Юрий Орлицкий - Русские поэты второй половины XIX века
Емшан
[8]
Степной травы пучок сухой,Он и сухой благоухает!И разом степи надо мнойВсе обаянье воскрешает…
Когда в степях, за станом стан,Бродили орды кочевые,Был хан Отрок и хан Сырчан,Два брата, батыри лихие.
И раз у них шел пир горой —Велик полон был взят из Руси!Певец им славу пел, рекойЛился кумыс во всем улусе.
Вдруг шум, и крик, и стук мечей,И кровь, и смерть, и нет пощады!Все врозь бежит, что лебедейЛовцами спугнутое стадо.
То с русской силой МономахВсесокрушающий явился —Сырчан в донских залег мелях,Отрок в горах кавказских скрылся!
И шли года… Гулял в степяхЛишь буйный ветер на просторе…Но вот – скончался Мономах,И по Руси – туга и горе.
Зовет к себе певца СырчанИ к брату шлет его с наказом:«Он там богат, он царь тех стран,Владыка надо всем Кавказом.
Скажи ему, чтоб бросил все,Что умер враг, что спали цепи,Чтоб шел в наследие свое,В благоухающие степи!
Ему ты песен наших спой, —Когда ж на песнь не отзовется,Свяжи в пучок емшан степнойИ дай ему – и он вернется».
Отрок сидит в златом шатре,Вкруг – рой абхазянок прекрасных;На золоте и серебреКнязей он чествует подвластных.
Введен певец. Он говорит,Чтоб в степи шел Отрок без страха,Что путь на Русь кругом открыт,Что нет уж больше Мономаха!
Отрок молчит, на братнин зовОдной усмешкой отвечает —И пир идет, и хор рабовЕго, что солнце, величает.
Встает певец, и песни онПоет о былях половецких,Про славу дедовских временИ их набегов молодецких, —
Отрок угрюмый принял видИ, на певца не глядя, знаком,Чтоб увели его – велитСвоим послушливым кунакам.
И взял пучок травы степнойТогда певец и подал хану, —И смотрит хан – и, сам не свой,Как бы почуя в сердце рану,
За грудь схватился… Все глядят —Он грозный хан, что ж это значит?Он, пред которым все дрожат, —Пучок травы целуя, плачет!
И вдруг, взмахнувши кулаком:«Не царь я больше вам отныне! —Воскликнул. – Смерть в краю родномМилей, чем слава на чужбине!»
Наутро, чуть осел туманИ озлатились гор вершины,В горах идет уж караван —Отрок с немногою дружиной.
Минуя гору за горой,Все ждет он – скоро ль степь родная —И вдаль глядит, травы степнойПучок из рук не выпуская.
1874Весна
Посвящается Коле Трескину
Уходи, Зима седая!Уж красавицы ВесныКолесница золотаяМчится с горной вышины!Старой спорить ли, тщедушной,С ней – царицею цветов,С целой армией воздушнойБлаговонных ветерков!
А что шума, что гуденья,Теплых ливней и лучей,И чиликанья, и пенья!..Уходи себе скорей!
У нее не лук, не стрелы,Улыбнулась лишь – и ты,Подобрав свой саван белый,Поползла в овраг, в кусты!..
Да найдут и по оврагам!Вон уж пчел рои шумят,И летит победным флагомПестрых бабочек отряд!
1881Перечитывая Пушкина
Его стихи читая – точно яПереживаю некий миг чудесный —Как будто надо мной гармонии небеснойВдруг понеслась нежданная струя…
Нездешними мне кажутся их звуки:Как бы влиясь в его бессмертный стих,Земное все – восторги, страсти, муки —В небесное преобразилось в них!
1887* * *Мысль поэтическая, – нет! —В душе мелькнув, не угасает!Ждет вдохновенья много летИ – вспыхнув вдруг – как бы в ответПризыву свыше – воскресает…
Дать надо времени протечь,Нужна, быть может, в сердце рана —И не одна, – чтобы облечьМысль эту в образ и извлечьИз первобытного тумана…
1887Гроза
Кругом царила жизнь и радость,И ветер нес ржаных полейБлагоухание и сладостьВолною мягкою своей.
Но вот, как бы в испуге, тениБегут по золотым хлебам —Промчался вихрь – пять-шестьмгновений —И, в встречу солнечным лучам,
Встают с серебряным карнизомЧрез все полнеба ворота,И там, за занавесом сизым,Сквозят и блеск и темнота.
Вдруг словно скатерть парчевуюПоспешно сдернул кто с полей,И тьма за ней в погоню злую,И все свирепей и быстрей.
Уж расплылись давно колонны,Исчез серебряный карниз,И гул пошел неугомонный,И огнь и воды полились…
Где царство солнца и лазури!Где блеск полей, где мир долин!Но прелесть есть и в шуме бури,И в пляске ледяных градин!
Их нахватать – нужна отвага!И – вон как дети в удальцеЕе честят! как вся ватагаВизжит и скачет на крыльце!
