Коммунисты - Луи Арагон
— Ну, подсаживайся к нам, что в самом деле… Друг ты мой, Жан, это Жозетта… Жозетта, это Жан… А мы как раз подыхали от скуки, точно на поденной, по шесть франков в час. Жозетта — милашка, но насчет разговора и у нее слабовато… Ага! Выдержал? На кого ты будешь учиться? На фармацевта? Ах, на доктора… Это, конечно, приличнее… только аптекари — полезное знакомство… Ну, что поделаешь… Специализируйся на абортах — дело доходное — верно, Жозетта? Скажите, пожалуйста, я из кожи вон лезу, стараюсь острить, а она воротит рыло, как будто у нас в самом деле война… Хочешь виски? К чорту пиво, похоронное питье… Виски куда патриотичнее, и потом, я же объяснял, платит мадам.
Жозетта посмотрела на него, наморщила нос, затем повернулась к Жану де Монсэ. — Выпейте виски, прошу вас… С Ником не очень-то весело… да и какого от этого грубияна можно ждать веселья…
— Простите, мадам, я…
— Никакая я не мадам, зовите меня просто Жозетта. Нет, взгляните, как он ржет! Вот болван! Пейте виски, не стесняйтесь, он для шику делает вид, будто он у меня на содержании. А плачу-то я его деньгами…
Никола уже порядком выпил, это было ясно. Он хохотал по любому поводу. Он потребовал джину с содовой.
— Глупо делаешь, — сказала Жозетта, — это нельзя мешать с виски!
— Все равно, можно или нельзя… Я желаю выпить стакан джину с содовой в честь моего дружка Жана… он экзамен выдержал… а виски будет потом… Воюем мы или не воюем, чорт подери? Видишь эту бабенку? Она путалась с коммунистом… да, да, с коммунистом. Коммунист на войну ушел, а она спуталась с фашистом, с внуком моей бабушки, с Ник-Ником, Никки, Никола… Ну как, красоточка, скажи Жану, с фашистом-то лучше, чем с коммунистом…А? Кто настоящий мужчина? Твой Ф. Н. П. или так называемый Патрис-поди сюда? Ай, ай! Взгляни-ка на Жана-святошу! Он покраснел… ей богу, покраснел…
— Виски для м-сье, — строго потребовала Жозетта. Так как она повернулась всем корпусом, Жан поневоле заметил упругую, красивую грудь под вязаной кофточкой цвета ее век.
Вошел рослый мужчина и огляделся, нет ли за столиком знакомых, чтобы примазаться к ним. Никола замахал рукой: — Брель! Брель! Сюда! — Его в этот вечер обуревало гостеприимство. А Брель, толстогубый, с пепельными вьющимися волосами, с трубкой в углу рта, осклабился от удовольствия. Значит, удастся выпить на даровщинку, — Что вы пьете? — осведомился он садясь. — Виски?.. Здорово! Правда, я знал, что Жозетта купается в молоке… но все-таки… Ладно, пусть будет виски, раз это модно…
— Это патриотично, — повторил Никола.
— Ты пьян, Никки, — сказал киношник.
— А я думала, вы на фронте, в Вогезах, — заметила Жозетта.
— Я и был в Вогезах, весь сентябрь. Меня там обнаружил Люк Френуа, когда приезжал от управления информации. Он рекомендовал меня Жироду… Ты ведь знаешь Люка Френуа, Никки?
— Как же, знаю… «Мелузина из Пасси»… Читать не читал… Говорят, пикантная книжонка!
— А теперь я в «Континентале» с Дрие ла Рошель.
— Ну — этот хоть куда, — заявил Никки. — Читал его книжку «С Дорио»? Как он расписывает начальника! Там есть одно место… про то, как его пот прошиб… как ему белье пришлось менять…
— Значит, ты попрежнему за Гитлера? — спросил Жан.
Никки подмигнул. — Ты хочешь сказать — за Франко… Про Гитлера велено помалкивать… Но с Муссолини мы, как были, друзья-приятели… На Гитлера мы немножко обижены… Как же — изменяет нам с Советами. Я-то не против, чтобы мне изменяли… Верно, моя прелесть? Но если ты будешь строить глазки моему дружку, я ему, моему дружку, морду набью. Слышишь, Жозетта? Я согласен, чтобы ты мне изменяла, когда я трезвый, а когда выпью, нет, дудки… Когда я выпью, ко мне тогда не подступись. Когда я выпью, я обиды не стерплю! Выпей со мной, Жан, если ты мне брат! Гарсон, виски! Когда не пьешь — стареешь… А кому охота стареть в восемнадцать лет? Знаете, гарсон, лучше оставьте всю бутылку… Что такое?.. Боитесь, что я напьюсь?.. Бояться нечего, я и так уже пьян… Твое здоровье, Жан, ваше здоровье, дорогой Брель. Или нет, постойте — что, в самом деле, — воюем мы или не воюем?.. Так не выпить ли за победу? Скажете — за какую победу? По-моему, ясно, за какую… победа есть победа, не зря говорят — Дорио победит!
Брелю было не по себе. Он оглядывался на соседние столики. А вдруг сюда затесался шпик? Хоть он, Брель, и в штатском… И вздумалось же ему вести компанию с желторотыми! Правда, Никки был из тех желторотых, что угощают… Брель сказал Жозетте на ухо, что в больших кафе на Елисейских полях под столиками — микрофоны… Жозетта только передернула плечами: она тихонько пожимала ногу Жана.
— Мне надо бежать, — сказал Жан. — Иначе я не попаду в Нуази к восьми…
Никки поднял неистовый шум. Нет, этого он не допустит! Нуази? Что за чушь! Нуази… А почему не Сен-Жингульф… Не знаешь, где Сен-Жингульф? На Женевском озере… Ты будешь с нами обедать, слышишь? А может, ты Жозетты боишься? Не бойся, мальчик, не слопает! А если она посмеет строить тебе глазки, я ее так трахну — только держись! Поняла, Жозетта? Эх, ты, моя Жозетта! Знал бы ты, какая у нее родинка…
— Заткнись, Ник! При господине Бреле…
Ник покатился со смеху и хохотал чуть не до судорог. — Нет, ты послушай! При господине Бреле… ты понимаешь? При господине Бреле… Тебя, мол, мадам не стесняется… только увидела и уже расстегивает подвязки… А вот господин Брель! Да ты знаешь, с каких пор она с ним знакома, с господином Брелем? Скажите, господин Брель, вы так-таки не видели у мадам родинки, вам ее не показывали? Подло она
