Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел
Так и продолжался этот разговор, поддерживаемый в основном Крассом и теми, кто с ним соглашался. А в действительности никто ничего не смыслил в нем, никто не думал об этом и пятнадцати минут. Газеты, которые эти люди читали, пестрели туманными и тревожными отчетами о множестве иностранных товаров, импортируемых в страну, об огромном числе постоянно прибывающих в Англию иностранцев, об их бедственном положении и о том, как они живут, о преступлениях, совершаемых ими, об ущербе, который они наносят британской торговле. Семена жгучей ненависти к иностранцам, коварно зароненные в души этих простых людей, проросли и дали всходы. Тут уж как ни назови − «финансовая политика», «денежная политика» или «финансовый вопрос» − для них он означает крестовый поход против иностранцев. Страна катилась в пропасть − нищета, голод, лишения вошли в тысячи домов и стояли у порога новых тысяч. Как это могло случиться? А все проклятые иностранцы! Так покончим же с ними, а заодно и с их товарами! Долой! Сбросить их к чертовой матери в море! Страна погибнет, если ее не защитить. Эта финансовая, денежная или черт знает как там еще ее называют политика защищает англичан, поэтому только набитый дурак может сомневаться, стоит ли ее поддерживать. Это все так очевидно, так просто. Тут и думать нечего.
Таков был вывод, к которому пришел Красс и те из его приятелей, которые считали себя консерваторами, хотя большинство из них и дюжины фраз не могли прочесть подряд без запинки. Не надо ни над чем задумываться, не надо ничего изучать, ни во что вникать. Все ясно как божий день. Иностранец − враг, из-за него мы обнищали и торговля идет плохо.
Когда буря немного утихла, Оуэн, усмехаясь, сказал:
− Некоторым из вас, по-видимому, кажется, что господь бог допустил ужасную ошибку, сотворив так много иностранцев. Вам бы созвать митинг и принять на нем резолюцию в таком роде: «Британские христиане выражают свой возмущенный протест действиям всевышнего, который сотворил так много иностранцев, и взывают к нему, моля немедленно обрушить огонь, пепел и каменья на головы этих нечестивых, дабы смести их с лица земли, которая по праву принадлежит британскому народу».
Красс разозлился, но не сумел ничего возразить, Оуэн же продолжал:
− Вы только что заявили, будто никогда не забиваете себе голову политикой, и многие из присутствующих тут согласились, что это нестоящее дело. Ну так вот, если вы никогда не «забиваете» себе голову такими вещами, значит, вы ничего не знаете о них и в то же время вы без колебаний выражаете самым категорическим образом мнения насчет того, о чем, по вашему же общему признанию, вы не имеете понятия. Скоро начнутся выборы, вы и проголосуете за какую-нибудь политику, в которой ничего не смыслите. Мне кажется, если вы никогда не ломаете себе голову над вопросом, кто прав, а кто виноват, вы не имеете права высказывать свое мнение. И следовательно, вы не можете участвовать в выборах. Вас бы надо было вообще лишить права голоса.
Красс пришел в неописуемую ярость.
− Я плачу пошлины и налоги, − закричал он, побагровев, − и имею такое же право, как ты, выражать свое мнение. Я голосую за кого хочу, черт побери. И вовсе не собираюсь спрашивать разрешения ни у тебя, ни у кого другого. Не твоего это ума дело, кого мне выбирать!
− Ничего подобного, моего ума дело. Если ты проголосуешь за введение торговых пошлин, ты поможешь провести этот закон. В этом случае я буду одним из пострадавших, поскольку существует мнение, что протекционизм-это зло. Если ты не утруждаешь себя выяснением вопроса, хороша политика или плоха, то, по-моему, ты не имеешь права за нее голосовать, потому что можешь принести вред людям.
Оуэн встал и, возбужденно жестикулируя, принялся ходить из угла в угол.
− Да нет, мы тоже выясняем, кто прав, а кто не прав, − сказал Красс, испуганный горячностью Оуэна и странным блеском его глаз, в которых ему почудилось нечто безумное. − Я каждую неделю читаю «Лжеца» и всегда покупаю «Дейли хлороформ» или «Мракобеса». Так что разбираемся кое в чем и мы.
− Вы только послушайте! − перебил Истон.
Это был тактический прием. Чтобы отвлечь внимание спорщиков, он стал читать номер «Мракобеса», который до сих пор держал в руке:
− «Колоссальные бедствия в Магсборо.
Сотни безработных.
Деятельность благотворительного общества.
Зарегистрировано 789 человек.
Как ни велики были лишения рабочих в прошлом году, увы есть все основания полагать, что к концу этой зимы, которая еще только начинается, положение обострится.
Благотворительное общество и родственные ему организации уже оказали помощь большему числу бедняков, чем за соответствующий период прошлого года. Увеличилось также количество просьб, обращенных в совет попечителей, а благотворительная кухня вынуждена была открыть свои двери 7 ноября, т.е. на две недели раньше, чем обычно. Число мужчин, женщин и детей, получивших бесплатную еду, в три-четыре раза больше прошлогоднего».
Истон приостановился. Чтение для него было нелегким делом.
− Тут еще много разного, − сказал он, − о планах помощи беднякам. Будут выдавать по два шиллинга в день женатым и по одному − одиноким. И еще тут сказано, что семьям бедняков уже роздано тысяча пятьсот семьдесят две порции супа и еще много всего. А вот тут еще объявление.
«О СТРАЖДУЩИХ БЕДНЯКАХ.
Сэр, тяжкое положение бедняков вынуждает меня обратиться к вам за помощью от имени Армии спасения. Около 6000 человек проводят ночи в ночлежных домах. Несколько сотен человек в день получают от нас работу. По ночам мы раздаем в Лондоне хлеб и суп бездомным бродягам. Для безработных организованы дополнительные мастерские. Наша общественная деятельность − помощь мужчинам, женщинам и детям, заблудшим душам и париям общества. Мы являемся самой серьезной, самой старинной организацией такого рода в нашей стране, но мы очень нуждаемся в помощи. К рождеству нам необходимо собрать 10000 фунтов стерлингов. По желанию пожертвования можно предназначить определенному району или даже дому. Не можете ли вы уделить нам малую толику, чтобы мы смогли продолжать свою деятельность. Адресуйте чеки, выписанные на Английский банк (отделение в Лоу-Кортс), на мое имя. Улица Королевы Виктории, 101. Квитанцию высылаем по требованию.
Бромвелл Бут».
− О, это начало великого счастья и процветания, которые, по мнению Оуэна, принесет нам свободная торговля, − с издевательским смешком изрек Красс.
− Я никогда не говорил, что свободная
