Джон Стейнбек - К востоку от Эдема
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
1В конце ноября умерла Негра. Согласно воле покойной хоронили её просто, безо всякой пышности. Гроб из черного дерева и с серебряными ручками был с утра выставлен в часовне Мюллера. Худое строгое лицо усопшей казалось ещё строже и аскетичнее от мигания больших свечек по четырем углам гроба.
Муж Негры, маленький, щуплый чернокожий, сидел, сгорбившись, у изголовья гроба, справа, пребывая в такой же неподвижности, как и она сама. Не было ни цветов, ни панихиды, ни молитвы, ни проявлений печали. Но весь день к часовне тянулась пестрая вереница горожан, они на цыпочках переступали порог, заглядывали внутрь и молча шли прочь. Кого там только не было! Адвокаты и работники, чиновники и банковские кассиры, в большинстве своем люди пожилые. Девушки Негры тоже пришли, они по одной заходили внутрь последний раз взглянуть на хозяйку и понабраться у неё чинности и везения.
Из Салинаса ушла целая часть городской жизни — темная роковая сила пола, такая же неотвратимая и горестная, как смерть. Всё так же потом ходил ходуном от рева граммофона, топота и гогота бордель развеселой Дженни. Всё так же заходились потом в порочном экстазе мужчины в комнатах Кейт и уходили оттуда опустошенные, ослабевшие и как бы даже напуганные тем, что с ними произошло. Но строгое таинство слияния тел, напоминавшее шаманское жертвоприношение, ушло из города навсегда.
Согласно завещанию похоронная процессия состояла из катафалка и легкового автомобиля, где на заднем сиденье забился в угол низкорослый, щуплый негр. День выдался серенький. С помощью жирно смазанной бесшумной лебедки могильщики опустили гроб в яму, катафалк уехал, и супруг, взяв в руки новенькую лопату, принялся забрасывать могилу землей, а до служителя, который поодаль полол сухие сорняки, ветерок доносил негромкий плач.
Джо Валери и Боров Биверс потягивали в «Сове» пиво, но тоже пошли последний раз взглянуть на Негру. Боров смылся пораньше, так как ему надо было поспеть на аукцион в Нативидаде, чтобы закупить несколько голов беломордой керефордской породы для стада Тавернетти.
Выйдя из часовни, Джо столкнулся с Элфом Никельсоном, тем самым тронутым Элфом Никельсоном, который каким-то образом сохранился с незапамятных и невозвратимых времен. Элф был мастер на все руки: плотник, жестянщик, кузнец, монтер, штукатур, точильщик, сапожник. Элф умел делать что угодно, кроме как зарабатывать деньги, хотя и вкалывал от зари до зари. Он знал все и вся, начиная чуть ли не с сотворения мира.
В былые времена, когда Элф был ещё на коне, самыми желанными и полезными гостями в любом доме были белошвейки и мастеровые. Именно они подхватывали городские слухи, и именно от них шла молва. Элф мог рассказать о каждом, кто жил на Главной улице. Жадный до новостей, он был неистощимый сплетник, язва и злослов, хотя зла ни к кому не питал.
Элф глянул на Джо, словно бы припоминая что-то.
— Постой, постой, сказал он. — А ведь я тебя, кажется, знаю.
Джо бочком от него. Он терпеть не мог людей, которые его знают.
— Ну да, точно! Ты у Кейт служишь, верно?
У Джо камень с души свалился. А он-то подумал, что Элф о его прошлом прослышал.
— Верно, — отозвался Джо коротко.
— У меня память на лица знаешь какая, — сказал Элф. — Я тебя видел, когда эту дурацкую пристройку ей к дому ставил. На кой дьявол она ей? Даже окно делать не велела.
— Захотела, чтоб света поменьше, — объяснил Джо. Глаза у неё болят.
Элф фыркнул. Ни в жизнь не поверит, что все так просто и гладко. Такому скажешь: «Доброе утречко!», а он это сразу в какой-нибудь тайный знак оборачивает. Элф был убежден, что у каждого есть секрет, каждый что-то скрывает, и ему одному известно, как в этот секрет проникнуть.
Элф кивнул в сторону часовни.
— Событие, ничего не скажешь. Старая гвардия почти вся перемерла. Пердунья Дженни последняя осталась. Но пока на здоровье не жалуется.
Джо было не по себе. Ему хотелось поскорее отвязаться от Элфа, и тот нутром чуял беспокойство Джо. У него был нюх на тех, которые хотят от него отвязаться. Если вдуматься, как раз поэтому, наверное, у него полно всяких россказней. Кому не захочется о другом что-нибудь этакое услышать, если уж случай выпал. Все мы в душе сплетники, и порядочные. Элфа не очень-то жаловали за его байки, но слушать слушали. Он понимал, что Джо сейчас отговорку придумает и смоется, а ему не хотелось упускать парня: маловато он в последнее время о кейтовом борделе слышал. Может, удастся разнюхать что-нибудь новенькое в обмен на старенькое.
