Портрет леди - Генри Джеймс
– Боюсь, это невозможно. Гости постепенно уходят, и я должна проводить их.
– Тогда я подожду, когда они все уйдут!
Изабелла несколько мгновений колебалась.
– О, это будет превосходно! – воскликнула она наконец.
И Каспар стал ждать, хотя время тянулось очень медленно. Несколько оставшихся гостей, казалось, приросли к ковру. Графиня Джемини, которая, по собственному признанию, оживала только к полуночи, и вовсе не догадывалась, что вечер закончился. Она по-прежнему сидела возле камина в окружении нескольких джентльменов, их компания то и дело разражалась вспышками смеха. Озмонд исчез. Он никогда не придавал большого значения проводам гостей, и поскольку графиня Джемини, по своему обыкновению, расширила круг затрагиваемых в беседе тем, Изабелла отправила Пэнси спать, а сама села немного в стороне. Казалось, ей тоже хотелось, чтобы ее золовка приутихла и позволила оставшимся гостям спокойно разойтись.
– Могу я теперь поговорить с вами? – спросил ее мистер Гудвуд.
Изабелла с улыбкой поднялась.
– Конечно. Если хотите, можем пройти куда-нибудь.
Они вышли вместе, оставив графиню с ее собеседниками. Ни Каспар, ни Изабелла не проронили ни слова, пока не переступили порога другой комнаты. Изабелла не стала садиться и остановилась в центре гостиной, грациозно обмахиваясь веером. Казалось, она ждала, когда заговорит Каспар. Сейчас, когда они остались наедине, вся страсть, которую Гудвуд нещадно давил в себе, вдруг вырвалась на свободу – в глазах его все плыло, голова кружилась, ярко освещенная пустая комната заволоклась туманом, и сквозь эту непрочную паутину он видел лишь сияющие глаза и приоткрытые губы Изабеллы. Если бы Каспар мог видеть более четко, он убедился бы, что ее улыбка была застывшей и немного вымученной – она испугалась того, что прочла на его лице.
– Полагаю, вы хотите попрощаться со мной? – спросила Изабелла.
– Да… но это против моей воли. Я не хочу уезжать из Рима, – почти горестно ответил Гудвуд.
– Хорошо вас понимаю. Но это очень любезно с вашей стороны. Не могу выразить, как я вам благодарна.
Некоторое время Каспар молчал.
– Подобными словами вы прямо-таки вынуждаете меня уехать, – заметил он.
– Когда-нибудь приедете еще, я надеюсь, – приветливым тоном возразила Изабелла.
– Когда-нибудь? Когда-нибудь в далеком будущем?
– О, нет, я вовсе не хотела этого сказать.
– А что же вы хотели сказать – не понимаю! Но раз я обещал поехать, я уезжаю, – заявил мистер Гудвуд.
– Возвращайтесь в любое время, когда захотите, – ответила Изабелла, изо всех сил пытаясь выглядеть любезной.
– Что мне до вашего кузена, в конце концов! – вдруг выкрикнул Каспар.
– Вы именно это хотели сказать мне?
– Нет, нет, я не хотел вам ничего говорить. Я только хотел спросить вас… – Он сделал паузу и продолжил: – Что же вы сделали со своей жизнью? – Каспар замолчал, словно дожидаясь ответа.
Изабелла ничего не ответила.
– Я не могу понять, не могу объяснить себе ваши поступки! – продолжал он. – Во что я должен поверить? Что вы хотите, чтобы я думал?
Изабелла продолжала молчать и только смотрела на Каспара уже без улыбки.
– Я слышал, вы несчастливы. Если это так, то мне хотелось бы знать правду. Мне нужно это. Но вы говорите, что вы счастливы. Вы спокойны, уравновешенны. Вы совершенно изменились – все скрываете… Мне так и не удалось подойти к вам ближе.
– Вы уже близко, – ответила Изабелла вежливо, но предупреждающим тоном.
– Но вы все равно далеко! Я хочу знать правду. У вас все хорошо?
– Вы хотите слишком многого.
– Да… я всегда многого хотел. Конечно, вы мне не скажете и сделаете все, чтобы я никогда не узнал истины. Кроме того, это не мое дело.
Каспар говорил, отчаянно стараясь сдержать себя, как-то обуздать безумие, овладевшее его разумом. Но чувство, что это его последний шанс, что он любит Изабеллу и теряет ее, что она теперь будет считать его глупцом, что бы он ни сказал, больно хлестнуло его. Низкий голос Каспара задрожал.
– Вы совершенно непроницаемы, вот почему я думаю, будто вы что-то скрываете. Я сказал, что мне нет дела до вашего кузена, но это не значит, будто он мне не нравится. Я имел в виду, что еду с ним не ради него. По вашей просьбе я поехал бы даже со слабоумным. По вашей просьбе я завтра утром мог бы отправиться в Сибирь. Почему вы гоните меня? У вас должны быть для этого какие-то причины. Если вам действительно так хорошо, как вы пытаетесь изобразить, тогда вам должно быть все равно. Я хотел бы знать правду о вас, какой бы жестокой она ни была. Но я приехал сюда не за этим. Мне хотелось убедиться, что я могу больше не думать о вас. Но ни о чем другом я думать не смог, и вы совершенно правы, что хотите от меня избавиться. Но если уж мне суждено уехать, нет никакого вреда в небольшом откровении, не так ли? Если вы действительно страдаете – если он заставляет вас страдать, – ничто из моих слов не причинит вам боли. Я люблю вас – это главная причина моего приезда сюда. Я не стал бы говорить этого, если бы не верил, что больше никогда вас не увижу. Это наша последняя встреча… так дайте же сорвать мне этот цветок. Я знаю, у меня нет права говорить это, а у вас нет права слушать. Но вы не слушаете, вы никогда не слушаете меня, а думаете о своем. Теперь, конечно, я должен уехать, но теперь у меня хотя бы будет причина. Ведь ваша просьба – не причина, не настоящая причина! Я не могу ничего сказать о вашем муже. – Каспар говорил непоследовательно, почти бессвязно. – Я его не понимаю, он говорит, что вы в восторге
