Портрет леди - Генри Джеймс
– Боже милостивый! Да у нее замечательные вещи! – пробормотал он.
Небольшая комната была плотно заставлена мебелью; в глаза прежде всего бросались выцветшие шелка и маленькие статуэтки, которым, если задеть хотя бы одну, грозило всем полететь на пол. Мистер Розье поднялся и стал осторожно прохаживаться, наклоняясь то над столиками, заставленными безделушками, то над расшитыми княжескими гербами роскошными диванными подушками. Когда мадам Мерль вошла, она обнаружила гостя стоящим перед камином и почти уткнувшимся носом в прекрасную кружевную оборку салфетки, украшавшей мраморную полку. Аккуратно приподняв ее кончиками пальцев, молодой человек словно принюхивался.
– Это старинное венецианское кружево, – произнесла мадам Мерль, – и неплохое.
– Оно слишком прекрасно, чтобы украшать камин. Вы сами должны носить его.
– Мне говорили, что у вас в Париже есть лучшее кружево, и лежит там же.
– Но я же не могу носить его, – с улыбкой ответил мистер Розье.
– Почему бы и нет! А у меня, кстати, есть еще более красивые образцы.
Эдвард снова обвел комнату восхищенным взглядом.
– У вас превосходные вещи.
– Я ненавижу их.
– Хотите от них избавиться? – быстро спросил гость.
– Нет. Приятно, когда под рукой есть что-нибудь, что можно ненавидеть, – это дает выход дурным чувствам.
– А я обожаю свои вещи, – сказал Розье, снова усаживаясь в кресло. – Но я пришел поговорить не о вещах – ваших или своих. – Он сделал паузу и продолжил более мягко: – Мисс Озмонд интересует меня больше всех европейских безделушек!
Мадам Мерль широко открыла глаза.
– Вы пришли, чтобы сообщить мне это?
– Я пришел к вам за советом.
Она взглянула на него слегка нахмурившись и потирая подбородок.
– Влюбленный мужчина, знаете ли, в советах не нуждается.
– Почему нет – если он в затруднительном положении? Я был влюблен раньше и знаю. Но такого со мной еще никогда не было – никогда! Мне бы очень хотелось знать, что вы думаете о моих шансах? Боюсь, мистер Озмонд не считает меня очень ценным приобретением.
– Вы хотите, чтобы я вам посодействовала? – спросила мадам Мерль, сложив свои прекрасные руки и чуть вздернув левый уголок рта.
– Если бы вы могли замолвить за меня словечко, я был бы вам невероятно обязан. Мне нет смысла напрасно тревожить мисс Озмонд, пока у меня нет веской причины надеяться на согласие ее отца.
– Вы очень рассудительны, и это говорит в вашу пользу. И что – в глубине души вы полагаете, что я считаю вас выгодным женихом?
– Вы всегда были столь добры ко мне, – сказал молодой человек. – Вот почему я пришел к вам.
– Я всегда очень любезна с людьми, у которых много хороших безделушек. Но не стоит говорить о том, что они могут получить за них.
Теперь изгиб левого уголка рта мадам Мерль превратился в нечто похожее на улыбку.
Эдвард Розье вспыхнул. Правильные черты его лица исказило разочарование.
– О, а я-то думал, что нравлюсь вам сам по себе!
– Конечно, нравитесь, но давайте не будем вдаваться в подробности. Прошу простить меня, если мои слова звучат несколько высокомерно, я думаю, вы прекрасный маленький джентльмен. Однако вынуждена сообщить вам – не я решаю судьбу Пэнси Озмонд.
– Я и не предполагал этого. Но мне казалось, вы близки с ее семьей и можете на них повлиять.
Мадам Мерль несколько мгновений молчала.
– Кого вы называете ее семьей?
– Отца и… как это сказать по-английски? Мачеху.
– Да, мистер Озмонд ее отец, но его жену вряд ли можно назвать членом семьи Пэнси. Во всяком случае, замужество девочки вряд ли ее касается.
– Очень жаль, – вздохнул молодой человек. – Я думаю, миссис Озмонд отнеслась бы ко мне благосклонно.
– Вполне вероятно… если ее муж отнесется к вам иначе.
Эдвард Розье поднял брови.
– Они что – ни в чем не сходятся?
– Ни в чем. Они очень разные.
– Очень жаль, – произнес Розье. – Но это не мое дело. Миссис Озмонд очень нежна с Пэнси.
– Да, она добра к Пэнси.
– И Пэнси очень привязана к ней. Она рассказывала мне, что любит миссис Озмонд, как родную мать.
– Должно быть, вы вели довольно откровенные беседы с бедным ребенком, – заметила мадам Мерль. – Вы сказали ей о своих чувствах?
– Никогда! – воскликнул Розье, воздевая к небу руку, плотно обтянутую перчаткой. – Никогда, пока не получу согласие ее родителей.
– Вы всегда так примерно ведете себя? У вас превосходные принципы. Ваше поведение заслуживает уважения.
– Похоже, вы смеетесь надо мной, – пробормотал бедный Розье, откинувшись на спинку кресла и потирая свои маленькие усики. – Я не ожидал этого от вас, мадам Мерль.
Мадам Мерль покачала головой с видом человека, который хорошо знает, о чем говорит.
– Вы ко мне несправедливы. По-моему, ваше поведение свидетельствует о прекрасном вкусе. Да, именно так я и считаю.
– Зачем же мне зря волновать ее? Я ее слишком люблю, – произнес Нед Розье.
– Все же я рада, что вы