— Да, было времечко, — начал Элф. — Ты-то, натурально, ещё пацаном был…
— Мне тут с одним встретиться надо, — сказал Джо.
Элф притворился, будто не слышит.
— Взять, к примеру. Фей, — продолжал он. — Во баба! — И добавил как бы между прочим: — Слыхал, небось, она раньше вместо Кейт мадамой была. Как Кейт заведением завладела, никто в точности не знает. Тайна, покрытая мраком. А у некоторых вообще подозрения имеются. Элф с удовольствием отметил про себя, что «одному», с которым должен встретиться Джо, ждать придется долгонько.
— Какие же такие подозрения? — спросил Джо.
— Бес их знает! Народ, известно, болтать любит. Может, ничего и не было. Только сдается мне, что-то там не то.
— Пивком не побалуемся? — предложил Джо.
— Вот это ты в самую точку, обрадовался Элф. Говорят, мужик после похорон на бабу лезет. Староват я стал, не такой прыткий, как раньше. На покойника теперь гляну, сразу в глотке сохнет. А Негра, что ни говори, фигура была, деятель. Я об ней такое порассказать могу… Тридцать пять годков её знаю… не, тридцать семь.
— А кто это такая — Фей? — спросил Джо.
Они отправились в салун мистера Гриффина на Главной улице. Мистер Гриффин недолюбливал все, что связано со спиртным, а пьяниц вообще презирал до смерти. Тем не менее он держал питейное заведение, которое назвал Салуном Гриффина, хотя по субботам, бывало, отказывался обслуживать тех, кто, по его мнению, уже достаточно хлебнул, а таких набиралось десятка два. Благодаря такой странности в салуне всегда был полный порядок, тишина и прохлада, и от клиентов отбою не было. Сюда приходили обговорить сделку и вообще потолковать без помехи.
Джо и Элф сели за круглый столик и заказали по три порции пива. Чего только не наслушался Джо — несомненные факты мешались с сомнительными слухами, удачные догадки с низкими подозрениями. В конце концов он совершенно запутался, но некоторые выводы все-таки сделал. Кое-что не вязалось в болезни и смерти Фей. Очень может быть, что Кейт — супружница Адама Траска. Он это в момент усек: если Траск не захочет огласки, его можно здорово подоить. А вообще-то в этой истории с Фей сильно пахло жареным. Правда, тут и обжечься недолго. Надо хорошенько умом пораскинуть, потом, когда один останется.
По прошествии двух часов Элф забеспокоился. Джо явно увиливал. Ничем не поделился в обмен: ни единой новости, ни одной мало-мальской догадки. Элф призадумался. Парень язык за зубами держит, значит, ему есть что скрывать. Кого бы порасспросить о нем?
— Только ты правильно пойми, — заключил Элф, я против Кейт ничего не имею. Она работенку мне подкидывает и расчет не откладывает, и не прижимистая. Конечно, говорят об ней, но, может, это брехня одна. А все-таки, если мозгами пошевелить, железная она баба. Иной раз глянет — мороз по коже. Как, по-твоему?
— У меня всё путем.
Элф обозлился на Джо за его скрытность и закинул ещё один крючок.
— Мыслишка у меня была, — сказал он. — Когда я ей пристройку эту тёмную ставил. Глянула она эдак на меня, тут, значит, и пришла мыслишка-то. Вдруг она выпить мне предложит или куличиком угостит? Тут я и брякну: «Спасибочки, мэм, не хочется». Как она это проглотит, а? Ежели знает, что об ней говорят?
— У нас с ней все путем, — твердил Джо. — Пойду я, встретиться с одним надо.
Джо закрылся у себя, чтобы спокойно все обдумать. Ему было не по себе. Он вскочил с места, распахнул чемодан, выдвинул ящики в комоде. Ему показалось, что кто-то шарил в его вещах. Бред, ничего он тут не прячет, а всё равно боязно. Джо старался разобраться в том, что услышал от Элфа.
В дверь постучали, вошла Тельма с распухшими от слез глазами и покрасневшим носом.
— Что это на Кейт нашло?
— Болеет она.
— При чем тут болеет? Взяла я кувшин из-под сока, коктейль молочный делаю, а она врывается на кухню и, как тигра, на меня.
— Может, ты бурбону в коктейль подмешала.
— Ни капельки! Только ванильного экстракта добавила. Не имеет она права на меня орать.
— Мало ли что не имеет.
— Я не потерплю…
— Ещё как потерпишь, дорогуша. И вообще вали отсюда!
Тельма посмотрела на него своими красивыми темными задумчивыми глазами и, собрав все свое женское достоинство, сказала: