Сочинения - Роберт Отто Вальзер
Papa может быть просто очарователен, собственно, он всегда мил, но иногда он просто в бешенстве, из-за чего, не известно, и тогда он ужасен. Да, я замечаю за ним, как тайный гнев, недовольство могут обезобразить человека. Если papa не в духе, я невольно чувствую себя как побитая собака; и поэтому papa лучше не показывать своему окружению, даже если оно состоит только из одной дочери, дурное настроение и внутреннюю неудовлетворенность. Но отцы совершают эти грехи. Я живо переживаю это. Но у кого нет слабостей, кто не совершает никаких, ну совсем никаких ошибок? Кто без греха? Родители, которые не считают нужным избавить детей от своих приступов, низводят их до уровня рабов. Любой отец должен преодолевать злость (но как это тяжело!) или вымещать ее на чужих людях. Дочь это юная дама, а в каждом образованном воспитателе должен быть жив кавалер. Я недвусмысленно заявляю: с отцом я как в раю, и если я и нахожу в нем недостатки, то это без сомнения перешедшая от него ко мне, то есть его, а не моя мудрость, которая строго за ним и наблюдает. Papa следовало бы вымещать гнев на людях, которые от него зависят. Вокруг него увивается порядочно таких.
У меня собственная комната, мебель, комфорт, книги и т. д. Боже, да я очень хорошо устроилась. Благодарна ли я papa за это? Какой бестактный вопрос. Я ему послушна, и все-таки я его собственность, в конце концов, он может мной гордится. Он думает обо мне, я его домашняя забота, он может кричать на меня, и я вижу своего рода важную обязанность высмеивать его, когда он на меня кричит. Papa любит кричать, у него есть чувство юмора и в то же время он очень темпераментный. На Рождество он заваливает меня подарками. Кстати, мою мебель спроектировал один небезызвестный художник. Papa общается почти исключительно с людьми, у которых есть хоть какое-нибудь имя. Он общается с именами. А если за этим именем еще и стоит человек, тем лучше. Как ужасно, должно быть, знать, что ты известен, и чувствовать, что вовсе этого не заслуживаешь. Я представляю себе многих таких знаменитостей. Разве такая слава не похожа на неизлечимую болезнь? Но как это я выражаюсь? Моя мебель покрыта белым лаком и расписана понимающей в искусстве рукой цветами и фруктами. Они выглядят очаровательно, и тот, кто их писал, выдающийся человек, которого отец очень ценит. Тот, кого ценит отец, должен чувствовать себя польщенным. Я имею в виду, это что-то значит, если papa расположен к кому-то, и те, кто этого не чувствуют и ведут себя так, будто им это безразлично, только делают себе хуже. Они слишком узко смотрят на мир. Я считаю отца совершенно исключительным человеком; то, что у него есть влияние в свете, совершенно очевидно. — Многие из моих книг утомляют меня. Ну, тогда это уже не так называемые «книги для детей». Такие книги это просто бесстыдство. Почему у людей хватает наглости давать детям книги, для которых у них не хватает кругозора? С ребенком нельзя говорить по-детски, это ребячество. Я, несмотря на то, что я еще ребенок, ненавижу ребячливость.
Когда я прекращу возиться с игрушками? Нет, игрушки очень милые, и я еще долго буду играть в куклы, я знаю, но я играю осознанно. Я знаю, что это глупо, но как прекрасно все глупое и бесполезное. Так, мне кажется, чувствуют творческие натуры. К нам, то есть к papa, часто приходят на обед разные молодые художники. Ну, их приглашают, вот они и приходят. Часто приглашения пишу я, часто воспитательница, и тогда за обеденным столом, который, конечно, без щегольства и излишнего хвастовства, выглядит как накрытый стол в хорошем доме, царит оживление и веселье. Papa, очевидно, с большим удовольствием окружает себя молодыми людьми, людьми, которые моложе него, и все-таки он среди них самый живой и молодой. Большую часть времени слышно только его; остальные слушают или позволяют себе небольшие замечания, что часто очень забавно. Отец превосходит их всех в образованности и глубине понимания мира, и все эти люди учатся у него, я ясно это вижу. Часто я не могу за столом удержаться от смеха, тогда я получаю мягкий или не очень выговор. Да, а после еды у нас принято лениться. Papa ложится на кожаную софу и начинает похрапывать, что, вообще-то говоря, самый что ни на есть дурной тон. Но я просто влюблена в папину манеру вести себя. Мне нравится даже его храп. Разве хочется, да и разве можно все время развлекаться?
Отец наверняка тратит очень много денег. У него есть доходы и расходы, он добивается успеха или оставляет дело. Он даже склонен к тратам и расточительству. Он все время в движении. Он, это совершенно очевидно, относится к людям, для которых наслаждение, нет, даже необходимость все время чем-нибудь рисковать. У нас часто говорят об успехе и неудаче. Тот, кто у нас обедает и общается с нами, достиг каких-нибудь малых или больших успехов. Что есть свет? Слухи, разговоры? В любом случае, отец в самом центре, в этой болтовне. Возможно, он даже управляет ей, в известной степени. Во всяком случае, цель папы это обладать влиянием. Он старается развивать и отстаивать тех, кто его интересует. Его принцип: тот, кто меня не интересует, вредит самому себе. Вследствие этого убеждения, papa всегда проникнут здоровыми духовными ценностями и может вести себя твердо и уверенно, как и подобает. Кто не видит в себе самом значимости, тому ничего не стоит совершить низость. Как я выражаюсь? Это у меня от отца?
Хорошо ли я воспитана? Не стану отрицать. Меня воспитывают, как и подобает воспитывать жительницу большого города, свободно и в то же время с известной умеренной строгостью, которая позволяет и в то же время требует от меня привыкнуть к такту. Мужчина, который возьмет меня замуж, должен быть богат или обладать обоснованными перспективами на прочное благосостояние. Бедный? Я не могу быть бедной. Для меня и подобных мне созданий просто невозможно страдать от финансовой нужды. Это глупости. В остальном, я бы
