Том 1. Новеллы; Земля обетованная - Генрих Манн

— Неужели из-за пустяков стать врагами, — ответила она.

Он задал ей необдуманный вопрос:

— Вы тогда деньги все-таки получили?

— Какие деньги?

— Ну… вознаграждение, которое вы требовали с моей… с моей тетушки?

Она пробормотала:

— Это все мать: у старухи свои понятия о приличии и обо всем таком. А что до меня, я ведь знаю, как это бывает и как молодые люди вообще устраиваются.

Он успокоил ее, обняв за талию и попытавшись поцеловать в шею. Она кокетливо отстранилась, но лицо ее, несмотря на любезную улыбку, выражало озлобление — следствие многих разочарований.

— Вам с тех пор еще больше повезло? — заметила она, холодным взглядом ростовщика оценивая обстановку его кабинета.

— Да, жаловаться не приходится. Знаете ли, Софихен, мне везет. Счастье не покидает меня, а наоборот, преследует.

Он показал ей квартиру, затем они сели завтракать.

— А вам как живется? — спросил он. — Вы еще похорошели. Дома все в порядке?

— Какой там в порядке! Что тут поделаешь. У кого ничего нет, у того ничего и не будет, мать лежит, у нее водянка.

Он выпустил ее руку, есть он больше не мог. Молчание было прервано только после того, как он выпил несколько рюмок ликеру. Она смотрела на него холодно и внимательно и усердно набивала рот.

За десертом он занялся ее блузкой. Она не противилась, но, когда он расстегнул третью пуговицу, она слегка отодвинулась и сказала:

— Я ведь не говорю — нельзя!

— Этого мне вообще еще ни одна не говорила, — заявил он.

— Ах, так? Ну, значит, они того и стоили. Надо знать, что такое порядочная девушка. Если у вас честные намерения…

Она осторожно встала, оставив блузку расстегнутой на груди. И еще раз удостоверилась, что в графинчике изрядно поубавилось зеленого шартреза. Она ждала. К ее удивлению, он был совершенно спокоен. Вдруг он спросил:

— Если у меня — что?

И не успела она ответить, как он расхохотался громко, от всей души, он хохотал, откинув голову на спинку стула, сложив руки на животе, сверкая зубами.

— С вами, верно, что случилось? Уж не чахотка ли у вас, — сказала она, с беспокойством присматриваясь к нему.

Он с трудом повторил:

— Честные намерения! Ну, да, в другой раз, если это повторится, у меня будут честные намерения, а вот сегодня — нет!

Она разрыдалась, с присвистом и кудахтанием, как расстроенная шарманка.

— Вот подлость! Еще меня же высмеивает! Мало того, что хочет мной воспользоваться! Так он еще свои дурацкие шутки строит, когда честная девушка не идет навстречу всем его желаниям. — Она, словно случайно, шагнула к нему с трагическим видом. — Вы обязаны на мне жениться! Я из порядочной семьи. Вы меня обесчестили и обязаны на мне жениться.

— Веское основание, — заметил он, сразу остыв и приняв важный вид. — А я собираюсь жениться как раз на такой женщине, которую я не обесчестил.

Софи сжала губы, игра была проиграна. Приводя в порядок свою одежду, она продолжала срамить его:

— В конце концов мне достался бы в мужья пьяница. Ишь сколько вы можете проглотить!

— Не правда ли? — вежливо поддакнул он. — Ваше счастье, что я могу все проглотить, не то вам бы сейчас несдобровать!

Застегивая жакетку, она с сердцем прошипела:

— Это вам так не пройдет. Уж я позабочусь, будьте покойны!

Он пожал плечами и сунул в рот сигарету.

— Вы, конечно, думаете, что всю жизнь так проживете и ни в чем у вас недостатка не будет? Ну, а когда тем, что дергают вас за веревочку, надоест, — посмотрим, что вы тогда запоете, эх вы… паяц!

Он с вежливым поклоном подал ей зонтик. Затем нажал кнопку звонка.

— Сударыня! — крикнул он ей вслед. — Может быть, вы будете так любезны обождать минутку. Вы чуточку разгорячились, мой лакей сходит за экипажем.

Он был доволен собой и с этих пор мстил за поражение, которое потерпел у Клэр Пимбуш, унижая всех женщин, попадавших к нему в руки. Первой пришлось пострадать Адельгейде: несколько раз он приказывал говорить, что его нет дома, или тут же отправлял ее обратно.

— У меня мигрень, и я очень занят, чем я могу быть тебе полезен?

— Мы так редко видимся.

— Разве это моя вина? Долг — прежде удовольствия. Кстати, ты не собираешься на воды?

— Расстаться с тобой, Андреас? Как это можно! Как это можно! Вот если бы поехать вместе. А так…

Она онемела под гнетом его молчания.

— Мне, конечно, следовало бы отдохнуть, — произнесла она наконец.

Он сказал:

— Я тоже так полагаю. Ты переутомлена. Цвет лица у тебя испортился, нам следовало бы встречаться только вечером: при искусственном освещении ты выглядишь гораздо лучше.

Она пролепетала:

— Ты хочешь… чтобы я только вечером… Но ты же знаешь, вечером мне никак нельзя. Если ты не будешь приезжать ко мне…

Неужели он хочет совсем от нее отделаться?

Когда она опять появилась два дня спустя, оказалось, что ему мешает шуршание ее юбки.

— Оно меня раздражает, особенно когда подумаю, что только две оборки на ней шелковые. Разве это подходящее дело для приличной женщины, сама посуди: шелковые только две оборки, а шуршишь так, словно вся юбка шелковая. Ведь это же называется людей морочить.

— Но кто носит теперь шелковые юбки? — робко вставила она.

— О, позволь!

Девчонка Мацке носила шелковые, и он чуть было не выпалил это ей в лицо.

Но и Бьенэме приходилось не слаще. Во время одного из очередных своих визитов она держалась тихо и задумчиво. И вдруг сказала, рассуждая сама с собой:

— Ничего-то из этого не вышло. Только зря весь северо-восточный район обшарила.

— Обшарила? Чего ради?

— Ах, это я так. Разве я что сказала?

— Если у тебя от меня секреты…

— Эх, не понимаешь ты меня. Никак я не найду своего сказочного принца.

— А ты еще ищешь? По всему городу за таким дураком гоняешься?

Рассердившись, он зашагал по комнате. Она следила за ним, насмешливо сощурив глаза.

— И почище дураки есть.

— Кто, например?

— Да уж найдутся.

Вспылив, он бросился на нее. Но она проявила мужество:

— Нечего задевать мои идеалы. Уж такая я есть, это у нас в роду.

— Я думал, ты уже давно нашла его, — буркнул он.

— Ах, так? А когда же?

— Я лично представил его тебе на маскараде.

— Это не тот.

— Ты тогда была в восторге, ты находила меня красавцем.

— Да я ничего не говорю. Ты, конечно, сволочь первосортная, а все не тот, уж потому, что у тебя ляжки тощие.

— Будто ты не пялила глаза именно на