Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел
* * *
К этому времени Филпот доел бутерброд с сыром, допил последний глоток чая, поднялся, встреченный бешеными овациями, завыванием и свистом, и влез на возвышение. Он отвечал на приветствия, приподнимая кепку над лысиной и кланяясь. Когда буря визга, завываний и мяуканья поутихла и Филпот мог говорить, он обратился к собравшимся со следующим заявлением:
− Джентльмены, прежде всего я хочу искренне поблагодарить вас за великолепный и сердечный прием, который вы мне здесь оказали, и постараюсь не упасть в ваших глазах и открыть собрание как можно быстрее.
− Кроме шуток, я думаю, все мы согласимся с одним − есть многое, что следовало бы улучшить. («Правильно, правильно!») Как отмечал в одной из своих лекций наш второй профессор Оуэн (о чем большинство из вас может прочесть в газетах), хотя положение британской торговли прочно, как никогда, тем не менее никогда еще в стране не было такой нищеты, таких страданий и безработицы, как сейчас. Кое-кто пытается убедить нас, что единственный путь спасения − это ввести свободную торговлю и создать тем самым изобилие дешевых продуктов. Мы ввели свободную торговлю, но нищета все равно осталась и даже возрастает. Другие заверяют нас, что спасение в политике протекционизма. (Крики «Правильно!» со стороны Красса и его дружков.) Есть еще третьи, заявляющие, что единственным лекарством для нашего общества является социализм. Так вот, мы прекрасно знаем, что такое свободная торговля и протекционизм, но большинство из нас не знает достаточно хорошо, что такое социализм. Я бы сказал, что каждому из нас стоит узнать, за кого нам следует голосовать, и, когда мы это узнаем, посмотреть, как мы вообще можем исправить положение. Вот поэтому мы пошли на огромные расходы и пригласили сюда сегодня профессора Баррингтона, чтобы он нам рассказал про социализм.
Я надеюсь, вас это так же интересует, как и меня, и не буду больше отнимать время у вас и у нашего лектора, а предложу ему выступить.
Филпот был награжден громкими аплодисментами. В ответ на шумные требования собравшихся Баррингтон, которого Оуэн успел уговорить высказаться, занял место Филпота на импровизированной кафедре.
Тем временем Харлоу, которому хотелось, чтобы все было прилично и по правилам, поставил перед кафедрой верстак и пустое ведро, на которое положил кусок доски. Это должно было служить столом и стулом председателю. На столе он расстелил большой красный носовой платок. Справа положил большой слесарный молоток, а слева поставил банку из-под варенья, в которую налил чай. Филпот занял свое место на ведре и сообщил, что вот этим самым молотком вышибет мозги каждому, кто будет мешать собранию. После чего Баррингтон начал:
− Господин председатель, господа. Для внесения ясности, а равно для того, чтобы не смешивать разные вопросы, я решил разделить свой доклад на две части. Во-первых, я постараюсь, в меру моих сил и возможностей, объяснить вам, что такое социализм. Я попытаюсь описать вам план или систему, согласно которой будет устроено кооперативное сообщество будущего. Во-вторых, я постараюсь рассказать вам, как все это можно осуществить на деле. Прежде чем обратиться к первой части своего доклада, я хотел бы весьма коротко упомянуть о широко распространенном убеждении, что социализм невозможен, потому что он якобы означает полное изменение существующего положения вещей. Мы постоянно слышим, что поскольку в мире всегда были богатые и бедные, то так оно всегда и будет. Я хотел бы прежде всего подчеркнуть следующее − неверно, что в своих основных чертах нынешняя Система существовала всегда. Неверно, что всегда были богатые и бедные в том смысле, как мы сегодня понимаем богатство и бедность.
Это ложные аргументы, придуманные для того, чтобы нам легче было смириться с нашим бедственным положением. Эту ложь распространяют те, кто заинтересован, чтобы мы примирились с тем, что наши дети обречены на такую же нищету, как и мы с вами.
Я не собираюсь, поскольку у нас нет на это времени, хотя это и существенно для моего доклада, уходить в глубь истории и подробно описывать вам различные системы социальной организации, которые сменяли в своем развитии друг друга, но необходимо вам напомнить, что перемены, имевшие место в прошлом, были гораздо значительнее, чем перемены, предлагаемые сейчас социалистами. Таким был переход от дикости и людоедства, когда люди поедали пленников, захваченных на войне, к рабству. В ту эпоху человечество разделялось на племена или кланы, социальная организация которых представляла некую форму коммунизма, ибо люди, принадлежавшие к племени, практически были равны в социальном смысле, были членами одной большой семьи. Со временем эти племена обнаружили, что им выгоднее превращать своих пленников в рабов, чем съедать их. Затем был переход от первобытного коммунизма племен к более индивидуалистической организации общества, и появилась частная собственность на землю, рабов и другие средства производства. Затем был переход от рабовладельческого общества к феодализму и от феодализма к ранней стадии капитализма и, наконец, такой же грандиозный переход от того, что мы можем назвать индивидуалистическим капитализмом, который пришел на смену феодализму, к нынешней системе монополистического капитализма.
− Не иначе, как ты проглотил целый словарь! − воскликнул один из рабочих.
− Тише! − прикрикнул Филпот, стукнув молотком по столу, и из разных концов комнаты послышались крики: «А ну, тихо!», «Выведите его!»
Когда порядок был восстановлен, лектор продолжал:
− Следовательно, утверждать, что такое положение дел, какое мы имеем сегодня, существовало всегда, неправильно. Неправильно также утверждать, что существующая ныне нищета существовала в таком же виде когда-либо в предыдущие периоды истории. Рабы были собственностью своего хозяина, и в интересах хозяина было, чтобы они были одеты и сыты; им не позволяли лениться, но им и не давали умереть с голоду. При феодализме также, хотя условия были по-своему тяжелы, положение работника экономически было несравнимо лучше, нежели сегодня. Работник находился в зависимости от своего господина, но, в свою очередь, господин имел по отношению к нему определенные обязательства и их в известной мере объединяли общие интересы.
Я не собираюсь долго останавливаться на
