Юрий Орлицкий - Русские поэты второй половины XIX века

Октава

Гармонии стиха божественные тайныНе думай разгадать по книгам мудрецов:У брега сонных вод, один бродя, случайно,Прислушайся душой к шептанью тростников,Дубравы говору; их звук необычайныйПрочувствуй и пойми… В созвучии стиховНевольно с уст твоих размерные октавыПольются, звучные, как музыка дубравы.

Я в гроте ждал тебя в урочный час.Но день померк; главой качаясь сонной,Заснули тополи, умолкли гальционы, —Напрасно!.. Месяц встал, сребрился и угас;Редела ночь; любовница Кефала,Облокотясь на рдяные вратаМладого дня, из кос своих ронялаЗлатые зерна перлов и опалаНа синие долины и леса, —Ты не являлась…

Пусть гордится старый дедВнуков резвою семьею,Витязь – пленников толпоюИ трофеями побед;Красота морей зыбучих —Паруса судов летучих;Честь народов – мудрый кругПатриархов в блеске власти;Для меня ж милей, мой друг,В пору бури и ненастий,В теплой хижине очаг,Пня дубового отрубокДа в руках тяжелый кубок,В кубке хмель и хмель в речах.

Ах, чудное небо, ей-богу, над этим классическим Римом!Под этаким небом невольно художником станешь.Природа и люди здесь будто другие, как будто картиныИз ярких стихов антологии Древней Эллады.Ну вот, поглядите: по каменной белой ограде разроссяБлуждающий плющ, как развешанный плащ иль завеса;В средине, меж двух кипарисов, глубокая темная ниша,Откуда глядит голова с преуродливой минойТритона. Холодная влага из пасти, звеня, упадает.К фонтану альбанка (ах, что за глаза из-под тениПокрова сияют у ней! что за стан в этом алом корсете!),Подставив кувшин, ожидает, как скоро водоюНаполнится он, а другая подруга стоит неподвижно,Рукой охватив осторожно кувшин на облитойВечерним лучом голове… Художник (должно быть, германец)Спешит срисовать их, довольный, что случай нежданноВ их позах сюжет ему дал для картины, и вовсе не мысля,Что я срисовал в то же время и чудное небо,И плющ темнолистый, фонтан и свирепую рожу тритона,Альбанок и даже – его самого с его кистью!

На дальнем севере моемЯ этот вечер не забуду.Смотрели молча мы вдвоемНа ветви ив, прилегших к пруду;Вдали синел лавровый лес,И олеандр блестел цветами;Густого мирта был над намиНепроницаемый навес;Синели горные вершины;Тумана в золотой пылиКак будто плавали вдалиИ акведуки и руины…При этом солнце огневом,При шуме водного паденья,Ты мне сказала в упоенье:«Здесь можно умереть вдвоем…»

Amoroso

[7]

Выглянь, милая соседка,В окна комнаты своей!Душит запертая клеткаПтичку вольную полей.

Выглянь! Солнце, потухая,Лик твой ясный озаритИ угаснет, оживляяАлый блеск твоих ланит.

Выглянь! глазками легонькоИли пальчиком грозя,Где ревнивец твой, тихонькоДай мне знать, краса моя!

О, как много б при свиданьеЯ хотел тебе сказать;Слышать вновь твое признаньеИ ревнивца поругать…

Чу! твой голос! песни звуки…И гитары тихий звон…Усыпляй его, баюкай…Тише… Что?.. заснул уж он?

Ты в мантилье, в маске чернойПромелькнула пред окном;Слышу, с лестницы проворноЗастучала башмачком…

Еще я полн, о друг мой милый,Твоим явленьем, полн тобой!..Как будто ангел легкокрылыйСлетал беседовать со мной, —

И, проводив его в преддверьеСвятых небес, я без негоСбираю выпавшие перьяИз крыльев радужных его…

Пейзаж

Люблю дорожкою лесною,Не зная сам куда, брести;Двойной глубокой колееюИдешь – и нет конца пути…Кругом пестреет лес зеленый;Уже румянит осень клены,А ельник зелен и тенист;Осинник желтый бьет тревогу;Осыпался с березы листИ, как ковер, устлал дорогу…Идешь как будто по водам —Нога шумит… а ухо внемлетМалейший шорох в чаще, там,Где пышный папоротник дремлет,А красных мухоморов рядЧто карлы сказочные спят…Уж солнца луч ложится косо…Вдали проглянула река…На тряской мельнице колесаУже шумят издалека…Вот на дорогу выезжаетТяжелый воз – то промелькнетНа солнце вдруг, то в тень уйдет…И криком кляче помогаетСтарик, а на возу – дитя,И деда страхом тешит внучка;А, хвост пушистый опустя,Вкруг с лаем суетится жучка,И звонко в сумраке лесномВеселый лай идет кругом.

