Озорные рассказы - Оноре де Бальзак
Король долго колебался, прежде чем одобрить замысел своей сестры, то ли оттого, что, в отличие от других королей, не хотел никого обманывать, то ли от предчувствия, что его королевской совести не будет покоя, если он выдаст поддельные бриллианты короны за настоящие, зная, что это не так. Будучи государем набожным и воспитанным в добронравии, он обратился к своему исповеднику и к главному духовнику страны, спросив их, не будет ли грехом заставить своего ближнего, пусть даже народ свой, поверить, что стразы — это бриллианты. На это исповедник, которому королева Матакена обещала отдать освободившееся в провинции Роза-и-Компот епископство и который обеими руками королеву поддерживал, ответил Его Величеству Конфетьеру Двадцать Четвертому, что, поскольку в душе король намеревается по мере того, как позволят финансы королевства, заменить поддельные камни настоящими, в том нет и не может быть никакого греха, ибо все это делается для блага народа, для того, чтобы не раздавить его непомерными налогами; что Господь примет это во внимание и вознаградит его; что другие государи по политическим мотивам заставляют свои народы верить в куда большую ложь; что к тому же как хозяин своего королевства он может издать указ, который назначит стразам цену, во много раз превышающую цену на настоящие бриллианты, запретит их ввоз или обложит огромной пошлиной, отчего стоимость стразов короны взлетит на недосягаемую высоту. Выдав их за контрабандные, он и сам обогатится.
Король нашел все эти резоны вполне приемлемыми, теперь его смущало только одно: кому поручить покупку стразов, чтобы государственная тайна осталась тайной? Ее Королевское Высочество принцесса Безызъяна и на этот раз пришла на помощь своей королевской семье. Она предложила объявить, будто первый королевский медик прописал ей лечение на водах Энгиенских, потому как у нее заболела печень, что вполне могло сойти за правду, ибо лицо у нее было полнокровным. Этот медик, человек весьма знающий и искусный, в свое время защитивший знаменитую диссертацию о повешениях публичных и приватных, вполне мог обосновать болезнь Ее Высочества в докладе, который непременно получит награду Академии. И тогда принцесса сможет без особых затрат под именем герцогини Краснощекой отправиться в Париж и тайком купить стразы для короны. Королева, король, инфанта и Ее Королевское Высочество собрали все, что имели, аббат Стыдысрам предоставил им то, что наскреб по монастырям, епископствам и даже самым мелким семинариям, отдав кое-что под залог, чтобы хватило на покупку нескольких настоящих бриллиантов, которые смогут унять сомнения короля, чья совесть никак не желала успокоиться.
И вот Ее Королевское Высочество принцесса Безызъяна отправилась в дальнюю дорогу в сопровождении всего лишь одной фрейлины и барона Скалозуба, ее личного генерала и стольника. При дворе матакенском все должности так или иначе были связаны со столом ввиду того, что иерархия этой неограниченной монархии полностью была списана с империи Оттоманской. Некоторые историки предполагают, что барон Скалозуб знал секрет принцессы, их вынудили прийти к этому оскорбительному для столь строгой и сдержанной особы выводу предрассудки относительно слабости женской, но они позабыли, что королевская семья Матакена самым строжайшим образом относилась к бракам, а благородство и гордость матакенских принцесс крови вошли в поговорку: «Благоразумная, как Конфетьерка!» И потому ни один рассудительный человек не поверил в то, что барон Скалозуб знал о цели их путешествия или что он сопровождал принцессу, преследуя свои собственные цели. Когда принцесса уехала, главный духовник повелел отслужить молебен за выздоровление Ее Высочества, а поскольку после пеленок и леденцов народ ее полюбил и называл не иначе как Матушкой, все матакенцы поспешили в церковь, дабы помолиться за счастье Ее Высочества и успех ее путешествия.
Тем не менее на сердце у короля было весьма неспокойно, ведь его сестре, которую он очень любил, дабы попасть во Францию, предстояло преодолеть более тысячи миль, а кроме того, инфанте, дочери королевской и настоящей принцессе, которую звали Помадкой, такой она была беленькой, хорошенькой и милой, в скором времени исполнялось семнадцать лет. Вполне вероятно, она выйдет замуж, и выйдет очень скоро, и король так же сильно боялся, что у него не будет бриллиантов к ее свадьбе, как и того, что они у него будут, потому что если у него их не будет, то королева, при ее слабых нервах, может умереть от огорчения, а если стразы поспеют вовремя, то Конфетьер, а он всегда был осмотрителен, боялся, как бы его зять и царственные родители оного, для которых этикет с его строгостями ничего не значит, не заметили обмана, не углядели фальшивых драгоценностей в его короне, и как бы не получили скверного представления о благородном и достойном роде Конфетьеров. И потому часто, засыпая, Его Величество думал, что короли так же, как и все люди, не должны ставить себя в неловкое положение, и сожалел о своем чрезмерном честолюбии, но спал он, точно простой мещанин, в одной постели с королевой, а та привыкла читать мысли своего августейшего супруга по его королевской физиономии и умела рассеивать все тучи, хоть и не могла помешать ему видеть стразы во сне. Нередко даже днем по возвращении с охоты или по окончании заседания совета Его Величество застывал, сжав голову ладонями, и тогда, завидев эту картину, королева думала про себя или
