Рушатся берега - Нгуен Динь Тхи
— Ничего себе! Небось и оклад ему положили немалый?
Не дождавшись ответа, старик пригубил свою рюмку.
— А ты знаешь, брат, ведь я сдал на бакалавра первой степени, — неожиданно заявил Донг.
Хой даже подскочил.
— Не может быть! Когда, где?
Старого Зяо это заявление тоже ошеломило.
— Решил — будь что будет, — стал рассказывать Донг, видя изумление родных. — Подумал: денег в доме не хватает и если я буду учиться, как все, то только на будущий год получу диплом, и то еще неизвестно. Вот и подал заявление, чтобы допустили к экзаменам. Прикинул, если сдам — сэкономлю целых три года и смогу давать частные уроки. А там поступлю на работу и буду готовиться на вторую степень. Ну а провалюсь — оставлю учебу и пойду работать. Знаешь, я боялся, что ты будешь меня ругать, поэтому в Ханое остановился у дяди Дьема. Мне, правда, повезло. Еще немного, и я провалил бы английский. Зато на математике набрал много очков. Это меня и спасло. После экзаменов сразу же уехал в Хайфон. Не стал дожидаться. Там из газет узнал, что сдал.
— Так ты действительно сдал на бакалавра? — не унимался Зяо.
— Действительно, отец. У меня даже газета сохранилась.
Донг принес номер «Французского Индокитая», где в разделе объявлений были напечатаны фамилии абитуриентов, сдавших экзамены.
— Да, Ле Ван Донг, группа В.
— Группа В — это группа сдававших самостоятельно.
— А может, это твой однофамилец?
— Нет, в группе В был только один Ле Ван Донг.
— Вот это здорово!
Зяо разволновался, он все еще не верил, что его сын — бакалавр.
— Это только первая степень, — сказал Донг, — настоящим бакалавром я стану, когда сдам на вторую.
— На будущий год сдашь и на вторую. Голова пролезла, хвост не застрянет!
Хой снова взял газету.
— Посмотрим, кстати, сдал ли депутатский сынок.
— Ищи в А, — сказал Донг. — Ученики из Саро сдавали в этой группе.
— О, тут их несколько десятков! Как же, ученики французской школы! Посмотрим на Т. Тао, Тхиеу... и все. Нашего Тыонга не видать...
Тхао рассмеялась.
— Значит, депутатского сынка «прокатили». А наш Донг — умница. Всего двенадцать человек сдали, и он среди них.
— Что же ты теперь думаешь делать? — спросил Хой брата.
— Думаю на будущий год поехать в Ханой, поступить в частную школу. Буду изучать математику. Ну и попробую устроиться на работу. Буду учиться и работать. У меня математика хорошо идет. Если удастся, стану математиком.
— Ладно, моли бога, чтоб у нас все успокоилось, — заключил Зяо, — тогда и брат поможет доучиться. А то, гляди, так повернется, что вся твоя учеба полетит псу под хвост.
Слова старого Зяо заставили всех умолкнуть. В бутылке еще оставалось вино, но пить его никто уже не хотел.
IV
Было уже за полночь, а Хой и Тхао все еще сидели за столом и тихо, вполголоса разговаривали. Как всегда, Тхао выкладывала мужу сельские новости. Шоан недавно выдала старшую дочь. Зять работает десятником где-то на строительстве дороги. Кан продолжает пить лекарства, надеется произвести на свет продолжателя рода. Поругался с Зяо из-за того, что свекор будто давал ему слишком слабые лекарства. Теперь лечится у рыночного лекаря. А какое лекарство ему поможет? Мо, став второй женой Кана, раздобрела, но все еще не беременеет. Старшая жена воспылала к ней лютой ревностью. Что ни день, то у них драка, перебили все чашки и миски, ни банки, ни склянки не осталось. А Тинь приехала навестить отца как-то в феврале. Она сейчас в Хайфоне, выступает в каком-то дансинге. Подъехала на машине с каким-то китайцем к самой переправе. Разодета, как принцесса, отцу подарки привезла. А тот ее изругал на чем свет стоит и прогнал.
У депутата играют все так же, день и ночь. То Новый год, то весенние праздники, то еще что-нибудь. И по каждому поводу собираются. Сколько семей разорили! Только и слышно: тот проиграл, тот выиграл. Со всего района игроки к нему тянутся, дня не обходится без драки. Играют все — и прыщавый Лонг, и староста, и его секретарь, и всякие сельские чиновники. По нескольку дней кряду играют. Как-то привезли с собой даже печать и книгу купчих сделок. Как кто проиграется и решит продать дом и землю, так тут же и оформляют все. Уж на что Лыу прижимист, но и тот не удержался, спустил десятка три донгов, а потом долго ходил возле дома, все не решался показаться на глаза супруге. Попадись он ей тогда, она б его в землю живьем закопала!
Хой не удержался от улыбки.
— Ты не встречала Дон? Как у нее с мужем? Золовка небось командует ею?
— Не скажи! Дон тоже палец в рот не клади.
— Я тут, на станции, встретил Ка, говорит, что Соан тяжело больна. Это правда?
— Правда. Помрет, наверное. Ведь ни лекарств, ни ухода. Недавно Муй забрала ее домой. Кой пригласил доктора, тот говорит, у нее тиф, и не известно, перенесет ли она его. Доктор оказался очень порядочным, взялся лечить пока без денег, нет у них денег-то. — Тхао с минуту помолчала и продолжала раздумчиво: — И отчего люди такие подлые! Ведь девчонка работала на них столько лет, а как заболела, бросили подыхать как собаку. Ты как-нибудь загляни к тетушке Муй.
— Обязательно.
— Скажи, чтоб продолжали лечить, может, выживет. Так ее жалко! Если мы не поможем, им не на кого надеяться. Откуда Муй взять денег на лекарство...
Тхао невольно посмотрела на дочку. О небо! Если с ее детьми случится несчастье, она с ума сойдет!
Хой и Тхао начали уже было дремать, как вдруг до них донесся женский плач и причитания: «Сыночек! Родной мой!..»
Хой привстал и прислушался.
— Это Диеу, — прошептала Тхао.
— Что с ней?
— Оплакивает сына. Его взяли в солдаты в прошлом году. Недавно она узнала, что несколько французских кораблей с солдатами были потоплены в море, так теперь она почти каждую ночь плачет.
Надрывный плач не умолкал.
Тхао лежала, тесно прижавшись к мужу. Нет! Лучше любой голод и нищета, только бы небо не отнимало никого из семьи! И откуда только берутся эти напасти! Тхао обняла мужа. Боже, какое счастье быть вместе с любимым, чувствовать вот так, на своей щеке его теплое дыхание... Они с Хоем живут в разлуке почти
