Юрий Орлицкий - Русские поэты второй половины XIX века

Тени

По небу синему тучки плывут,По лугу тени широко бегут;Тени ль толпой на меня налетят —Дальние горы под солнцем блестят;Солнце ль внезапно меня озарит —Тень по горам полосами бежит.Так на душе человека поройДумы, как тени, проходят толпой;Так иногда вдруг тепло и светлоЯсная мысль озаряет чело.

Затворница

В одной знакомой улицеЯ помню старый дом,С высокой темной лестницей,С завешенным окном.Там огонек, как звездочка,До полночи светил,И ветер занавескоюТихонько шевелил.Никто не знал, какая тамЗатворница жила,Какая сила тайнаяМеня туда влеклаИ что за чудо-девушкаВ заветный час ночнойМеня встречала, бледная,С распущенной косой.Какие речи детскиеОна твердила мне:О жизни неизведанной,О дальней стороне.Как не по-детски пламенно,Прильнув к устам моим,Она, дрожа, шептала мне:«Послушай, убежим!Мы будем птицы вольные —Забудем гордый свет…Где нет людей прощающих,Туда возврата нет…»И тихо слезы капали —И поцелуй звучал —И ветер занавескоюТревожно колыхал.

Нищий

Знавал я нищего: как тень,С утра, бывало, целый деньСтарик под окнами бродилИ подаяния просил…Но все, что в день ни собирал,Бывало, к ночи раздавалБольным, калекам и слепцам —Таким же нищим, как и сам.

В наш век таков иной поэт.Утратив веру юных лет,Как нищий старец изнурен,Духовной пищи просит он.И все, что жизнь ему ни шлет,Он с благодарностью берет —И душу делит пополамС такими ж нищими, как сам…

Ночь на восточном берегу Черного моря

Чу! – выстрел – встань! Быть может, нападенье…Не разбудить ли казаков?..Быть может, пароход заходит в укрепленьеПодать письмо с родимых берегов.Открой окно! Ни зги! Желанных парусовКто в эту ночь увидит приближенье?Луну заволокла громада облаков.Не гром ли? Нет – не гром – игра воображенья…Зачем проснулись мы, увы, кто скажет нам!Одни валы шумят и плачут без ответа…

Так часто, в наши дни, в немой душе поэтаПроходят образы, незримые очам,Но вожделенные – подобно парусам,Идущим в пристань до рассвета.

Не мои ли страстиПоднимают бурю?С бурями боротьсяНе в моей ли власти?..

Пронеслася буря —И дождем и градомПролилася тучаНад зеленым садом.

Боже! на листочкахОблетевшей розы,Как алмазы, блещутНе мои ли слезы?

Или у природы,Как у сердца в жизни,Есть своя улыбкаИ свои невзгоды?

Песня цыганки

Мой костер в тумане светит;Искры гаснут на лету…Ночью нас никто не встретит;Мы простимся на мосту.

Ночь пройдет – и спозаранокВ степь, далеко, милый мой,Я уйду с толпой цыганокЗа кибиткой кочевой.

На прощанье шаль с каймоюТы на мне узлом стяни:Как концы ее, с тобоюМы сходились в эти дни.

Кто-то мне судьбу предскажет?Кто-то завтра, сокол мой,На груди моей развяжетУзел, стянутый тобой?

Вспоминай, коли другая,Друга милого любя,Будет песни петь, играяНа коленях у тебя!

Мой костер в тумане светит;Искры гаснут на лету…Ночью нас никто не встретит;Мы простимся на мосту.

Колокольчик

Улеглася метелица… путь озарен…Ночь глядит миллионами тусклых очей…Погружай меня в сон, колокольчика звон!Выноси меня, тройка усталых коней!

Мутный дым облаков и холодная дальНачинают яснеть; белый призрак луныСмотрит в душу мою – и былую печальНаряжает в забытые сны.

То вдруг слышится мне – страстный голос поет,С колокольчиком дружно звеня:«Ах, когда-то, когда-то мой милый придет —Отдохнуть на груди у меня!

У меня ли не жизнь!.. чуть заря на стеклеНачинает лучами с морозом играть,Самовар мой кипит на дубовом столе,И трещит моя печь, озаряя в угле,За цветной занавеской, кровать!..

У меня ли не жизнь!.. ночью ль ставень открыт,По стене бродит месяца луч золотой,Забушует ли вьюга – лампада горит,И, когда я дремлю, мое сердце не спит,Все по нем изнывая тоской».

