Век Просвещения - Петр Олегович Ильинский
Новых смертных случаев не наблюдалось уже две недели, что должно свидетельствовать о прекращении эпидемии.
На Вашего же Величества вопрос о том, можно ли сопоставить эту язву с чумной заразой, сообщить о согласном суждении затрудняюсь. Некоторые доктора почитают, что знаки на телах новопреставленных указывают на пестиленцию. Однако почти никто из здешних медиков эту чуму в жизни не видел и знакомы они с ней только по книжным описаниям.
Говорят, что причиною беды были зловредные миазмы, занесенные с юга, но отчего-то сильнее всего проявившиеся в отдельных областях проживания граждан московских, по большей части фабричных работников. Обращают мое внимание и на то, что считать жертвы надобно не по всему городу, а только в тех местах, где выявлены были несомненно заболевшие и что в таком случае картина произошедшего подвергается изменению и становится не столь явной. Отмечают особенно, что оные бараки вельми между собою сходны, но почему-то в одних перемерли почти все, а в других покойников вовсе не было. Объяснения этому наука, говорят, не имеет.
Также считаю своим долгом уведомить Ваше Величество в том, что, согласно медицинскому опасению, с наступлением тепла болезнь может возвратиться во вверенные мне пределы московские. Потому слезно прошу Ваше Величество прислать сюда кого из врачей, в чуме преизобильно умудренных. Впрочем, заверяю еще раз, что на нынешний день мор прекращен – Божьим соизволением, Вашими молитвами и державным попечением, а также малыми стараниями властей губернских».
42. Именной указ
«Сообщаем Нашим верноподданным, что в конце прошлого года, от Рождества Христова тысяча семисот семидесятого, Нашу древнюю столицу постигло бедствие, столь же жестокое, сколько, благодаря Высшему заступничеству, временное. Моровое поветрие отнюдь не случайно напало на любимый Нами город, а посредством прямых происков злонамеренного неприятеля, желавшего возместить свое несчастие в битвах с Нашим христолюбивым воинством путем распространения смертоносной заразы. Впрочем, с Божией помощью властям московским мор этот удалось полностью стреножить и распространение его перехватить. С тем же намерением, дабы не увидеть впредь умножения сего печального случая, порешили Мы впредь до издания дальнейших распоряжений прекратить ввоз тканей из княжеств дунайских, а также Речи Посполитой в пределы российские.
Приняты Нами и другие меры, вполне достаточные для отвращения повтора подобного бедствия. Врагам отчизны Русской или ее временным посетителям более не удастся причинить Нашей державе великое несчастье в силу ли неуважения ими российских законов или же свойственной им жестокой алчности. Посему призываем Наших подданных не проявлять никакого о той язве беспокойства, а предоставить эти заботы Нашему и Наших наивернейших и лучших слуг попечению».
43. Государственная предусмотрительность
Пусть Сенат немедля рассмотрит вопрос и примет инструкцию для всех губернских властей, особенно на юге: дома, в которых появились заболевшие, после их смерти сжигать, бродячих собак и кошек убивать с наивеличайшей тщательностью. О море в Москве никуда больше не писать, не нужно, гиштория сия, слава Богу, миновала, лишнего обсуждения не надобно. Впрочем, успокаиваться нельзя: все говорят о том, что повторение возможно, и причем очень скоро – весна благоприятствует распространению миазмов. Да и от гостей заезжих снова можно презентов ждать. Беда прямо с этими торгашами да менялами, всюду нос суют. И не откажешь ведь. Кажется, что во время войны границы закрываются, на самом деле наоборот – в мирное время их куда легче на запоре держать. Хотя здесь в любой день, с утра до вечера – не государственный рубеж, а сплошное сито, чуть не сама к шлагбауму вставай. Таможни и карантины никого не охраняют, только взятки дерут, иногда разве соблаговолят что-нибудь сдать в казну, словно милостыню на паперти. Посему ждать облегчения не будем.
Назначить тех, что посообразительнее, и пусть принимаются незамедлительно. Надиктовать указ секретарям, затем в канцелярию – редактировать, и сразу мне на подпись. Без завитушек – дело серьезное. Создать комиссию и обязать председателя составлять еженедельный отчет. На мое имя, естественно. И протокол чтоб вели: вот и выяснится, кто дельное предлагает, а кто спит в заседании. Поглядим, на кого положиться можно, пока остальные на войне. Впрочем, лучше ничего не выдумывать, а делать, как в Европе. Запросить французов и австрийцев о мерах, которые принимались в подобных случаях. Вон, у империи с Портой даже общая граница, а никакого мора вовек не было. Пусть выясняют, пусть работают, на должности никого так просто держать не буду. И жалование платить. Дурацкое какое слово! Словно казенные деньги могут быть только пожалованы чиновнику, подарены, спущены прямо в руки одним лишь моим хотением. А деньги надо зарабатывать, милостивые государи. Зарабатывать. И не жаловаться. Такой вот, понимаете, Wortspiel.
44. Истина
Из клуба мистер Уилсон принес известия самые успокоительные, полученные из наилучших дипломатических источников (знал почтенный коммерсант, что российским официальным сведениям доверять не стоит). Действительно, мор продолжает опустошать враждебную Турцию, и так точно, в зоне боевых действий наблюдались отдельные случаи, доходившие даже до польских пределов. Наверно, дезертиры. Или старьевщики. Там ведь и евреев навалом, а они, как русские, никогда не моются. Однако санитарные врачи не подкачали, и действующая армия счастливо убереглась от заразы.
В Москве же, о чем ни одна русская газета, конечно, не написала, тоже случилась чумная вспышка. По-видимому, болезнетворные миазмы были занесены с грузом контрабандных тканей. К счастью, смертельной пестиленции подверглись в первую очередь те, кто был виновен в уклонении от карантина: купцы, чиновники-стяжатели, получившие часть товара в качестве взятки, и солдаты, поставленные на охрану обоза. Никакого распространения эпидемия не получила, отчасти из-за наступивших холодов, а отчасти потому, что все больные были вовремя выявлены и изолированы стараниями московской полиции (здесь мистер Уилсон не сомневался ни чуточки, так сильна была его вера в способность российской полиции изолировать кого прикажут).
Теперь же в Москве стоит полное спокойствие, а в прибалтийских провинциях и вовсе ничего необычного не наблюдалось (тоже полностью достоверно, поскольку об этом – никому ни слова – утверждала официальная депеша посла его величества в Лондон, а такие люди словами не разбрасываются). Оно, впрочем, и понятно: морозы-то стоят самые лютые, даже для здешних мест. Шутка ли – навигация на Балтике до сих пор не открыта, а уже апрель. Интересно, все согласны, что холод убивает зловредные миазмы. Значит ли это, что таковые миазмы не суть газы, а имеют животное происхождение? Надо бы почитать, каково на этот счет мнение ученых людей. Может быть, доктор Смайлс что-нибудь посоветует? Кстати, а не устроить ли ему доклад в клубе, ведь всем будет интересно. Ах ты, нет, нельзя,