Весна! выставляется первая рама —И в комнату шум ворвался,И благовест ближнего храма,И говор народа, и стук колеса.

Мне в душу повеяло жизнью и волей:Вон – даль голубая видна…И хочется в поле, в широкое поле,Где, шествуя, сыплет цветами весна!

Боже мой! вчера – ненастье,А сегодня – что за день!Солнце, птицы! блеск и счастье!Луг росист, цветет сирень…

А еще ты в сладкой лениСпишь, малютка!.. О, постой!Я пойду, нарву сирени,Да холодною росой

Вдруг на сонную-то брызну…То-то сладко будет мнеПобедить в ней укоризнуСвежей вестью о весне!

Журавли

От грустных дум очнувшись, очиЯ подымаю от земли:В лазури темной к полуночиЛетят станицей журавли.

От криков их на небе дальномКак будто благовест идет —Привет лесам патриархальным,Привет знакомым плесам вод!..

Здесь этих вод и лесу вволю,На нивах сочное зерно…Чего ж еще? ведь им на долюЛюбить и мыслить не дано…

Мечтания

Пусть пасмурный октябрь осенней дышит стужей,Пусть сеет мелкий дождь или порою градВ окошки звякает, рябит и пенит лужи,Пусть сосны черные, качаяся, шумят,И даже без борьбы, покорно, незаметно,Сдает угрюмый день, больной и бесприветный,Природу грустную ночной холодной мгле, —Я одиночества не знаю на земле.Забившись на диван, сижу; воспоминаньяВстают передо мной; слагаются из нихВ волшебном очерке чудесные созданья,И люди движутся, и глубже каждый мигЯ вижу души их, достоинства их мерю,И так уж наконец в присутствие их верю,Что даже кажется, их видит черный кот,Который, поместясь на стол, под образами,Подымет морду вдруг и желтыми глазамиПо темной комнате, мурлыча, поведет…

Болото

Я целый час болотом занялся.Там белоус торчит, как щетка, жесткий;Там точно пруд зеленый разлился;Лягушка, взгромоздясь, как на подмостки,На старый пень, торчащий из воды,На солнце нежится и дремлет… БелымПушком одеты тощие цветы;Над ними мошки вьются роем целым;Лишь незабудок сочных бирюзаКругом глядит умильно мне в глаза,Да оживляют бедный мир болотныйПорханье белой бабочки залетнойИ хлопоты стрекозок голубыхВокруг тростинок тощих и сухих.Ах! прелесть есть и в этом запустенье!..А были дни, мое воображеньеПленял лишь вид подобных тучам гор,Небес глубоких праздничный простор,Монастыри да белых вилл оградаПод зеленью плюща и винограда…Или луны торжественный восходМежду колонн руины молчаливой,Над серебром с горы падучих вод…Мне в чудные гармоний переливыСлагался рев катящихся зыбей;В какой-то мир вводил он безграничный,Где я робел душою непривычнойИ радостно присутствие людейВдруг ощущал, сквозь этот гул упорный,По погремушкам вьючных лошадей,Тропинкою спускающихся горной…И вот – теперь такою же мечтойДуша полна, как и в былые годы,И так же здесь заманчиво со мнойБеседует таинственность природы.

Под дождем

Помнишь: мы не ждали ни дождя, ни грома,Вдруг застал нас ливень далеко от дома;Мы спешили скрыться под мохнатой елью…Не было конца тут страху и веселью!Дождик лил сквозь солнце, и под елью мшистойМы стояли, точно в клетке золотистой;По земле вокруг нас точно жемчуг прыгал;Капли дождевые, скатываясь с игол,Падали, блистая, на твою головку,Или с плеч катились прямо под снуровку…Помнишь – как все тише смех наш становился…Вдруг над нами прямо гром перекатился —Ты ко мне прижалась, в страхе очи жмуря…Благодатный дождик! золотая буря!

Летний дождь

«Золото, золото падает с неба!» —Дети кричат и бегут за дождем…– Полноте, дети, его мы сберем,Только сберем золотистым зерномВ полных амбарах душистого хлеба!

Сенокос