То вдруг слышится мне – тот же голос поет,С колокольчиком грустно звеня:«Где-то старый мой друг?.. Я боюсь, он войдетИ, ласкаясь, обнимет меня!

Что за жизнь у меня! и тесна, и темна,И скучна моя горница; дует в окно.За окошком растет только вишня одна.Да и та за промерзлым стеклом не виднаИ, быть может, погибла давно!..

Что за жизнь!.. полинял пестрый полога цвет,Я больная брожу и не еду к родным,Побранить меня некому – милого нет,Лишь старуха ворчит, как приходит сосед,Оттого что мне весело с ним!..»

Мое сердце – родник, моя песня – волна,Пропадая вдали, – разливается…Под грозой – моя песня, как туча, темна,На заре – в ней заря отражается.Если ж вдруг вспыхнут искры нежданной любвиИли на сердце горе накопится —В лоно песни моей льются слезы мои,И волна уносить их торопится.

«Подойди ко мне, старушка,Я давно тебя ждала».И косматая, в лохмотьях,К ней цыганка подошла.

«Я скажу тебе всю правду;Дай лишь на руку взглянуть:Берегись, тебя твой милыйЗамышляет обмануть…»

И она в открытом полеСорвала себе цветокИ лепечет, обрываяКаждый белый лепесток:«Любит – нет – не любит – любит».И, оборванный кругом,«Да» сказал цветок ей темным,Сердцу внятным языком.

На устах ее – улыбка,В сердце – слезы и гроза.С упоением и грустьюОн глядит в ее глаза.Говорит она: «Обман твойЯ предвижу – и не лгу,Что тебя возненавидетьИ хочу и не могу».

Он глядит все так же грустно,Но лицо его горит…Он, к плечу ее устамиПрипадая, говорит:«Берегись меня! Я знаю,Что тебя я погублю,Оттого что я безумно,Горячо тебя люблю!..»

По горам две хмурых тучиЗнойным вечером блуждалиИ на грудь скалы горючейК ночи медленно сползали.Но сошлись – не уступилиТой скалы друг другу даромИ пустыню огласилиЯркой молнии ударом.Грянул гром – по дебрям влажнымЭхо резко засмеялось,А скала таким протяжнымСтоном жалобно сказалась,Так вздохнула, что не смелиПовторить удара тучиИ у ног скалы горючейУлеглись и обомлели…

Казачка

Уж осень! кажется, давно лиЦветущим ландышем дремучий пахнул лес,И реки, как моря, сливалися по волеВесною дышащих небес!Давно ль ладья моя качаласьТам, где теперь скрипят тяжелые возы;Давно ли жаркая в разливе отражаласьЗаря, предвестница грозы!Я помню – облаков волокнаСплывалися, и ночь спускалася кругомНа крыльях ветра, а вдали сверкали окнаИ грохотал весенний гром.И в блеске молний мне казалосьВолшебным островом знакомое село.Я плыл – горела грудь – ладья моя качалась.И вырывалося весло.Я правил к берегу разлива,И хата, крытая соломою, с крыльцом,Ко мне навстречу шла, мигая мне пугливоУединенным огоньком.Стихало. Туча громоваяОтодвигалася за дальние плетни;Пел соловей, а я причаливал, бросаяВесло свое на дно ладьи.О ночка, золотая ночка,Как ты свежа была, безлунная, в звездах!Как ты притихла вдруг, когда ее сорочкаМелькнула в темных воротах!Казачка бедная, пугливойГолубкой ты росла; но ты меня рукойМанила издали; меня твой взор ревнивыйМог узнавать во тьме ночной.Не диво, корень приворотныйМне за карбованец отец твой навязал,И уж чего-чего старик словоохотныйМне про него не насказал.Когда последний шкалик водкиХватив, он поклялся, хмельной, на образах,Ты вышла бледная из-за перегородкиИ долго плакала в сенях.И, недоступная девчина,Ты в эту ночь пошла, как тень пошла за мной…Я помню, лес был тих и сонная долинаВ росе белелась под луной.Когда холодными рукамиТы обвила меня и с головы платокСкатился на плеча, – прильнув к устам устами,Я страсти одолеть не мог…На самом деле оправдалаТы знахарство отца: ни плеть его с тех пор,Ни брань, ни кулаки, ничто не помогало;Силен был вражий приговор…На посиделках опустелаВ кругу девчат твоя обычная скамья;Ты мне лишь одному степные песни пела,Свои предчувствия тая.Бедняжка! в корень приворотныйТы верила, а я – я верил, что веснаКолдует и в гнезде у птички беззаботной,И у косящата окна.

Беглый