Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел
− Ну, если все мы ошибаемся, − с усмешкой сказал Красс, − может быть, ты нам расскажешь, в чем же они, истинные причины?
− И может быть, ты знаешь, как все это изменить? − спросил Харлоу, подмигнув остальным.
− Да, я думаю, что мне это действительно известно, − сказал Оуэн, − и я считаю, что действительно все можно изменить...
− Никогда это не изменится, − перебил его старик Линден. − По-моему, от всех этих разговоров мало проку. В мире всегда были богачи и бедняки и всегда будут.
− Я вот что всегда говорю, − заметил Филпот, чьей примечательной особенностью, кроме неутолимой жажды, было стремление видеть всех довольными. Он терпеть не мог скандалов и ссор. − Не пристало таким, как мы, морочить себе голову политикой и ругаться из-за нее. Для меня, черт побери, нет никакой разницы, за кого вы там голосуете и кто проходит по выборам. Все эти господа одинаковы. Используют свое влияние ради собственной выгоды. Вы можете спорить хоть до посинения, все равно вам ничего не изменить. Так что не стоит ломать копья. Гораздо разумнее искать хорошее в том, что нам дано: живите себе в свое удовольствие и делайте друг другу добро. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на ссоры, и все мы рано или поздно перейдем в лучший из миров!
В конце этой пространной речи Филпот машинально взял банку и поднес ее к губам, но, внезапно вспомнив, что в ней спитой чай, а не пиво, поставил ее на место.
− Давайте начнем с самого начала, − продолжил Оуэн так, словно бы его никто не перебивал. − Во-первых, что вы подразумеваете под словом «бедность»?
− Как это что? Когда денег нет, вот что, − с раздражением ответил Красс.
Раздался снисходительный смешок. Вопрос всем показался уж слишком глупым.
− Ну, поскольку речь зашла о деньгах, это в общем верно, − сказал Оуэн. − Так оно и есть при нынешнем положении вещей. Но ведь деньги сами по себе не богатство. От них нет никакой пользы.
Эти слова вызвали новый взрыв насмешек и хохота.
− Предположим, например, ты и Харлоу потерпели кораблекрушение и вас выбросило на необитаемый остров. Ты ничего не захватил с судна, кроме сумки с тысячью монет, а он − коробку печенья и бутылку воды.
− Скажи лучше, пива, − мечтательно протянул Харлоу.
− Так кто бы был богаче − Харлоу или ты?
− Ну, видишь ли, мы же не потерпели кораблекрушения и не живем на необитаемом острове, − усмехнулся Красс. − Довод твой ни к черту не годится. Ты слова не можешь сказать, чтобы не брякнуть черт знает какую глупость. Зачем предполагать то, чего нет и в помине. Пусть уж остаются только факты и здравый смысл.
− Вот-вот, − сказал старик Линден. − Чего нам не хватает, так это здравого смысла.
− Ну, а что ты сам подразумеваешь под словом «бедность»? − спросил Истон.
− Я считаю, что человек беден, когда он не может позволить себе воспользоваться всеми благами цивилизации, предметами первой необходимости, удобствами и удовольствиями, наслаждаться свободным временем, книгами, театрами, картинами, музыкой, праздниками, путешествиями, красивым и удобным жилищем, добротной одеждой, вкусной и питательной едой.
Все засмеялись. Это было слишком нелепо. Нелепа сама идея, что такие, как они, могут иметь нечто подобное или хотели бы это иметь. Если у кого-то из них еще оставались сомнения, в своем ли уме Оуэн, то теперь эти сомнения окончательно исчезли. Парень этот безумен, как мартовский заяц.
− Если человек может обеспечить себя и свою семью только жизненно необходимыми предметами, это значит, что его семья живет в бедности. Поскольку он не пользуется благами цивилизации, он ничем не отличается от дикаря. Фактически дикарю даже лучше: ему неведомо, чего он лишен. То, что мы называем цивилизацией, а именно собранные веками знания, дошедшие до нас от наших предков, − это плод тысячелетней работы человеческой мысли, а также результат физического труда. Цивилизацию создал не какой-нибудь отдельный класс, существующий и поныне. Поэтому она по праву принадлежит всем людям. Каждый ребенок, народившийся на свет, независимо от того, умен он или глуп, сложен безупречно или калека, независимо от того, будет ли он удачливее своих сверстников или в чем-нибудь отстанет от них, равен им, по крайней мере, в одном − он один из наследников всех предыдущих поколений.
Теперь некоторые уже засомневались, следует ли считать Оуэна сумасшедшим. Он, конечно, парень умный, если умеет так рассуждать. Говорил он как по-писаному, но тем не менее большинство из присутствующих не могли понять и половины того, что он сказал.
− Почему же так получается, − продолжал Оуэн, − что мы не только лишены нашей доли наследства, не только лишены почти всех благ цивилизации, но вместе с нашими детьми зачастую не имеем возможности получить даже то, что необходимо для существования?
Никто не ответил.
− Все эти вещи, − сказал Оуэн, − производятся теми, кто работает. Мы работаем на всю катушку, следовательно, мы должны в полной мере получить свою долю.
Все молчали. Харлоу подумал о теории перенаселенности, но решил о ней не упоминать. У Красса, который не отличался живостью ума, по крайней мере, хватило здравого смысла промолчать. Ему очень хотелось обругать патентованную машину для окраски стен и увязать этот вопрос с распылителем, но он решил этого не делать. В конце концов, что толку спорить с таким дураком, как Оуэн?
Сокинз притворился спящим.
А Филпот вдруг стал очень серьезным.
− Вот и получается, − сказал Оуэн, − что мы не только не пользуемся благами цивилизации, но живем хуже рабов, потому что, если бы мы были рабами, наши хозяева в собственных интересах заботились хотя бы о том, чтобы нас прокормить...
− Ничего подобного, − грубо прервал старик Линден, который слушал его с явной злостью. − Ты говори, да не завирайся − я
