Дом у кладбища - Джозеф Шеридан Ле Фаню
Затем Дейнджерфилд откинул полог и взглянул на доктора Стерка. Герой трагедии лежал с разбитой головой, края раны стягивал липкий пластырь, большая складка тонкого полотна над желтым мрачным лицом напоминала причудливый тюрбан.
Пальцы мистера Дейнджерфилда скользнули под одеяло и обхватили руку Стерка – странное приветствие! Но Дейнджерфилд желал нащупать пульс; найдя его и послушав, он фыркнул и произнес шепотом, поскольку его, как и всех прочих, ввела в заблуждение видимость сна:
– Пульс едва теплится. А теперь, мадам, послушайте меня. Кроме вас, в Чейплизоде всякому известно, что его раны смертельны, – он умирает, мадам.
– О-о-о-ох, мистер Дейнджерфилд, нет, вы… вы так не думаете, – неистово выкрикнула бедная маленькая леди, смертельно бледнея от ужаса и горя.
– Прошу вас, моя дорогая миссис Стерк, успокойтесь и выслушайте меня. Я убежден, что шанс есть; но если вы не примете моего совета, то положение безнадежно – совершенно безнадежно. Я часто встречаю по вечерам в клубе доктора Тула, но каждый раз слышу одно и то же: слегка ослаб; вечно то же самое: слабеет… чахнет… и исход ясен.
Тут миссис Стерк опять зарыдала.
– Мадам, если вы не возьмете себя в руки, мне придется пожалеть о том, что я сюда явился. Пока с ним рядом все те же доктора, нет никакой надежды, что он встанет или хотя бы на миг заговорит. Прошу, мадам, послушайте. Они и сами этого не отрицают. Так вот, мадам, я утверждаю, что есть шанс вернуть ему жизнь, а если не повезет, то – хотя бы на время – речь. А последнее, мадам, гораздо важнее, чем вы, возможно, полагаете.
Бедная маленькая миссис Стерк была бледна как мел и дышала тяжело, прижимая руки к сердцу.
– Я по мере сил старался, знаете ли, уладить его дела, и мне удалось утихомирить кредиторов.
Бедная мисс Стерк запричитала:
– О, да благословит и вознаградит вас Всевышний, заменяющий отца сиротам – если таковыми им суждено стать; о-о-о, мистер Дейнджерфилд, о-о-о, сэр.
– Прошу, мадам, сделайте мне одолжение и успокойтесь. Я подозреваю, мадам, что дела вашего мужа совсем не так расстроены, как мы предполагали; если не ошибаюсь, он ссужал большие суммы, но где они – нам с вами неизвестно. Те несколько слов, что он успеет сказать за пять минут, могут принести вам тысячу фунтов… ну пусть не вам, раз вам так хочется… пусть вашим детям. И опять же, мадам, чрезвычайно важно, чтобы он смог назвать негодяя, который его ударил… Чарльз… Чарльз… мистер Наттер… вы ведь знаете, мадам.
– Ох! Этот ужасный… ужасный человек… Господи, отпусти ему грехи. О, мой Барни! Взгляните на него… Он бы простил этого человека, если бы мог говорить. Ведь ты бы простил его, благословенный мой Барни… непременно простил бы.
– Без сомнения, мадам, он бы его простил. Но поймите, мадам: важно установить истину. Да, я знаю, он никому не пожелал бы смерти на виселице. Но предположим, мэм, Чарльз Наттер неповинен; неужели ваш супруг не захочет снять с него обвинение? Ради общества, мэм, ради его собственных детей мистеру Стерку нужно дать шанс обрести речь, и ради самого обычного человеколюбия нужно дать ему шанс вернуться к жизни – так ведь? А лечащие врачи бесповоротно отказывают ему как в том, так и в другом. Так вот, мадам, существует простая операция, именуемая трепанацией черепа (вы о ней слышали); если прибегнуть к ней, то шанс появится, но доктора не согласны – из страха неудачи, – хотя сами признают, что без нее больной умрет непременно, и он умрет, если вы не захотите рискнуть.
Последовали долгие уговоры; мистер Дейнджерфилд сравнивал две описанные альтернативы, рассуждал о полезности и гуманности одного решения и неизбежных летальных последствиях другого и вынудил в конце концов миссис Стерк отправить записку к хирургу Диллону с просьбой явиться завтра вечером и сделать операцию. У несчастной женщины не поднялась рука написать слово «сегодня». Она умоляла об отсрочке и, доведенная почти до безумия, согласилась на завтра.
– Надеюсь, дорогая мадам, вы питаете ко мне хотя бы малую толику доверия. Мне кажется, я доказал свою заинтересованность и старался быть полезным.
– О сэр, мистер Дейнджерфилд, вы были так добры, вы просто наш ангел-хранитель; если бы не вы, сэр, у нас не было бы ни крыши над головой, ни постели; о, дай Боже…
– Ну-ну, мадам, это чересчур, не нужно преувеличивать мои ничтожные заслуги; но я готов на них ссылаться, как бы скромны они ни были, поскольку прошу вас о доверии; а теперь, когда вы решились прибегнуть к мудрой и необходимой мере, пожалуйста, ни слова не говорите о ней никому, кроме меня. Я отправлюсь в город, чтобы подготовить визит доктора, и вскоре, надеюсь, у вас появится настоящий повод для благодарности – не мне, мэм, а Небесам.
Глава LXXXII
Мистер Пол Дейнджерфилд наносит визит вежливости в Белмонт; туда же являются и другие посетители
Мистер Дейнджерфилд пересек мост, проехал немного по Палмерзтаунской дороге и, прежде чем продолжить путь в город, спешился у крыльца Белмонта и спросил генерала. Генерала не было. Тогда он спросил мисс Ребекку Чэттесуорт. Да, она была на месте – в гостиной. И мистер Дейнджерфилд, белоголовый и жилистый, легким шагом поднялся по лестнице.
– Мистер Дейнджерфилд, – выкрикнул Доминик, распахивая дверь, и незадачливый пожилой поклонник скользнул внутрь.
– Мадам, ваш покорный слуга.
– О, мистер Дейнджерфилд! Очень рада, сэр, – отозвалась тетя Бекки, величественно приседая, и протянула гостю свою тонкую, унизанную кольцами руку; тот галантно взял ее, вновь с улыбкой поклонился и сверкнул очками.
