Дом в степи - Сакен Жунусов
И передо мной вдруг выплыл образ того самого врача из районной больницы, Уманского, о котором мы столько наслышались страшных вещей. И я в душе согласился с муллой: врачи нарочно толкают людей в лапы смерти!
И тут вдруг заговорила бабушка:
- А я, старая дура! Как же я не послушалась Шамшуали, когда мою бедную ласточку, радость мою ненаглядную, этот Ырыскельды повез в больницу! Нечистая сила лишила меня рассудка! Вот и погибла девочка моя... Прости меня грешную!
Мулла, услышав такие слова, которые были произнесены при всех аксакалах аула, расплылся в довольной улыбке: он чувствовал себя победителем.
Это мне почему-то не нравилось.
Глава 6
Вскоре после возвращения Ырыскельды с фронта, его избрали заместителем нашего бессменного Садыка, председателя колхоза. Ырыскельды, как вчерашний солдат, сразу взялся за дисциплину. Он спал мало. Вставал ни свет ни заря и будоражил весь аул. Нас, мальчишек, и молодух он собирал у колхозной конторы, выстраивал в шеренгу и подавал команду:
- Ра-а-вня-я-я-йсь! Смирно!
Девчата и молодые солдатки покатывались со смеху, отпускали шуточки в его адрес, но новый заместитель, даже не улыбнувшись, говорил:
- Завтра и вы пойдете с оружием в руках защищать свой народ! Значит, надо сегодня готовиться к этому.- Он проходил вдоль шеренги подтянутый, бравый, поворачивал нас направо и по команде: «Бегом! Марш!» первым устремлялся вперед. Он заставлял нас два-три раза обежать вокруг аула. Последним бежал Кайкен: ему Ырыскельды поручил присматривать за отстающими и не давать никому идти шагом.
На следующий же день, как Ырыскельды избрали заместителем председателя, Кайкен стал его первым помощником, хотя никто его не назначал на эту должность. Он выполнял все, что бы ни сказал Ырыскельды.
- Вот, смотрите на него!- говорил Ырыскельды, показывая на Кайкена,- таким должен быть солдат!
Молодые колхозницы, у которых мужья были на фронте, увидев, что новый заместитель и не собирается шутить, а делает это серьезно, запротестовали:
- За нас мужья проливают свою кровь на фронте! А с нас толку мало: вовсе мы не вояки!
- Вот как?!- свирепел Ырыскельды.- А на Украине, в Белоруссии, не слыхали разве? Мальчишки, девчата воюют! В партизанских отрядах сколько их? Не сосчитать! А сколько санитарок на фронте? Совсем девчонки, а каких жигитов спасают! Вы думаете, что? Просто так эти слова: «Все для фронта, все для победы»?
Да, трудно было что-то возразить Ырыскельды, и мы все умолкали.
Но как бы там ни было, а жизнь берет свое, и на третий или четвертый день наши утренние построения и пробежки прекратились. Но только над Ырыскельды никто даже и не думал смеяться. Теперь ни один человек не опаздывал на работу, которая начиналась и заканчивалась в точно назначенное время.
Конечно, тем, кто привык под всякими предлогами спать чуть ли не до обеда и бросать работу, когда ему вздумается, такой строгий распорядок пришелся не по душе, и они между собой осуждали вчерашнего фронтовика:
- Конечно,- рассуждали они,- откуда Ырыскельды знать, как командовать людьми, руководить ими! У него и в роду-то никого, кроме пастухов, не было. Вот и вытворяет он, что взбредет в голову!
- Это всегда так! Не зря говорят в народе: «Заставь дурака молиться - он и голову расшибет!»
- Если б только себе? А то ведь другим от него покоя нет! Но большинство все же было на его стороне:
- Разве мало он на фронте хлебнул? Там не то, что здесь.
- Пули не свистят...
- Да и крыша над головой. А там люди и летом, и зимой на земле, в окопах спят!
- И как только все это переносят? Силы откуда берутся?
- Да-а, после всех ужасов, что на фронте он повидал, наша жизнь ему кажется раем... А уж какой рай, если ребятишки да мы, старики, до упаду работаем...
- И все же, фронт - не здесь, а там!
- Это верно... Горяч он больно...
- Молод, вот и горяч. Зато повидал много, не то что наш Садык. Учился.
Все эти пересуды, ходившие по аулу, Ырыскельды не расстраивали и не портили его авторитет. А вот Садыку, который и писать-то кое-как умел, это все не нравилось: он побаивался, что его заместитель не будет его слушаться и начнет все делать по-своему. И он уже не раз среди колхозников отпускал в его адрес упреки, обвинял в том, что его заместитель не умеет работать с людьми. Конечно, делал он это, когда Ырыскельды рядом не было. Уж слишком тот горяч и от сказанного не отступится. И Садык копил в себе эту злобу, а однажды все-таки сорвался. И причиной тому был все тот же мулла Шамшуали.
Был тихий летний вечер, когда все уже пришли с работы и хлопотали у своих очагов, занимались по хозяйству. Вдруг от дома Шамшуали донеслись шум, крики. Чьи это голоса, разобрать было трудно. Ясно одно: там что-то случилось. Какой-то скандал.
Я вместе с другими побежал на крики. У сарая муллы уже столпился любопытный народ: женщины, мальчишки, подходили неспеша и старики. Спор разгорелся вокруг телеги, запряженной двумя волами, на
которых Шамшуали привезли свежего сена, половину сгрузили, а теперь Кайкен и еще один паренек укладывали сброшенное сено обратно, на воз. Так приказал Ырыскельды. Когда я прибежал к дому муллы, жена председателя Капиза визжала, что было сил:
- В этом колхозе ты председатель или Садык? Хочешь по-своему все делать! За его спиной кукиш показываешь? Не выйдет у тебя! Мы молчим, глядя на все твои безобразия, а ты и нос задрал? Нет, смирный верблюд только для шерсти хорош, а я молчать да терпеть тебя не буду! Слишком быстро заелся.
- Прекратите, Капиза! Не встревайте - это не семейное, не домашнее дело, а колхозное,- попытался успокоить ее Ырыскельды и отойти от нее в сторону. Но Капиза преградила ему путь и пуще прежнего напустилась:
- А! А-а-а! Колхозное, говоришь? Так кто первым за него отвечает: ты или Садык? А эти старики - они что, не колхозники? Их что, в степи подобрали? Бездомные цыгане они, что ли?- И она заплакала:- Ты это специально устроил, чтобы авторитет Садыка уронить!
Ырыскельды побледнел, но больше не произнес ни одного слова, он только сурово уставился на Капизу. Не выдержав этого взгляда, Капиза засеменила к колхозной конторе, выкрикивая на ходу:
- Сейчас я найду на тебя управу! Ты сам сгрузишь все это