1887* * *Вчера – и в самый миг разлукиЯ вдруг обмолвился стихом —Исчезли слезы, стихли муки,И точно солнечным лучомИ близь и даль озолотило…Но не кори меня, мой друг!Венец свой творческая силаКует лишь из душевных мук!Глубоким выхвачен он горемИз недр души заповедных —Как жемчуг, выброшенный моремПод грохот бури – этот стих!
1889Алексей Жемчужников
Верста на старой дороге
Под горой, дождем размытой,У оврага без мостаПриютилась под ракитойПозабытая верста.
Наклонившись набок низко,Тусклой цифрою глядит;Но далеко или близко —Никому не говорит.
Без нужды старушка меритПрежний путь, знакомый, свой;Хоть и видит, а не верит,Что проложен путь иной…
1854* * *Уже давно иду я, утомленный,И на небе уж солнце высоко;А негде отдохнуть в степи сожженной,И всё еще до цели далеко.
Объятая безмолвием и ленью,Кругом пустыня скучная лежит…Хоть ветер бы пахнул! Летучей теньюИ облако на миг не освежит…
Вперед, вперед! За степью безотраднойЗеленый сад, я знаю, ждет меня;Там я в тени душистой и прохладнойНайду приют от пламенного дня;Там жизнию я наслаждаться буду,Беседуя с природою живой;И отдохну, и навсегда забудуТоску пути, лежащего за мной…
1855* * *Я музыку страстно люблю, но пороюНастроено ухо так нежно, что трубы,Литавры и флейты, и скрипки – не скрою —Мне кажутся резки, пискливы и грубы.
Пускай бы звучала симфония так же,Как создал ее вдохновенный маэстро;И дух сохранился бы тот же, и дажеОстались бы те же эффекты оркестра;
Но пусть инструменты иные по нотамИсполнят ее, – и не бой барабанаИ вздох, издаваемый длинным фаготом,Дадут нам почувствовать forte[9] и piano.[10]
Нет, хор бы составили чудный и полныйГул грома, и буря, и свист непогоды,И робкие листья, и шумные волны…Всего не исчислишь… все звуки природы!
А пауз молчанье – заменят мгновеньяТаинственной ночи, когда, молчаливый,Мир дремлет и грезит среди упоеньяПрохладною тьмою и негой ленивой.
1855Дорожная встреча
Едет навстречу мне бором дремучим,В длинную гору, над самым оврагом,Всё по пескам, по глубоким, сыпучим, —Едет карета дорожная шагом.Лес и дорога совсем потемнели;В воздухе смолкли вечерние звуки;Мрачно стоят неподвижные ели,Вдаль протянув свои ветки, как руки.
Лошади медленней тянут карету,И ямщики погонять уж устали;Слышу я – молятся: «Дай-то Бог к светуВыбраться в поле!..» Вдруг лошади стали.
Врезались разом колеса глубоко;Крик не поможет: не сдвинешь, хоть тресни!Всё приутихло… и вот, недалекоПтички послышалась звонкая песня…
Кто же в карете? Супруг ли сановныйРядом с своей пожилою супругой, —Спят, убаюканы качкою ровнойГибких рессор и подушки упругой?
Или сидит в ней чета молодая,Полная жизни, любви и надежды?Перед природою, сладко мечтая,Оба открыли и сердце, и вежды.
Пение птички им слушать отрадно, —Голос любви они внятно в нем слышат;Звезды, деревья и воздух прохладныйТихой и чистой поэзией дышат…
Стали меж тем ямщики собираться.Скучно им ехать песчаной дорогой,Да ночевать не в лесу же остаться…«С Богом! дружнее вытягивай! трогай!..»
1856Зимний вечер в деревне
На тучах снеговых вечерний луч погас;Природа в девственном покоится убранстве;Уж неба от земли не отличает глаз,Блуждая далеко в померкнувшем пространстве.Поземный вихрь, весь день носившийся, утих;Но в небе нет луны, нет блесток в глыбе снежной;Впотьмах кусты ракит и прутья лип нагихРисунком кажутся, набросанным небрежно.
Ночь приближается; стихает жизнь села;Но каждый звук слышней… Вот скрипнули ворота,Вот голосом ночным уж лаять началаСобака чуткая… Вдали промолвил кто-то.
Вот безотрадная, как приговор судьбы,Там песня раздалась… Она в пустой полянеЗамрет, застонет вновь… То с поздней молотьбыНа отдых по домам расходятся крестьяне.
1857* * *Я музыкальным чувством обладаю,Я для любви возвышенной рожденИ ни на что ее не променяю, —Я в стройные созвучия влюблен.Природа – музыка! тебе внимаю…Не умолкая, песнь свою поетВесь мир про жизнь, которою он дышит, —И тот блажен, кто слушает и слышит!О, сколько он узнает и поймет, —Разведав путь в звучащий мир гармоний, —Непонятых поэм, неведомых симфоний!..
1857Освобожденный скворец
