Портрет леди - Генри Джеймс

– Та, которая разговаривает с румяным молодым человеком? Это дочь моего мужа.

– Он просто счастливчик, ваш муж. Какая милая девочка.

– Вы должны с ней познакомиться.

– С удовольствием – спустя несколько минут. Мне нравится наблюдать за ней отсюда.

Но лорд Уорбартон довольно скоро перестал наблюдать за Пэнси. Его взгляд постоянно возвращался к миссис Озмонд.

– Вы знаете, я был не прав, когда сказал, что вы изменились, – произнес он спустя несколько секунд. – Все-таки вы кажетесь мне прежней.

– А мне замужество кажется серьезной переменой в жизни, – весело ответила Изабелла.

– На других оно сказалось сильнее, чем на вас. А я, как видите, не последовал вашему примеру.

– Это меня несколько удивляет.

– Вам-то это должно быть понятно, миссис Озмонд. Впрочем, я хочу жениться, – добавил лорд.

– Что может быть легче, – сказала Изабелла, поднимаясь, и вдруг слегка покраснела при мысли, что вряд ли имела право произносить эти слова при нем. Видимо, заметив румянец на ее щеках, лорд Уорбартон не стал заострять внимание на некой странности этих ее слов.

Тем временем Эдвард Розье сидел на диванчике рядом с чайным столиком Пэнси. Сначала он пытался заговорить с ней о всяких пустяках, но девушка спросила его, кто тот джентльмен, с которым разговаривала ее мачеха.

– Английский лорд, – ответил Розье. – Больше я о нем ничего не знаю.

– Интересно, он будет пить чай? Англичане так любят его.

– Не важно. Мне нужно вам кое-что сказать.

– Не говорите так громко. Нас услышат, – произнесла Пэнси.

– Никто нас не услышит, если вы будете продолжать сидеть так, как сейчас, с таким видом, словно для вас в жизни нет ничего важнее, чем закипающий чайник.

– В нем слишком много воды. Слуги вечно все сделают не так! – со вздохом воскликнула юная леди.

– Знаете, что сегодня сказал мне ваш отец? Что вы не придаете значения тому, что говорили неделю назад.

– Конечно, я не придаю значения всему, что говорю. Как девушка может это сделать? Но я придаю значение тому, что сказала вам.

– Он сказал, что вы забыли меня.

– О, нет, я не забыла, – сказала Пэнси, обнажив в заученной улыбке свои красивые зубки.

– Значит, все остается по-прежнему?

– Нет, не по-прежнему. Папа был очень сердит.

– Что он с вами сделал?

– Спросил, о чем вы со мной говорили, и я ему все рассказала. Тогда он запретил мне выходить за вас замуж.

– Вам не следует обращать на это внимания.

– Это невозможно. Я не могу ослушаться папу.

– Даже ради того, кто любит вас, и кого любите вы – или вы притворялись?

Пэнси поднесла к губам чашку, посмотрела в нее несколько секунд, затем уронила в ее ароматную глубину четыре слова:

– Я по-прежнему люблю вас.

– И какая мне от этого польза?

– О, – вздохнула Пэнси, подняв свои милые, затуманившиеся глаза. – Я не знаю.

– Какое разочарование, – простонал бедный Розье.

Пэнси несколько секунд молчала и протянула чашку горничной.

– Пожалуйста, больше мне ничего не говорите.

– Это все, чем вы можете меня утешить?

– Папа сказал, чтобы я не разговаривала с вами.

– Вы жертвуете мной? О, это слишком!

– Я хотела бы, чтобы вы немного подождали, – проговорила девушка голосом, в котором нетрудно было расслышать дрожь.

– Конечно, я стану ждать, если вы оставите мне надежду. Но вы меня просто убиваете.

– Я не отступлюсь от вас, нет, нет! – продолжила Пэнси.

– Он постарается выдать вас за кого-нибудь другого.

– Я никогда на это не соглашусь.

– Тогда чего же нам ждать?

Она немного поколебалась.

– Я поговорю с миссис Озмонд, она нам поможет. – Девушка почти всегда называла так мачеху.

– Миссис Озмонд нам не поможет. Она боится.

– Боится чего?

– Вашего отца, я полагаю.

Пэнси покачала головой.

– Она никого не боится! Мы должны набраться терпения.

– О, какое убийственное слово, – простонал совершенно потерянный Розье. Забыв о приличиях, молодой человек уронил голову на руки и с грустью уставился в ковер. Вскоре, впрочем, он ощутил вокруг себя оживленное движение и, подняв голову, увидел, как Пэнси сделала реверанс – не зря же она обучалась в монастыре – перед английским лордом, которого подвела к ней миссис Озмонд.

Глава 39

Внимательный читатель, вероятно, не удивится, что Ральф Тачетт виделся со своей кузиной гораздо реже после того, как она вышла замуж, чем до этого события – события, отношение молодого человека к которому вряд ли могло содействовать установлению более близких родственных отношений между ними. Как мы знаем, Ральф высказал свое отношение к данному предмету и более к этому не возвращался. Изабелла же не приглашала его возобновить дискуссию, ознаменовавшую собой окончание определенной эпохи их взаимоотношений и изменившую их так, как Ральф и опасался. Нисколько не уменьшив желания Изабеллы вступить в брак, беседа эта едва не погубила их дружбы. Они никогда больше не говорили о Джилберте Озмонде и, набросив на эту тему покров священного молчания, пытались сохранить нечто похожее на взаимную откровенность. Тем не менее все изменилось, – как Ральф и думал. Изабелла не простила его, и никогда не простит – вот все, чего он добился. Ей казалось, будто она больше не злилась на кузена, и верила, что его мнение ей безразлично – поскольку Изабелла была и горда, и великодушна, эти ее убеждения превратились в определенную реальность. Но независимо от того, оправдаются ли его предсказания или нет, – он все равно нанес кузине обиду, одну из тех, которые женщины не прощают. Став женой Озмонда, она уже не сможет быть ему другом. Если бы оказалось, что Изабелла так счастлива, как и желала, она не могла испытывать ничего, кроме презрения, к кузену, который пытался все разрушить. С другой стороны, если бы его предупреждения подтвердились, она бы поклялась все сделать для того, чтобы Ральф ничего не узнал, и эта клятва легла бы на ее душу тяжелым грузом и не вызывала бы ничего, кроме ненависти. Весь год после свадьбы Изабеллы он предавался подобным мрачным предвидениям, и если мысли Ральфа покажутся читателю болезненно мрачными, он должен вспомнить, что Ральф отнюдь не являлся примером цветущего здоровья. Молодой человек утешил себя по мере возможности тем, что великолепно держался (хотя вид его и был несколько уныл) на церемонии бракосочетания мистера Озмонда с Изабеллой, которая прошла в июне во Флоренции. От своей матери он узнал, что кузина сначала хотела устроить свадьбу на родине, но, поскольку стремилась к максимальной простоте обряда, наконец решила, несмотря на страстное желание Озмонда совершить путешествие любой продолжительности, что проще всего будет обвенчаться