почему вы считали меня недосягаемой?..
– У тебя те же самые духи, что и в прошлом году, когда ты приходила ко мне в гости?
